Неспящие. Проклятие рода фон Зальц

– Конечно! – подмигнул тот. – Вот привезу сестренку обратно и непременно задержусь на несколько дней в Лондоне.

С этими словами он взял Бертиль за руку и вместе с ней поспешил в дальний конец зала. Преданный Клаус с чемоданом следовал за ними.

Штутгарт – Шварцвальд

26 июня 2006 г. 19:00

Перелет до Штутгарта прошел благополучно. Всю дорогу брат и сестра мило беседовали, узнавая, что нового произошло в жизни каждого за эти восемь лет. Эрвин охотно рассказывал о своей учебе и о родовом поместье, а также живо интересовался жизнью Бертиль. Та отвечала аккуратно, не касаясь тем волшебства, потому что ее родные были явно не в курсе ее особых способностей.

В аэропорту Эрвин быстро переоделся, чтобы не получить нагоняй от главы семейства, а затем они с Бертиль направились на улицу, где их уже ждала машина. Путь к родовому поместью фон Зальцев, расположенному в чаще лесов Шварцвальда, предстоял неблизкий. По дороге девушка немного поспала и очнулась лишь тогда, когда транспорт свернул на извилистую дорогу, ведущую к дому.

Бертиль припала к стеклу, зачарованно провожая взглядом вековые ели по сторонам дороги. Вот уж что действительно не изменилось за эти годы, так это они: такие же могучие и грозные.

Но хоть сердце девушки радостно трепетало, предвкушая встречу с родными, в ее душе было легкое беспокойство. Бертиль решительно не могла понять, почему мать так резко изменила свое решение касательно ее подруг. Насколько помнила девушка, за ней раньше такого не водилось.

«Наверное, у мамы какие-то неприятности!» – наконец, решила она. – «Вот и вспылила немного. Я поговорю с ней, и все будет в порядке! Мама наверняка даст согласие, чтобы девчата тоже приехали к нам!»

Успокоив себя этой мыслью, девушка уже с нетерпением ждала, когда дорога закончится. Вот машина миновала последний поворот, а через минуту свет в салоне померк, так как транспорт въехал в арку ворот. Но не успели глаза девушки привыкнуть к полумраку, как автомобиль вынырнул уже по другую сторону проезда и начал забирать вправо, чтобы затем сделать разворот и остановиться у крыльца.

– Стой! Стой! – крикнула Бертиль. – Я хочу выйти!

– Останови! – кивнул водителю брат, сидевший на переднем сидении.

– Но герр Эрвин…

– Скажешь отцу, что это я приказал.

Слегка дернувшись, машина остановилась. Бертиль отстегнула ремень безопасности и, выбравшись наружу, подбежала к фонтану, стоящему в центре двора. Присев на край, она погрузила ладонь в прохладную, кристально-чистую воду и улыбнулась.

– Навевает воспоминания? – подошел к ней брат.

– Да – кивнула сестра. – Я так любила играть здесь в детстве…

– А помнишь, как ты в пять лет в него упала?! – подколол брат. – Вид у тебя тогда был… Хочешь повторить?!

И он легонько толкнул девушку в плечо.

– Ай! Эрвин, дурак! Ты что делаешь?! – взвизгнула Бертиль, едва успев ухватиться за локоть брата, чтобы не упасть.

– Шучу! – с самым невозмутимым видом ответил тот.

– Я тебя сейчас за такие шутки…

Слова девушки были прерваны грохотом и металлическим лязгом. Обернувшись, Бертиль увидела, что тяжелая кованая решетка ворот надежно перекрывает арку. В воздухе стояло облачко каменной пыли…

– Клаус! – раздался крик брата. – Беги, проверь, не задело ли кого?! Да и привратнику мозги вправь! Сколько раз было сказано, чтобы проверил запорный механизм! А если б она на нас свалилась?!

Телохранитель умчался, чуть ли не галопом. А в душе Бертиль вновь стала подниматься тревога. На какой-то миг девушке показалось, что падение решетки не было случайным,… словно она отрезала ее от внешнего мира…

– Бертиль, дочка! – вдруг раздался рядом ласковый голос. – Как ты выросла!

– Мама! – девушка счастливо обняла красивую женщину лет сорока, в изящном черном платье. – Мамочка! Я так соскучилась!

– А уж мы-то как по тебе скучали! – улыбнулась та. – Ну, пойдем в дом. Сейчас подадут ужин.

– Но мам, я…

– Пойдем, пойдем! Не спорь! – строго произнесла женщина. – Отец и сестра тоже хотят тебя увидеть! Завтра все посмотришь!

