ПОД ЗАПАХ ГНИЛЫХ МАНДАРИНОВ

ПОД ЗАПАХ ГНИЛЫХ МАНДАРИНОВ
Андрей Старовойтов

Эта книга для тех, кто готов увидеть реальную картину – картину провинциального городка и его обитателей на стыке веков… Картину поколения второй половины восьмидесятых годов прошлого века, которое стало потерянным поколением… Картину алкоголизма и наркомании, игровых автоматов и самоубийств, любви и предательства, смерти и воскрешения…Все события и персонажи произведения не вымышлены, вся грязь продолжает пачкаться и дурно пахнуть даже через обложку…Это книга – предостережение, книга – вопрос и книга ответ! И вместе со своим поражающим реализмом, она не о трудностях, а о любви…

Андрей Старовойтов

ПОД ЗАПАХ ГНИЛЫХ МАНДАРИНОВ

история найденного смысла в размытости перспектив

2022г.

В этой истории отсутствуют выдуманные события и персонажи. Тем не менее, из уважения к людям, которые невольно стали героями книги, к памяти ушедших навсегда, а также к их семьям, многие имена и прозвища были сознательно изменены. Я желаю каждому оставшемуся в живых – все-таки найти свой единственный верный путь, а также – обрести гармонию с близкими и самими собой. Тем же, кого с нами, увы, больше нет – успокоения их вечных душ! Работая над книгой, я ни в коем случае не хотел никого обидеть, а старался беспристрастно передать события, которые происходили со мной и окружающими меня людьми. Я воспринимаю случившееся именно так, как описано на последующих страницах, но не претендую на то, чтобы мое мнение воспринималось истиной в последней инстанции. Каждый имеет право на свою точку зрения и собственную оценку произошедших событий.

Глава 1. Конец начала.

Ну, вот, теперь можно и написать немного о своей не столь длинной, но не слишком и короткой уже жизни, которая много-много раз могла стать несоизмеримо нынешнему положению вещей короче. Жизнь эта – совсем не пафосная биография великого деятеля одной из привлекательных сфер, заслуживающих восхищения и поклонения (типа Златана Ибрагимовича с его угонами велосипедов (да этот парень просто псих, с ним лучше не связываться)), не какая-то экстраординарная история выживания в нестандартной ситуации (типа "Жизнь Пи" или "Шантарам"), нет… Здесь все намного прозаичнее и будничнее, зато может быть где-то искреннее и совершенно точно реалистичнее и ближе для большинства жителей огромной страны. Хотя в плане реалистичности, тут уж даже глупо с чем-то сравнивать. Большинство "достижений" нормальному человеку не пришло бы в голову доносить до кого бы то ни было, а уж гордиться ими, так уж действительно – полная клиника. Да я и не горжусь вовсе…

Зачем я все это пишу? На то есть несколько причин:

1) у меня серьезные проблемы со здоровьем. Медицины в нашей стране сейчас не существует, поэтому сложно говорить с какой-то обоснованной долей уверенности, но я предполагаю, что у меня отказывают почки. Я лежу дома в кровати и мне особенно нечем заняться. Для чтения чего-то заставляющего шевелиться серое вещество сейчас нет ни сил, ни желания; все интересующие меня фильмы в приложухах на SMARTе я уже видел, поэтому мне ничего не остается, как придаться ностальгии и посмотреть на свою жизнь с высоты (а может со дна) прожитых лет;

2) я сам отец! Да-да! При том дважды отец! Хотя я такой молодой и веселый, модный и молодежный, но тем не менее я бы очень не хотел, чтобы мои дети столкнулись с тем, что пришлось испытать мне. Конечно, я не дурак и не "старперец", чтобы не осознавать того факта, что я не смогу закупорить их быт, вырастить в тепличных условиях и оградить от всех опасностей, которыми щедро одаривает своих обитателей окружающий мир. Но, вместе с этим, я бы хотел передать часть своего негативного опыта тем, кому только предстоит познакомиться со взрослой жизнью и сделать выбор в пользу того или иного вариантов пути развития. Если хоть одного человека мой пример убережет от лишних, создаваемых самим себе проблем, значит и я проделал свой путь не просто так;

3) а вообще, я как-то депрессивно начал, наверно из-за не очень хорошего самочувствия ноне! В жизни моей было много прикольного и веселого! Я встретил массу крутых неординарных людей, попал во множество анекдотических ситуаций, перепробовал очень много всяких крутых штук (и я сейчас не об изменяющих сознание препаратах (хотя и этого хватало с лихвой)), меня любили замечательные девушки, а я любил их, я испытал всю гамму эмоций – от бесконечной тоски (тот момент, когда я стоял на крыше высотки, скользя по обледеневшему склону крыши и лишь доля секунды с половиной граммами везения разделяли настоящий и загробный миры в моей истории) до истинного счастья!

