Защищая горизонт. Том 2

Харви недовольно фыркнул на эти слова, снова на секунду обернулся, чтобы посмотреть на меня, и, встретив мой ненавидящий взгляд, злобно скривился в ухмылке.

– О-ох уж эта политика… – протянул Харви.

Кабина лифта чуть заметно дёрнулась, и двери перед нами распахнулись.

– За мной! – скомандовал Вергилий, пулей вылетая наружу.

В несколько быстрых шагов мы оказались у боковой двери коридора, которая вела в уже знакомую мне комнату для проведения допросов. Вергилий остановился у входа и повернулся ко мне.

– Хочешь что-то доказать, Стил? Это твой шанс, – довольно сухо произнёс Хранитель. – Узнай, кто он такой, чего хочет и кто был этот непонятный призрак рядом с ним. Узнай как можно больше, воспользуйся его странной заинтересованностью тобой. Никаких лишних вопросов и разговоров, делай всё по инструкции и помни: мы будем наблюдать за вашим диалогом из смотровой комнаты. Тебе всё понятно, Стил?

Забавно было наблюдать, как Хранитель на бегу меняет маски, как умело скрывает ото всех, кто он есть на самом деле, что чувствует и желает. Совсем недавно он раскрыл передо мной свою слабую сторону, показал свои пороки, эмоции, иначе говоря, всё то, что теперь вменяют мне как предательство наших идеалов. Но сейчас, рядом с Харви, он вновь включил свою старую роль холодного прямолинейного прагматичного лидера и руководителя. Будто и не было того эмоционального срыва и душераздирающего монолога у него в кабинете, словно две грани одного человека, как доктор Джекилл и мистер Хайд, они не знают друг о друге и предпочитают не замечать. Лишь изредка мы выпускаем на волю наших внутренних монстров, кого потом стыдливо пытаемся упрятать обратно. Но не мне судить Вергилия, когда сам давно запутался в своих бесчисленных Я, и уже забыл, что значит быть Стражем, но пока ещё не вспомнил, как быть человеком. Я метущийся дух между миром живых и мёртвых, я тянусь к свету, источая тьму, и сам же сгораю в этих стремлениях.

– Я понял, – тихо ответил я.

– Вот и отлично! Пошли!

Вергилий услужливо открыл нам дверь, и я вошёл внутрь, проследовал прямо по небольшому коридору и заглянул в допросную, пока в это время Хранитель с Харви прошмыгнули в соседнее помещение смотровой комнаты. Когда я вошёл в небольшую и хорошо освещённую комнату и вновь увидел этот стол с двумя стульями, то сразу вспомнил ту женщину Призрака, что сидела здесь, на том же самом месте, где сейчас находился Кукольник. Я вспомнил её заплаканное лицо и звук выстрела, который повис тяжким бременем средь стен этой комнаты, они будто снова источали его и давили на меня со всех сторон. Я почувствовал, как моё сердце бешено колотится при виде фигуры Кукольника, склонившегося над столом. Я боялся его? Но почему? Его руки прикованы к столу наручниками, а в соседней комнате сидит Хранитель. Возможно, именно сейчас я меньше всего хотел знать ответы, я боялся их. Мне казалось, что стоит ему только открыть рот, как из него полезут ядовитые змеи, жалящие меня в самые уязвлённые места. Он играл со мной, я знал это, но что бы я ни делал, всегда оставался в проигрыше. И вот сейчас мы снова идём на его поводу, его кукольный театр ещё не окончил свою мрачную пьесу.

Когда Кукольник услышал, как открылась дверь в комнату для допросов, он повернулся на звук и, увидев меня, довольно улыбнулся. Затем жестом указал на стул напротив, приглашая меня присоединиться к его увеселительным посиделкам. И, как я успел заметить, он не терял тут времени даром. Его левая бровь и подбородок были рассечены и продолжали кровоточить, а на поверхности стола перед ним образовались кроваво-багровые следы его упрямства, которые явно намекали, каким образом он получил эти ранения. Харви никогда не умел элегантно вести допрос. Он, похоже, и слова такого не знал и был даже не человеком, а скорее карикатурой на него.

– Прошу, Стил, присаживайся, – словами повторил своё приглашение Кукольник. – Я рад, что ты ещё жив.

– Твоими-то стараниями это действительно чудо, – пробубнил я, подходя к стулу напротив пленника и с размаху усаживаясь на него.

Я осторожно посмотрел на зеркальную стену, откуда за нами пристально наблюдали, сглотнул ком, внезапно застрявший в горле, и попытался вспомнить список вопросов, которые мне велел задать Вергилий. Кукольник проследил за направлением моего взгляда и грустно улыбнулся.