С этими словами, она взяла дочь за руку и повлекла за собой. С другой стороны, Бертиль подхватил брат. И вновь девушка испытала беспокойство. Открытые двери родного дома отчего-то показались ей какими-то зловещими, и Бертиль вдруг поняла, что ей не очень-то хочется идти туда. Но руки матери и брата неожиданно крепко обхватили ее запястья, и они практически силой завели девушку внутрь.

А из полумрака надвратной башни, через бойницу, за ними внимательно следили глаза глубокого синего цвета. Когда группа вошла в поместье, глаза довольно прищурились, а ниже медленно открылся провал, обнажая идеально белые и острые зубы…

…Протяжно заскрипев, входные двери закрылись с громким хлопком. Бертиль вздрогнула, словно от выстрела.

– Не дрожи так, сестренка! – весело подбодрил ее брат. – Они же всегда так хлопали, когда на улице ветер, помнишь?

Девушка хотела было ответить, но они уже миновали прихожую и оказались в вестибюле.

– Добро пожаловать домой, фройляйн[6 - Фройляйн (нем.) – госпожа (уважительная форма обращения к незамужней девушке (к замужней женщине – фрау)).] Бертиль! – раздалось хоровое приветствие. Девушка увидела, что в помещении собрались все свободные от работы слуги. Ее взгляд сразу же выделил в толпе женщину средних лет со строгой прической и в круглых очках. Это была Марта – горничная, присматривавшая за Бертиль едва ли не с младенческих лет. Она была доброй, чуткой и заботливой, так что Бертиль в ней души не чаяла и очень скучала в разлуке. И теперь девушке хотелось обнять ее не меньше, чем мать! Но не успела она осуществить свое намеренье, как сверху послышалось цоканье каблуков и радостный визг:

– Бертиль! Сестричка!

Девушка мигом узнала голос своей старшей сестры Ирмы, а вскоре показалась и она сама – в коротком зеленом платье, лакированных туфельках, с длинными развевающимися черными волосами и блестящими серыми глазами. Вихрем слетев с лестницы, Ирма повисла на шее Бертиль.

– Сестренка! Сестренка! – твердила она. – Ох, как ты изменилась,… какая красивая стала! Расскажешь, как ты там жила без нас?! А я волосы покрасила, видишь, видишь?! Как думаешь, мне идет?! – она ненадолго остановилась перевести дух, окинула сестру взглядом и надулась. – Сестричка, вот не стыдно тебе?! Всю красоту себе забрала! А со мной поделиться?!

Да уж, по сложению Ирма была куда скромнее сестры.

– Да я бы рада… – поддержала шутку Бертиль. – Но не знаю как.

– А может все это у тебя не настоящее?! – каверзно ухмыльнулась собеседница. – Вот я сейчас проверю…

– Ирма, хватит! – раздался строгий мужской голос. На лестничной площадке стоял высокий статный блондин в дорогом костюме и неодобрительно смотрел на девушку. На вид ему было около пятидесяти. – Ты ведешь себя неподобающе! И я не одобряю того, что ты с собой сотворила!

– Ну, па-а-ап!!! – недовольно протянула дочь. – У нас и так все в семье светлые! Я хочу выделиться!

Тот не обратил на это никакого внимания, сосредоточив свое внимание на младшей. Несколько минут он не произносил ни слова, а затем улыбнулся.

– Бертиль! Как же ты выросла, дочка! Ведь кажется вчера еще крохой была, а сейчас того и гляди, кто-нибудь поведет тебя под венец!

На щеках девушки вспыхнул румянец. Но чего не скажут любящие родители! Бертиль подошла к отцу и обняла его.

– Папочка! Я… – и тут заметила то, на что сначала не обратила внимания.

Как и во многих особняках старой постройки, лестница на второй этаж сначала шла прямо, а затем раздваивалась и делала пару крутых поворотов вдоль стен. На стене, над лестничной площадкой, висели две большие картины. Первая была семейным портретом, написанным, когда Бертиль исполнилось пять. Девушка хорошо помнила все подробности этого полотна: на переднем плане в креслах сидят отец и мать, сзади стоят Эрвин и Ирма (брату тогда было одиннадцать, сестре восемь), а на руках у матери – крошка Бертиль.

А вот вторая картина была ей незнакома! Это был одиночный ростовой портрет. На нем была изображена красивая и статная молодая женщина в элегантном белом платье с открытыми плечами. Она стояла на лестнице, опираясь левой рукой на перила, и смотрела прямо на зрителей. И еще незнакомка была очень похожа на Бертиль, прямо как две капли воды! Но не это поразило девушку больше всего, а ее тяжелый и пронзительный взгляд исподлобья! Казалось, синие глаза смотрят прямо в душу! А еще Бертиль почудилось, что неизвестная вот-вот раздвинет губы, обнажая яростный оскал, и бросится на нее!