Вракли-5. (Пятьдесят лет в строю)

К моменту попадания в рай усилиями моего американского ангела воспоминания об отсутствии свадьбы померкли, почти забылись, но новая жизнь их частично воскресила. Не у меня, конечно. Просто я стал замечать некоторые признаки. Вот мы идём где-нибудь мимо какого-нибудь места, куда принято приезжать молодожёнам прямо из ЗАГСа. Раньше мы проходили мимо не обращая внимания. Сейчас, я заметил как жена притормаживала, останавливалась и смотрела на происходящее глазами нищего голодного ребёнка, наблюдающего через витрину кафе счастливого малыша поглощающего мороженное. Понятное дело, надо было срочно придумывать что-то, что могло отвлечь её от опасных мыслей. Это как усыновить того ребёнка и отвести его в то самое кафе.

Что может отвлечь женщину от грустных мыслей на тему, всю жизнь, гад, испортил! Или, почему я за Петю, Колю, Изю и др. не вышла? Заграница+шопинг! Не убиваемый способ отвлечения. В нашем случае ситуация была и лучше и хуже. На жизнь жене было жаловаться грех. По разным причинам и в разных смыслах. Хуже, потому что, как говорится, были желания, но не было возможности. Преподавательская деятельность давала большую свободу, чем обычным служащим, но ограничивала частые отлучки. Итак, на кону были два способа отвлечь жену. Первый, очевидный, раз и навсегда. А именно, отыграть таки свадьбу. Например, серебряную. Но срок этот мы оба проморгали. Даже, кажется оба забыли. Может быть назначить какую-то другую? Типа коралловой или рубиновой? Это на первый взгляд самый простой вариант. Отыграли и забыли. Но наше общее отношение к свадьбам резко изменилось после нескольких приглашений на такие события. Зрелище было столь отвратительным, что мы поклялись никогда более ходить на такие мероприятия и, тем более, было бы глупо самим его организовывать. Следует учесть, что наш сын пошёл по нашим стопам. Женился втихую, не фиктивно, но свадьбы не устраивал и чуть ли не прямо из ЗАГСа слинял в очень пристойную заграницу, где потрясающе удачно обустроился, а также произвел на свет двух очаровательных дочек. А свадебная церемония заключалась в лёгком ужине в ресторане напротив нашего дома, где мы с молодыми и сватьей выпили и закусили. Дело было в день посещения ими ЗАГСа. На следующее утро новоиспечённый муж улетел, а жена его последовала за ним через несколько месяцев после того, как семейное гнёздышко было готово.

Оставался единственно возможный путь – заграница. Причём в нашем случае даже без шопинга. Ну, не совсем без, чуть-чуть можно.

Естественно, что настоящее свадебное путешествие в настоящую заграницу следовало бы обставить как «медовый месяц вдали от дома». При всей либеральности моего американского ангела, максимум, на что я мог рассчитывать в качестве командировки – две недели. При этом ещё надо было изловить причину поездки не просто в заграницу, а в приличную заграницу. Это раз. Лето отпадало по причине выполнения нами новых обязанностей бабушки и дедушки. Это два. Профессорские обязанности как путы на ногах давали возможность смыться в другое время максимум на неделю. Это три. Были ещё множество других четыре, пять, шесть и т. д.