– Твои друзья были не о-очень любезны, – протянул Кукольник. – Хотя ты тоже, помню, пытался меня убить…

– Почему я? – перебил я собеседника единственным вопросом, который меня волновал сейчас больше всего.

– Что? – растерянно перепросил Кукольник.

– Почему из всех Стражей ты решил подставить только меня? Чем я лучше других?

– Потому что ты уже мёртв, Стил, как и я, – спокойно ответил Кукольник, пытаясь всё так же оставаться дружелюбным, насколько это возможно в данной ситуации.

– Но я ещё жив!

– Это ненадолго. Для них… – Кукольник качнул головой в сторону зеркальной стены. – Для них и для Системы ты уже мёртв.

– Хватит! – я вспылил от всей той чуши, что он нёс, пытаясь запутать мне мозги. – Кто ты, и как тебя зовут?

– Разве Стражи не должны быть эмоционально нейтральными? Предыдущий меня хотя бы лупил с маниакальным хладнокровием.

– Кто был тот человек на складе? Почему я не смог его отключить? Отвечай! – не унимался я.

Кукольник лишь печально улыбнулся в ответ.

– Ты требовал меня? Ну? Чего же тогда молчишь? Я здесь, пришёл как верная собачонка… снова. Отвечай, кто ты?

Внезапно с лица Кукольника слетела улыбка, он помрачнел, напрягся и со зловещим прищуром посмотрел в мои глаза, потом пугающе медленно повернул голову к зеркальной стене.

– Вы хотите узнать, как меня зовут?! – почти по слогам прокричал Кукольник, чтобы все его хорошо услышали.

Затем он прикрыл глаза, напрягся, сжал сильнее кулаки, поднимая их над столом, насколько позволяли прикованные к столу наручники, и на миг замолчал.

– Меня зовут Сол!

Кукольник прокричал своё имя и одновременно с этими словами сильно ударил кулаками в стол. Раздался взрыв, будто в его руках разорвалась граната. Яркая вспышка, громкий хлопок – и ударной волной меня опрокинуло назад вместе со стулом. Зеркальная стена треснула, захрустела, и по её ровной поверхности заструилась хрупкая паутинка расколовшейся глади, всем своим видом грозившая осыпаться и окатить меня волной осколков. От непонятного взрыва стол перед нами превратился в щепки, а наручники на запястьях Кукольника разрушились, превратились в металлическую пыль и осыпались с его рук. Всё это случилось настолько быстро и неожиданно, что мне оставалось только смиренно наблюдать за его быстрыми движениями и как мир летит перед глазами, а мой затылок с радостью спешит на встречу с бетонным полом.

Перед тем как в моих глазах потемнело от удара головой, я успел увидеть, как Кукольник резко вскочил на ноги и поднял правую руку вперёд, будто удерживал перед собой невидимое оружие. Всего за долю секунды до того, как он завершил этот манёвр, воздух вокруг его ладони поплыл, потемнел от густого и смолянистого тумана, как из моих ночных кошмаров, и из этого маленького чёрного облака появился стандартный пистолет Стража. Раздался оглушительный выстрел, потом ещё один и снова. В таком маленьком помещении они больно били по ушам и расходились волнами по стенам. От нескольких мощных попаданий в повреждённую зеркальную стену она не выдержала и со звоном рухнула волной из мелких осколков, которые смертельным прибоем усыпали пол рядом со мной и подкатили к моему лицу. В этот самый момент я вскочил на ноги, подгоняемый вспыхнувшими рефлексами, но не успел сделать и шага, как Кукольник направил на меня ствол пистолета, останавливая от необдуманных действий, а затем снова перевёл его в сторону бывшей зеркальной стены, где теперь открылась тайная смотровая комната. В темноте её скрытых глубин я увидел Харви, Рона и Вергилия. От полной неожиданности поступка нашего пленника они отринули в стороны от сломанной перегородки и застыли в нерешительности. Такого исхода не могли предсказать даже они.

– Всем выйти в коридор! – громко скомандовал Сол, показывая стволом на выход.

Стражи не сдвинулись с места.

– Чего встали? Я сказал, пошли вон, иначе вашему дружку конец!