Собственно, как-то так… Что-то особенно редактировать, за исключением грамматических ошибок, в этой рукописи я не буду. Она сложится из заметок-воспоминаний, лиц, которые вынесет на поверхность темного водоема лет, память, забавных и не очень фрагментов мозаики проб и ошибок повзрослевшего мужчины, в душе так и оставшегося тем самым мальчиком, который был в компании младше всех и мечтал, чтобы хоть одна девчонка обратила на него свое внимание…

Это не исповедь! Это чтиво! Это не призыв! Это возможность скоротать время! Это не трактат, а собственный жизненный опыт!

Итак, со вступлением вроде разделался… Теперь, с чего бы начать… А давайте не будем банальными и начнем с…

Глава 2. Через затяжку.

Я не помню когда я выкурил первую сигарету… Вроде это было лет в десять или что-то в этом роде. Довольно рано, но что уж поделать. Зато я точно помню когда я первый раз выпил "через затяжку"! Ну кто в детстве-юности не пил "через затяжку"? Ух, вот это лютая хрень! Пишу и даже сейчас интересно. Не проделывал подобного лет двадцать… А что, это правда вставляет?.. Вспомнил бы былое, если б не почки…

Ладно! Помню это было пиво! "Ячменный колос. Светлое". Тогда продавали такой пивас. Он считался самым "кошерным". Еще были "Золотой колос", "Таопин"… Чуть позже их все заменила "Балтика" различных номеров.

Я каждое лето с самого рождения тусовался в деревне у бабушки. Они с дедом не были деревенскими. Отнюдь! Это были очень образованные и интеллигентные люди. Бабушка – врач-хирург, дедушка – инженер, поработавший на высших руководящих должностях не одного и не двух предприятий не одной и не двух областей! К моему мало-мальски сознательному возрасту (когда я что-то начал понимать) они уже были пенсионерами. Приобретя на накопленное за трудовые годы себе дачный участок в красивом, более-менее удаленном от городе месте, под названием "Степанчиково" (в дореволюционное время – крупное процветающее село – на двести изб, ныне ни одного местного жителя, зато дачники "выкупили" живописность ландшафта и понастроили теремов не в пример канувшим в Лету боярам, но об этом позднее). Там была речка, лесок, достаточно земли под огороды и старый домик, который усилиями деда и дядьки превратился во вполне себе пригодный для жилья, по крайней мере в летний период. Хоть и насчитывал он всего две комнаты, да кухню, народу там собиралось в теплое время года довольно много. Как сейчас помню: дед, бабушка, мама (когда была в отпуске), я, старший брат, двоюродная сестра (тоже старшая), не говоря уже об ее родителях, которые правда заезжали ненадолго, проведать дочь. Как водится, в тесноте, да не в обиде. К тому же, дома все собирались в основном только спать и изредка пережидать непогоду.

Дедушка умер тем летом, а я в первый раз выпил через затяжку… Вот такие маркеры. Расстроила ли меня смерть близкого человека? Безусловно! Грустил ли я по деду! Да! Искренне грустил! Настолько, насколько может понимать и осознавать масштаб произошедшего двенадцатилетний пацан.

Это было первое лето наших тусовок с "плотинскими". Это было первое лето моей новой "взрослой" жизни, когда мы начали собираться ночами, когда в компании появились особи противоположного пола, когда мы стали в открытую материться и считать себя дико крутыми, выпивая бутылку пива или несколько стопок самогонки (да, мы их тогда считали и хвастались на утро кто больше осилил), а затем валяясь по придорожным репейникам и крапивам, выблевывая из себя драгоценную волшебную амброзию вместе с кусками огурцов, сорванных на ближайшем рандомном огороде. Да, мы были очень крутыми парнями! Круче нас были только киногерои с плакатов из журналов (Арни, Слай ЖКВД) и наши же "старшаки", которых мы, не в пример нынешнему поколению, боялись, как огня и уважали побольше родителей.