Шло время, а требуемое совпадение никак не получалось. Во-первых, праздновать полагалось в определённый день, а именно тогда, когда под пристальным взглядом тётки в ЗАГСе, я промямлил: «Да!». Во-вторых, эта дата попадала на самое начало июня. С точки зрения командировок это был абсолютно мёртвый сезон. В-третьих, надо было бы для приличия подобрать хоть какую-нибудь круглую, или на худой конец, полукруглую дату. Конечно, каждый год мы как-то отмечали этот день, но не празднично, а просто и буднично: баня, креветки в чесночно-коньячном соусе, джин с тоником… Стоит упомянуть, что начало июня кроме всего прочего, это разгар дачного сезона. Посадочная страда вот-вот закончилась, и кое-что уже показалось из-под земли. Сорняки и прочие вредители только этого и ждали. Пока мы на даче, они ещё побаиваются открыто нападать на первые ростки будущего урожая, но стоит нам покинуть поле боя, как враги вырываются на свободу, круша всё то, что так любовно пестовала моя жена. Однажды по наивности мы решили, что тщательнейшая прополка самих грядок и проходов между ними, обработка разной химической гадостью всего участка и даже его ближайших окрестностей даёт нам возможность провести десяток дней за пределами республики. Ха, размечтались! Несмотря на то, что при прополке жена выскребла каждый подозрительный стебелёк, что я дважды прошёлся с опрыскивателем по всем подозрительным местам, картина, которую мы застали по приезду, повергла нас в шок. Три рядка картошки были покрыты почти метровыми зарослями коммунистки. Так у нас обзывали этот сорняк за несгибаемость и живучесть. Естественно, что чахлые всходы картофеля были не видны невооружённым взглядом. Судя по горестным стенаниям жены, такая же ситуация была со всеми грядками. Кроме коммунистки их покрывала такая разнообразная растительная дрянь, что среди неё различить полезные растения можно было лишь с помощью мощного увеличительного стекла. Борьбу с сорняками в том году мы позорно проиграли. Прополка шла медленнее, чем на бой вставали новые орды захватчиков. Спасли парники, там огурцы с помидорами, перцами и баклажанами смогли выстоять и дали урожай. Небольшой, но достаточный, чтобы нам пережить голодную зиму…

Мы уже подумывали о том, чтобы и перенести дату на другое, более благоприятное время, но тут совпало почти всё, кроме командировки. Ну и чёрт с ней, подумал я. Можно хоть раз в жизни и за свой счёт… Во-первых, я сделал автоматический капельный полив в парниках. Жена научила меня мульчировать скошенной травой всё пространство в них, что вместе с таким поливом не оставляло сорнякам ни единого шанса. Во-вторых, благодаря ранней весне и ранним посадкам основные культуры выросли и достаточно окрепли. Хотя сорняки и могли подняться за наше отсутствие, но полезные растения уже не затеряются, смогут за себя постоять и быть легко идентифицированы. Так что осталось выбрать место куда лететь и где отмечать А что же совпало? Наша дата была полукруглая – 45, а вот раньше её на два дня исполнялось 40 сыну, которого мы пытались привлечь к совместному празднику. Сначала он скулил, что такую дату не принято отмечать, что у него работа… Мы плюнули и решили – обойдёмся, выпьем за него без него. Купили билеты, заказали отель и за два дня до отлёта сын вдруг захотел. Но, катер свистнул и скрылся за горизонтом, иначе говоря, кто опоздал, тот не успел и мы улетели вдвоём. В Тбилиси…

Вы удивитесь, с каких-то пор Грузия, хотя такая же независимая как и наша республика, вдруг посчиталась за всамделишную заграницу? Во-первых, мы поддались пропаганде, что за время своего президентства небезызвестный Саакашвили превратил страну в цветущий край. Во-вторых, последний раз мы были в Тбилиси лет сорок тому назад, и тот визит оставил чудесное воспоминание. В-третьих, мы с женой большие любители вкусно поесть и сладко выпить. Как я писал неоднократно, общественное питание в Европе деградирует на глазах, а грузинская кухня… О, эта грузинская кухня! Мысль о шашлыке из баранины – настоящей, с горных пастбищ, о сациви, чахохбили, хачапури и прочих деликатесах жгла мозг и желудок нетерпеливым желанием: скорее, скорее и побольше! Кроме этого, я рассчитывал, что, наконец, мы сможем попробовать настоящее «Киндзмарули» или «Хванчкару», или «Псоу», или «Оджалеши» или далее по списку. Последний раз я пил настоящие грузинские вина в конце шестидесятых. Потом они совсем исчезли в нашем городе. А в поездках в Абхазию и Грузию в семидесятых их уже и там было не найти. Правда, нас угощали домашним вином, которое выдавали за фирменное, но куда ему было до настоящего. Под впечатлением тех поездок я сам занялся изготовлением вина из винограда «Изабелла». Этот сорт изредка появлялся в Минске в августе. Я ловил его ещё на складах, причём просил слегка подгнивший, чем несказанно удивлял грузчиков. Обычно мы готовили около тридцати литровых бутылок первача. Так называли мы первый отжим. После него в оставшуюся мезгу добавлялась вода и сахар. Это была второй отжим и его производилось также тридцать литровых бутылок. Был ещё и третий, но его получалось около двадцати. Первый отжим пили мы сами и угощали лишь близких друзей. Второй отжим выставлялся на стол по праздникам, когда у нас собиралась богемная компания. И третий шёл «врагам». Под этим понимались случайные залётные или нежданные и нежеланные гости.