Показная дружелюбность и нарисованная улыбка исчезли с грустного лица Кукольника, теперь там остались только решительность и злоба, которые пугали намного больше, чем показное лицемерие. Он снова навёл на меня ствол пистолета, всем своим видом показывая серьёзность своих намерений, и Вергилий медленно, с неохотой потянулся к выходу из смотровой комнаты и дальше к главному коридору. Даже отряд «Харон», в сладких грёзах мечтавший о моей смерти и желавший видеть, как прострелят мою горячую голову, угрюмо поплёлся за Хранителем. Необъяснимый поступок Кукольника напугал всех зрителей его яркого представления независимо от ранга и смелости, никто не понимал, как он смог устроить этот взрыв, как освободился от пут и откуда достал оружие. Я ожидал, что Харви с присущей ему упёртостью носорога порвётся в бой в надежде успеть за время, пока Кукольник расстреливает мою несчастную тушку, вцепиться в горло новоявленного стрелка и свернуть ему шею. Но сейчас даже он не проронил ни слова. Этим балом правил новый король.

– Как ты это сделал? – спросил я в изумлении, осматривая куски развороченного стола с примесью осколков зеркала.

– Что сказать, Система любит меня, – Сол неожиданно сменил свой угрожающий тон на обычный и буднично мелодичный перелив из фраз и даже снова позволил себе небольшую улыбку, когда все Стражи покинули помещение. – Хотя скорее это я беру всё, что посчитаю нужным. Иди к выходу, Стил.

Он не прекращал держать меня на мушке и кивком указал на дверь. Я сделал несколько шагов в её направлении, но потом резко остановился и с недоумением уставился на Сола.

– Но зачем? Ответь мне, зачем ты позвал меня? Зачем весь этот спектакль, если ты мог избавиться от оков в любое время? – настоятельно задавал я вопросы.

– Затем, Стил, чтобы ты мог взглянуть в глаза своим мнимым друзьям и соратникам, чтобы узрел в них то, что видят все твои жертвы, когда ты заносишь над ними клинок. Ты помнишь себя в такие моменты? Помнишь, кем ты был на этом своеобразном эшафоте, что вы устроили всем неугодным? Всем, кто, по вашему мнению, отступил от ваших же собственных законов. Вы все холодные, расчётливые машины для убийства с ледяным пламенем в глазах и со святой верой в свою непогрешимую миссию. Я хочу, чтобы ты сам ощутил на себе этот маниакальный взгляд одержимого своей идеей человека, который не остановится ни перед чем.

– Прекрати! – резко ответил я. – Прекрати играть со мной, брось свои тщетные попытки вызвать во мне жалость к своим преступным отродьям. Посмотри, что ты сделал с этой комнатой! Ты думаешь, я буду слушать тебя после того, что ты устроил? Вы творите подобный хаос по всей Системе, сеете страх, смерть и разрушения, взращиваете в людях новые зёрна раздора.

Кукольник с грустью усмехнулся и покачал головой.

– Ты хоть слышишь себя, Стил? Ты ведь не такой, как они. Я видел это и знаю, о чём ты думаешь, оставаясь наедине с собой в своей крохотной квартире. Зачем ты пытаешься обмануть себя, отрицаешь свою суть, зачитывая эти устарелые мантры?

Знаете, что меня злило больше всего? Нет, не попытки Сола управлять моими мыслями и не попытки меня переубедить или вести неизвестную мне игру, а то, что порой в его словах я действительно находил что-то правильное и логичное. Неприятно ощущать себя неправым: хочется ещё сильнее злиться и идти наперекор всему миру и даже самому себе.

– Ты ведь понимаешь, что тебе не дадут уйти отсюда живым? – зло спросил я, перебивая Кукольника.

– Как раз я хорошо это понимаю, а вот понимаешь ли ты? Что будет там, в коридоре, когда самый опасный и разыскиваемый Отступник во всей Системе будет прикрываться Стражем, твоей жизнью, чтобы спасти свою? Скажи мне, Стил, что будет тогда? Сколько стоит твоя жизнь в обмен на вашу идею? Ты даже не представляешь, кто я на самом деле. Просто поверь, мне не позволят скрыться любой ценой. Наверняка сейчас твои друзья обсуждают возможность уничтожить половину здания и похоронить десятки Стражей, лишь бы не выпустить меня наружу.

– Я не боюсь смерти и, если это поможет…

– Да-да-да, слышали, знаем, – перебил меня Сол. – Даже я не верю вашему петушиному гонору и слащавому пафосу. Тогда пойдём, и будь, что будет.

Сол снова указал пистолетом на дверь, после чего я послушно открыл её и вышел в короткий проход, соединяющий комнату для допросов и главный коридор этажа. Когда мы были уже у выхода, до меня донёсся рассерженный голос Хранителя.