Я помню, как двое "старшаков" схватили меня на мосту, заломали руки, а третий прописал с ноги в лоб! Не сильно, так для профилактики, дабы не расслаблялся. Что интересно, и мысли у меня не возникло тогда кому-то пожаловаться, заплакать, начать угрожать карательными органами или нечто в этом роде… Да нет конечно! Неприятно, но жить можно! Никуда ты не денешься от этого.

Зато, не дай Бог, кто-то посторонний удумал бы сотворить со мной или моими друзьями-односельчанами подобное. Все "старшаки" поднялись бы в тот же вечер и наказали наглецов. А если бы силы противника превышали их, все равно бились бы до последнего, но ущемление своего просто так не оставили, приняв за личное оскорбление! И мы – малышня гордились тем, что были "своими" для таких серьезных крутых пацанов, которым в массе своей не было и двадцати лет. Много ли их осталось в живых? Очень надеюсь, что да, хоть и связь практически со всеми давным-давно утеряна…

Все их бабушки-дедушки много лет назад уже отошли в мир иной, а деревенские хибарки проданы за бесценок новым владельцам, сровняны с землей и на месте их стоят высокие красивые дачи, где совсем другие обитатели пишут свои жизненные истории…

Когда я узнал о смерти деда, так летел из соседней деревни на велосипеде, что думал расшибусь в клочья. Хотя нет, вообще тогда об этом не думал, просто хотел поскорее добраться до дома и поддержать бабушку. Друг мой деревенский, Коля, что на год старше меня, ни на сантиметр не отставал. А когда приехали, весь дом уже был наполнен соседями, которые приходили тогда помогать в беде не по просьбе, а по велению сердца.

Велосипед…

Как говорил раньше, тусить мы со своими Степанчиковскими парнями ходили через речку к новым друзьям-подругам. Это было не то, чтобы далеко, минут пятнадцать-двадцать средним шагом. Шли туда обычно всей гурьбой, а вот возвращался чаще всего я один, так как гулять меня отпускали часов до десяти (или до одиннадцати по особым праздникам), а остальных ребят дольше. Возвращаться одному было стремно, потому что по пути предстояло преодолеть сразу два препятствия. Первое – это плотинский мост, на который приезжала по вечерам отдыхать вся окрестная гопота из близлежащих деревень. Получить там по щам было плевым делом, а могли и пырнуть. Другой дороги до дома просто не существовало, поэтому, если издалека вырисовывались силуэты гуляющих там местных "колбасеров" на своих разбитых "Москвичах" и мотороллерах, то приходилось либо пережидать, когда они уедут за очередной порцией спиртного, либо бежать мимо них изо всех сил, не оглядываясь, в надежде, что никто не рванет вдогонку. Мы не были трусами, но по сравнению с сельскими тупорезами были просто детьми, которые при всем желании ничего не смогли бы противопоставить им. А этим дядям, залившим шары поганым пойлом, было абсолютно плевать на то, что перед ними двенадцатилетние пацаны. В основном прокатывало, но пару раз товарищи серьезно огребали – так, что поверженных уносили на руках. Потом были какие-то междеревенские разборки, но панацеей от вывернутых в обратную сторону носов это служило слабой!

Вторым препятствием на пути было сельское кладбище, через которое лежал путь к моему дому. Не между могил, конечно, но вдоль ветхой его оградки мне приходилось проходить с пугающей частотой. Казалось бы, должен привыкнуть, а хрена с два! Ребенок. Темнота. Тишина. Деревня. Поди привыкни! Столько страшных историй, рассказанных деревенскими у костра, не визуализировалось в моей бурной поэтической фантазии ни до, ни после…

А вот иногда мне было не страшно! И я готов был прописать "двоечку в лоб" любому дерзкому потустороннему духу, рискнувшему бы преградить мне дорогу во тьме. Мог я сломать об колено любой скелет, восставший из могилы с целью помешать мне добраться до родного крова! И знаете почему? Ну конечно, потому что бывал в те моменты не кисло накидан местным "кальвадосом" от тети Зины или дяди Васи.

В этот же раз я был вдвойне смел и горделив, так как дернул пивка "через затяжку". Мне помнится, я вообще не видел никакого кладбища и просто пер к дому на автопилоте, зигзагами. Черт меня дернул в тот день взять с собой велосипед. Я падал с него раз пятьдесят, а может и больше. Предпоследнее, что я помню – устал идти и тащить этот хренов велик. Сбоку кладбище. Под ногами щебеночная дорожка. Собираюсь с мыслями, запрыгиваю на седло и начинаю крутить педали. Свободное падение вниз лицом! Щебенка! Солоновато-сладостный вкус обволакивает весь рот. Пятая точка кверху, велосипед в кустах, голова в щебне! Этакий страус. Ух как же потом болело стесанное в мясо лицо… Но это потом!