Так вот, наши друзья грузины, попробовав первого отжима, слёзно просили бутылочку с собой, чтобы показать дома, что значит настоящее вино.

– А что, у вас такого не производят, – удивлялся я.

– Производят, отвечали друзья, – но разбавляют…

– Я понимаю, что разбавляют для продажи, а для себя?

– Для себя не разбавляют, – неуверенно говорили они, – хотя, хотя и для себя разбавляют…

Как тут не вспомнить известный еврейский анекдот про вкусный чай.

Наш план поездки в Тбилиси был прост. Селимся в самом сердце старого города. Осматриваем основные достопримечательности, включая художественный музей, где выставлены работы Пиросманишвили. Трижды мы пытались туда попасть в советские времена и трижды не смогли по разным причинам. Далее – Мцхета. Дату отмечаем в лучшем ресторане Тбилиси. И каждый день завтракаем, обедаем и ужинаем в разных ресторанах с тем, чтобы охватить весь спектр столь любимой нами грузинской кухни. Итак, билеты на самолёт были за мной, а жена, как всегда занялась поисками жилья. В этом деле у неё нет равных. Она умудряется найти отель или апартаменты, сочетающие в себе несовместимые вещи. Т.е. идеальное расположение, смехотворную цену, прекрасные удобства. По непонятным мне причинам в том году большинство рейсов из Минска в столицы бывших советских республик совершались ночью. Это в какой-то мере портило впечатление от первого дня, поскольку спать хотелось постоянно, особенно после обеда с вином.

Вылетали в Тбилиси около одиннадцати вечера, а прибыли туда около двух ночи. На паспортном контроле нас удивили подарком в виде бутыли вина каждому. Хорошее начало! На такси двинулись по адресу. Ночной город не вдохновил – спали всю дорогу. Когда же водитель, растолкав нас, указал на наше жильё, я содрогнулся. Представьте себе сирийский город после того, как оттуда выбили террористов. Вот так выглядел дом, в котором нам предстояло провести пять праздничных дней. Что окружало это здание, разглядеть в темноте не было возможности. Нас встретила хозяйка и провела внутрь. Контраст между внешним видом дома и его внутренним содержанием потряс, но уже в правильном, оптимистическом направлении. Европа, ей-богу, Европа! Ура! Пробормотав благодарственные слова и подкрепив это расчётом наличными, мы завалились спать.

Утром я вышел на улицу. Вид дома и окружающей среды при дневном свете оказался совсем иным. Очень даже аутентичным. Узкая улочка, мощенная булыжником, обшарпанные дома, причём как-то романтически обшарпанные. На углу лавчонка, в ней классический пожилой грузин, который завидев меня приветливо помахал рукой. Я подошёл.

– Что, это Вы вчера ночью приехали?

– Да, – удивился я.

– У Нино остановились?

– Да, – на всякий случай кивнул я, хотя, кто такая Нино не знал.

– У меня свежий лаваш, возьмите, не пожалеете. Вы же на пять дней сюда прибыли, поэтому каждое утро я Вам буду откладывать.

Я поразился. Пять минут, и я вдруг почувствовал себя почти как дома. Не только старик, но и окружающие уже знали кто мы, откуда, как долго собираемся быть.

Это мне напомнило первый наш приезд. Мы тогда с женой отдыхали на море в Сухуми. На пляже познакомились с грузинским армянином из Тбилиси – Суриком. Две недели мы вместе валялись на солнце, купались. Сурик был с шикарной блондинкой, которую, как он нам рассказал, подцепил ещё в поезде. Как это часто бывает, случайное знакомство переросло в тёплые почти дружеские отношения. Мы их поддерживали несколько лет. Сурик приезжал к нам в Минск, мы – в Тбилиси. Потом он неожиданно пропал. Как я понял, он был т.н. цеховик. То ли был хозяином обувных мастерских, то ли просто там работал, но вся эта деятельность носила криминальный характер и, возможно, Сурик попал под раздачу конкурентов или загремел под фанфары, т.е. сел.

А тогда он пригласил нас на обратном пути домой заехать к нему в гости. Мы поломались слегка для приличия, но заехали. Нас поселили в комнате в чудесном месте. Это было сердце старого города. Дома в два-три этажа лепились друг к другу на склоне холма. Окно нашей комнаты выходило на крыльцо одних соседей, с нашего крыльца можно было перешагнуть через перила и оказаться вдруг у других. У утра все громко перекликались на грузинском языке, пахло вкусным так, что кружилась голова. Мама Сурика усадила нас за стол и уговаривала: «Кушай генацвали, кушай!». Мы были ошарашены атмосферой столь непривычной, что казалось, будто мы смотрели фильм киностудии «Грузия-фильм», и даже не смотрели, а были сами участниками. Все соседи вокруг знали всё о нас, и пока мы спускались в город, нас останавливали, справлялись о здоровье, расспрашивали как жизнь в Минске, охали и ахали… Мы провели чудесные несколько дней в городе. Сурик был хоть и на половину армянином, но вёл себя как истинный грузин – не оставлял нас практически ни на минутку, показывал город, кормил в ресторанах настоящей грузинской кухней. Именно с тех времён мы полюбили всё грузинское и в первую очередь людей. Пару раз мы таки отрывались от нашего гостеприимного хозяина и гуляли самостоятельно. Был забавный случай. Мы решили посетить разрекламированные серные бани, где банщики мыли и массажировали клиентов. Я получил всё сполна, вышел довольный на волю и стал ждать жену. Вскоре появилась и она с выражением на лице, которое обычно предвещало мне приличную головомойку. Оказалось, что в женском отделении сплошная халтура. Жена потребовала, чтобы я пошёл с ней и написал жалобу. Я согласился с полной уверенностью, что книгу жалоб нам не выдадут, а в лучшем случае вытолкают взашей. Ан нет, книгу выдали с неподдельным изумлением. Судя по выражению лиц и виду книги, её выдавали исключительно для написания хвалебных благодарностей. Мы накатали длиннющую ядовитую жалобу и вскоре об этом забыли. Представляете наше удивление, когда месяцем позже мы получили письмо из той самой бани. В нём давался подробный отчёт о собрании трудового коллектива по поводу нашей жалобы. Перечислялись лица, которые понесли наказание, а также перечень наказаний. Письмо было подписано классическим треугольником: директор, председатель профкома и секретарь парторганизации. Жаль, что письмо затерялось при переездах…

В первый же день мы обошли старый город в поисках того ресторана, в котором намеревались отпраздновать нашу дату и отметить день рождения сына. Потыкались в несколько пока нам не подсказали: Дом Хлеба, но надо заказать столик заранее. Нашли, заказали. Пока гуляли, пока искали, подошло время обеда. Ха, рядом знаменитый ресторан Резо Габриадзе. Знаменитый-то, знаменитый, но… В общем, не то. Удивились, но нашли простое объяснение – популярное место, поэтому и халтурят, общая болезнь туристических место. Хотя от Тбилиси этого не ожидали. Старый город оказался разделённым на две части: полностью отреставрированный и не тронутый, т.е. в котором жили мы. Первый – похож на декорации. Может быть со временем оботрётся, слегка облупиться и станет похожим на жилой, но сейчас уж слишком прилизанный и приглаженный. Тем более, что при реставрации был утрачен собственно дух Старого Тбилиси. По крайней мере по нашим ощущениям. А вторая, «наша» часть была этим с духом переполнена с избытком, что местами дома напоминали скорее развалины, нежели человеческое жильё. И так было по всему городу. С одной стороны супер модерновые здания, с другой почти лачуги. По этой причине Тбилиси оставлял некоторое сумбурное впечатление и навевал ностальгию по временам нашего первого приезда. Особенное разочарование вызвало общественное питание. Все наши попытки найти такой ресторанчик, чтоб АХ! успехом не увенчались. Чтобы попробовать настоящие хинкали, почти полтора часа тащились через центр на почти окраину. Дотащились и… Да у нас в Минске, думаю, не хуже. Единственное, что обрадовало мою жену, были настоящие абхазские хачапури в непрезентабельной забегаловке почти напротив нашего жилья. Я хоть и отношусь к этому блюду достаточно хладнокровно, но тоже оценил.