Последнее, что помню: прокрался в дом, залез с головой под одеяло, чтобы не надышать перегаром в комнате, где уже спят мама и бабушка. Вертолеты. Икнул. Неудачно икнул. Обе женщины отмывают залившуюся в уши блевотину и клянут непутевого сопляка на чем свет стоит! Мне пофиг! Словно издалека, осознаю, что с утра будет совсем не пофиг! А сейчас норм.

А ведь дедушка умер недели две назад…

Глава 3. Битва на мосту.

"Рыжий" был по меркам Степанчиково весьма колоритным персонажем! Да, наверно, и не по деревенским мерилам тоже не затерялся бы нигде. Чувак приехал в поселок с пафосным названием "Гидроузел" в тринадцать лет, проведя все детство в столице. Не помню, что именно заставило его мать взять единственного отпрыска и сорваться с ним в Богом забытую пердь – то ли долги каким-то мутным людишкам, то ли желание керосинить подальше от городской движухи, то ли еще что-то такое, чего в том возрасте мне точно было не понять. В любом случае, какие-то причины у нее точно имелись, иначе сложно объяснить их переезд в населенный пункт, который даже на картах найти вряд ли получится.

Познакомились мы, когда Рыжему было шестнадцать, а мне или тринадцать, или четырнадцать. Я склоняюсь к первому варианту, но это не слишком важная подробность. Интересно то, как именно произошла наша первая встреча. Если честно, я этого вообще не помню, но Рыжий уверяет, что все было именно так.

Тусовали мы в то лето на берегу реки – с другой стороны моста, на территории плотинских. Костер, самогоночка, сигареточки – все как полагается. Деревенские вечера не отличались разнообразием, но скучать нам точно не приходилось!

И вот там оказался Рыжий. Вроде он знал плотинских. Это, собственно, и логично, ведь они все были из Гидроузла, а он жил там уже два или три года. Объясню, что такое Гидроузел: весь поселок состоит из пары двухэтажных домов, по два подъезда в каждом – всего тридцать две квартиры (не во всех из них жильцы), а вокруг ряды сараев, бань, кто на что горазд, в общем. Очень компактное поселение. Одна беседка на всех, один общий сад с яблоками. Местные "аборигены" всегда жили несколько удаленно от остальных деревень покрупнее и не очень радовались тому факту, что наша ватага стала нарушать их размеренный уклад жизни своими ежедневными визитами. Но, что поделать, в Гидроузле жили целых две девчонки, да и с пацанами мы сразу сдружились. Плюс самогон можно было купить практически в каждой квартире. Да, еще и у одного местного предпринимателя, державшего ряд "палаток" по окрестности, в Гремучем и в Красном Знамени, прямо в гараже находился склад продовольствия, которым заведовал его батя – элитный выпивоха дядя Вася. У дяди Васи всегда можно было купить сигарет, пивка и прочих ништяков, типа чупа-чупсов или мороженного. Все эти радости стоили несколько дороже, нежели в магазине, но огромным плюсом было то, что не надо тащиться за тридевять земель, и дядя Вася никогда не спрашивал наших паспортов, а с самого начала поверил в то, что все мы совершеннолетние и имеем право на любые покупки. Короче, Клондайк на минималках!

Придя на берег, к толпе веселых полудетей – полутинейджеров, аппетитно упарывающихся до поросячьего визга самодельным алкоголем, Рыжий притащил с собой двоюродного старшего брата, приехавшего погостить (скорее всего "отсидеться") из Москвы, а  так же друга этого самого брата. Были эти двое дюже хмурыми пацанами, лет по тридцать отроду и килограмм по сто двадцать живого веса. Вроде как, какие-то бандиты. Больше я ни того, ни другого в жизни не видел. Друга брата вынесем за скобки, а вот сам брат к Рыжему тоже больше не приезжал. Вероятнее всего, в который уже раз отправился надолго за решетку или еще дальше. Не знаю. Не суть.

Возвращаясь к вечеру знакомства с Рыжим, опять-таки с его слов, все они втроем не слабо обкололись "герычем". После этого им стало скучно и они пошли на голоса. Придя к нашему огоньку, все эти хмурые рожи сели чуть поодаль, уперли головы в ладони рук, локтями стоящих на коленях, и начали гонять свои неторопливые наркоманские мысли в головах. Но, не тут-то было, откуда ни возьмись, сзади появился я, в своем любимом неадекватном, от четырех стаканов косорыловки, состоянии, кубарем скатился с пригорка, запнувшись, упал на них, словно снег на голову, разрушив идиллию и сломав бедолагам кайф. От такой наглости все эти типчики, конечно, немного протрезвели, но остатки "прихода" калечить себе не стали и тихо ретировались в сторону дома.

Как говорилось ранее, двоих из этих новых ночных знакомых я больше в жизни не видел, а вот с Рыжим мы потихоньку сдружились. Сначала он очень всех напрягал своим подчеркнуто вычурным слэнгом и манерой наряжаться в лакированные туфли с белым пиджаком на деревенские посиделки у костра. Но основная причина всеобщего отторжения была не в манере одеваться и даже не в том, что девяносто девять процентов его историй невооруженным взглядом расценивались, как откровенная брехня. Нет. Я долго не мог понять почему так не любят его практически все вокруг. И понял намного позже, когда Рыжего уже давно в моей жизни не стало. А причина была банальна и проста. Просто Рыжий отличался от других! И дело было не в цвете волос (кстати, рыжих всегда недолюбливают). Конечно нет! Просто Рыжий всегда имел свою точку зрения и ни перед кем не тушевался ее озвучивать. Он пожил в столице и привез оттуда понимание музыкальных стилей, молодежных течений и моды, о которых мы на тот момент даже не слышали. Он понимал, что возраст, не подкрепленный какими-то весомыми заслугами, сам по себе не является причиной пиетета. И, самое главное, Рыжий никогда и ни перед кем не прогибался. Он не был физически развит, высок или жилист. Наоборот, он резко выделялся своей плюгавостью среди других деревенских (именно деревенских, с кем учился в сельской школе Гремучего). Но, он всегда позиционировал себя выше других. Рыжий так и не перестал считать себя москвичом, переехав в глушь. Корней в глубинке он так и не пустил, чем бесил деревенскую гопоту. Лицо и тело его покрывались все новыми и новыми шрамами, но Рыжий просто не мог иначе. Себя он так и не потерял и, забегая вперед прожив в деревне еще лет десять, окончив какую-то шарагу, вроде мясо-молочного училища, он все-таки вернулся назад в столицу. На этом следы его, для меня, окончательно затерялись и больше мы никогда не встречались.

Был у него один приятель из наших – степнчиковских, Валерик Точило, с забытой улицы. Нормальный паренек, со слегка протекающей крышей, но до поры до времени не буйный. Правда дерзкий и несговорчивый до безумия. Как что не по его, сразу в бутылку лезет. Ну, вот идут они как-то с Рыжим через плотину, из Гидроузла в Степанчиково. а на мосту, как всегда, толпа упитой гопоты из Красного Знамени, на этот раз. Красное Знамя это – совхоз, километрах в пяти от Степанчиково. Довольно крупный и народу там живет в разы больше. Местные в основном все бухают, а чего там еще делать? Между собой все передрались, скучно, вот и стали  по округе рассекать в поисках новых оппонентов. Детины здоровенные, все как на подбор – кровь на молоке. В основном все отслужившие уже – ВДВ, Чечня за спинами.

Мы бегом обычно через мост, а Рыжий с Точилом – парни авторитетные на селе, им бегать не с руки. Ну и прут они молча в Степанчиково. Очкуют, конечно, хоть и не признаются, но идут. Руки в карманы, глаза в асфальт вперили и шагают, авось да прокатит и не заметят их. Ан нет! Заметили:

– Э! Але! Ну-ка подь сюды, – слово за слово, подходят.

– Чокого? Кто такие? Местные? Кого знаете?

Ну наши, мол, да местные, всех знаем, а сами понимают, что тут уже знай – не знай, а драки не избежать. Эти обрыганы сюда только за этим и приперлись из своего "зажопинска".

– Как звать вас?

Наши молчат, в глаза не смотрят.

Здоровенный такой детина, Дима Фаустов, ВДВ-шник, Рыжего за шкибот хватает:

– Рыжий, тебя спрашиваю, как звать?