И, наконец, ресторан Дом Хлеба. Врать не стану, почти на пять с плюсом. Главное, наконец, нам подали настоящее «Киндзмараули». Сначала налили на пробу, но я только сделал глоток, как потребовал две бутылки. Это было то, о чём я мечтал столько лет. Хотя нас пугали тем, что в этот ресторан не попасть и надо было резервировать места, народу было немного. Тем не менее, большинство столиков были заняты. Мы сидели друг против друга, медленно пили отличное вино, закусывали вкуснятиной по высшему разряду. Отметили сына, потом выпили за нас, потом долго сидели молча. Каждый думал о чём-то своём. Я, о том, что сорок пять лет прошло с того момента, когда тётка в ЗАГСе проштемпелевала наши паспорта, что никто из нас не думал, что будем столько лет вместе, что можно с уверенностью утверждать – браки заключаются на небесах и мы к этому имеем малое отношение, что все эти годы я был счастлив, что с чистой душой могу сказать: дерево посажено, дом поставлен, сын родился и сколько бы лет мне не осталось жить, главное чтоб вот эта самая любимая и самая прекрасная женщина была всегда со мной, и чтобы мы жили долго и счастливо и чтобы ушли в один день…

После ресторана мы медленно шли по ночному городу. Был тёплый вечер начала лета. Да, Тбилиси оказался совсем не тем, которым мы его знали. Стал ли он лучше или хуже, не нам судить. Мы наконец попали в музей Пиросманишвили. До этого мы практически не были знакомы с оригиналами картин, в основном с репродукциями. Но даже прекрасного качества открытки, которые имелись в нашей коллекции, не давали представления о художнике. «Живьём» картины выглядели необычно в первую очередь из-за материала, на котором они были нарисованы. Мы провели там полдня, уходить не хотелось и только вопли желудка заставили нас перейти от духовного к низменному, материальному, к обеду. Скажу сразу, что если бы не Дом Хлеба, мы бы были окончательно разочарованы в грузинской кухне. Может быть где-нибудь в провинции, в глуши можно найти настоящий харчо или чахохбили, или лобио, или… Но времени на это у нас не было. Мы ещё смотались в Мцхету, вспомнили Мцыри… Сходил в Пантеон, посетили базар. Но везде было странное ощущение. Что это? Европа, СССР, Грузия? Чёртова глобализация убивает всё аутентичное, своё, национальное. Местами – да, евпропиизировались, местами, кажется время встало. Нашли барахолку, что-то вроде блошиного рынка. С удовольствием таскались пару часов. Смотрю, рядом какая-то странная толпа. Люди стоят группками, что-то обсуждают, записывают в блокнотики. Подошёл, поинтересовался. Оказалось – явление из восьмидесятых годов прошлого века. Биржа по обмену квартир! Я спросил про риелторов, про интернет. Ответ был прост – тут не обжулят, а там, запросто. С одной стороны – независимая республика. После 2008 к России вроде бы плохое отношение. Но… все говорят по-русски. В том числе, дети! За всё время только раз на базаре встретил старушку, которая нас не понимала. Отношение крайне доброжелательное, если не затрагивать больные темы. Не знаю, вернёмся мы сюда когда-нибудь или нет. Скорее всего нет. И вот почему. Во времена СССР национальные окраины жили свой жизнью. Многое из их жизни нам казалось странным, многое непонятным, иногда неприятным. Но это было своё, реально национальное, а не декоративное, рассчитанное на равнодушных туристов. Хотя мы остались довольны этим коротким путешествием, но прийти к однозначному выводу, стоило сюда ехать или сохранить нетронутыми давние первые впечатления, так и не смогли. Ну, и ладно.

В последний день поздно вечером ждём такси в аэропорт.

– Ну, что, – спрашиваю жену. – Как тебе?

– Отлично. Но, знаешь, к чёрту эти свадебные «танцы»! Мы с тобой славно жили и, надеюсь, так и продолжим. А отмечать каждую годовщину лучше всего у нас на даче. И вкуснее и приятнее…

Вот так и окончилось наше единственное свадебное путешествие.

Автомобиль не роскошь

Мои мечты…

Их реализация…

Впервые за руль я сел в шесть лет. Руль тот был от велосипеда… Но долго подержаться за него мне не дали, забрали и отдали кому-то. Дело было в Ленинграде, где мы жили на углу Невского и Герцена, в ста метрах от Дворцовой площади. На ней-то отец и учил меня кататься. Бабушка, прознав про это безобразие, закатила грандиозный скандал. Её родной брат в начале тридцатых годов ехал на велосипеде по шоссе и был сбит пролетевшим мимо грузовиком. С того времени слово «велосипед» в нашей семье был полным и окончательным табу. Отец вяло сопротивлялся, но в конце концов не стал портить без того не радужные отношения с тёщей и велосипед куда-то дел. Все мои попытки получить новый уже вдали от бабушки успехом не увенчались. Отец обещал купить, но ставил непосильные задачи типа окончить учебный год на все пятёрки. Непосильной эта задача была из-за русского языка, по которому вплоть до окончания школы тройка была вожделенной отметкой, четвёрка – мечтой, а пятёрка непокорённой ни разу вершиной. Мама ничего не обещала, но и не запрещала. Когда же отец умер, а мне тогда едва минуло тринадцать, я решил, что велосипед-таки получу. Но мама то ли в память об отце, то ли по бабушкиному наущению категорически запретила мне даже думать об этом.

Реализовать же свою мечту детства я смог только после того как женился и нас с женой выперли в собственную квартиру почти на окраине города. Сейчас, правда, это тихий центр… Мама, конечно, поскуливала, но я старался ей на глаза на велосипеде не попадаться и избегал любых разговоров на эту тему. Я же блаженствовал. Для меня «велик» стал заменой общественному транспорту. Так как после окончания университета я попал по распределению в ядерный центр, который находился в 15 километрах от города и доставлял туда сотрудников служебными автобусами, то в общественном транспорте я нуждался только по выходным и по делу или для посещения друзей-приятелей. Велосипед подходил для этого идеально практически круглый год за исключением дней с особыми погодными катаклизмами. Моя жена сначала не обращала внимания на мои развлечения, потом обратила, потом начала завидовать, а потом мы купили и ей. Эпопея овладения её этим нехитрым транспортным средством состояла из двух частей. Первая – простая, научиться ездить на велосипеде. Этот этап она прошла буквально за пару дней. Недаром же мастер спорта по спортивной гимнастике. А вот второй этап – вождение велосипеда в условия города дался ей с большим трудом. И, честно говоря, так полностью и не завершился. Дело в том, что долгое время жена могла выполнять только одно действие: поворачивать, тормозить или кричать. Два вместе – никогда. По этой причине, если на пути у неё попадалась человеческая особь, всё решало то, что первым приходило в голову. Если руль – то жена благополучно объезжала препятствие, если тормоз, то в зависимости от скорости и расстояния до объекта, она или успевала остановиться или слегка наезжала на человека. Правда звук торможения был хорошо слышим, и жертва как правило успевала уступить дорогу. Но, если ни про руль, ни про тормоз жена вспомнить не успевала (что было наиболее частым явлением), то с криком: «Женщина! Осторожнее!» она влетала в несчастную. Я наблюдал эти картинки постоянно. Крик, потом ещё один, но уже не жены, звук удара, на земле жертва, сверху велосипед и на нём моя жена. Бог мой, сколько же народу она положила до тех пор, пока не научилась совмещать хотя два действия, и теперь не полагаясь на тормоза или руль, она кричит, тормозит и даже иногда успевает повернуть. Народ успокоился и ходит в окрестностях нашего дома безбоязненно.

Другой проблемой для жены при езде на велосипеде являлась полный топографический дибилизм. Сто раз мы ездим по одной и той же дороге, она каждый раз спрашивала, куда повернуть. Это конечно началось давно, когда мы таскались по тайге. Я всегда шёл впереди с ружьём, она как верная скво следовала за мной. И на велосипедных прогулках точно также я ехал первым, ибо стоило только её пропустить вперёд, как только богу было известно, куда мы попадём. Я говорю об этом столь подробно, чтобы объясним причины, по которым мы долго не заводили автомобиль.

Большую часть нашей жизни мы не нуждались в своём автомобиле. Во-первых, и я, и жена легко обходились без общественного транспорта. Как отмечено выше, я работал в ядерном центре в пятнадцати километрах от города. Сотрудников к институту доставляли служебные автобусы. Мой – отправлялся с остановки в двухстах метрах от дома. Сюда же он возвращал меня по окончанию рабочего дня. Жена работала недалеко от дома. В хорошую погоду пешком минут двадцать, в плохую – три остановки трамваем. Летом в отпуск – в те места, где и пешком-то с трудом. Дом же в шаговой доступности от всех объектов жизнеобеспечения. Дачи не было. За город – электричкой, если с ночёвкой, велосипедом – если на день. Никакой мотивации, чтоб купить машину. Во-вторых, пример автомобилистов из моей лаборатории. Дело в том, что хотя институт был академический, но кормился он из рук могучего Средмаша (министерства среднего машиностроения). Благодаря этой кормёжке мы не только были обеспечены более высокой по сравнению с другими НИИ зарплатой, но имели возможность быстрее двигаться в очереди на жильё (строились дома в посёлке при институте), а также гораздо проще получить вожделенный автомобиль. Средмаш давал нам их заметно больше, чем получали другие организации из не столь приличных источников. Поэтому чуть ли не каждое утро я был свидетелем бурных обсуждений о каких-то крестовинах, мастерах, которые могли подобрать краску, чем и как дополнительно обрабатывать днище против ржавчины, какие прокладки годятся для перехода на долее дешёвый бензин и о прочей ерунде. Кроме этого я слышал о постоянных проблемах с гаражом, парковкой вблизи дома и массе других проблем, которые появлялись одновременно с приобретением авто. Если учесть, что по сравнению с зарплатой стоимость автомобиля была заоблачной и купить его могли лишь те, кому помогали родители или внезапно упавшее на голову наследство от также внезапно скончавшегося далёкого родственника. Некоторые, чтобы приобрести мечту, несколько лет подряд тратили летние отпуска в шабашных бригадах, другие влезали в долги. Меня коллеги подначивали, знали наверняка, что деньги есть. Но я говорил, что куплю машину только при следующих условиях:

1. Когда её стоимость будет не больше, чем моя полугодовая зарплата.

2. Когда запчасти я смогу покупать запросто в магазине в тот момент, когда они понадобятся.

3. Когда не я буду бегать за мастером, униженно клянча посмотреть машину, а когда мастера будут встречать меня у порога мастерской с низким поклоном и благодарностью, что я оказал им честь обратиться.

– Гы-гы! – ржали коллеги. Значит никогда!

По этим причинам я и в мыслях не держал идею стать автомобилистом. Ну и дурак. После смерти мамы осталась приличная сумма денег, достаточная для того, чтобы купить и машину и даже гараж к ней. Но мы были наивными гражданами, верили в СССР и поэтому после его развала всей той наследованной суммы хватило на два трамвайных билета…

Всё изменилось, когда моя жена стала работать в институте, до которого приходилось ехать автобусом/троллейбусом. Вначале это не было проблемой. Особенно в тёплое время года. Правда, зимой, когда все укутаны, свободное место в транспорте резко сокращалось. Но терпеть было можно. Однако, вскоре институт стал расширяться, появились филиалы в разных концах города. И начались мучения – две лекции в основном здании, далее форточка и лекция на окраине города, потом опять форточка и снова лекция, но уже в другом удалённом районе. Жена замучалась мотаться по городу, а когда началась поздняя осень и за ней зима, то взвыла и потребовала машину. Делать нечего и мы купили задрыпанный «Опель». Задрыпанный потому, что я, зная жену по велосипеду, понимал – живым он долго не протянет.

Для того, чтобы сесть за руль надо получить права. А чтоб их получить, надо пройти обучение и сдать два экзамена. Первый – теория, второй – вождение. И жена отправилась на Голгофу. Первое занятие. В группе коллеги возраста… все поголовно годились в дети, некоторые были близки к внукам. Преподаватель, войдя в класс и увидев жену, покачнулся, но сдержался. Жена же видя такую реакцию, поклялась страшной клятвой, что будет лучшей ученицей. И таки стала, чем заслужила глубокое уважение у преподавателя и не менее глубокое изумление у детишек. Теоретический экзамен она сдала блестяще и преподаватель просто сиял, ставя её в пример всей школе. Вождению училась она истово, но жаловалась, что инструктор не владеет педагогическими навыками и ей приходится трудно. Поэтому, накануне сдачи экзамена, она созвонилась с нашим другом Санькой, известному по моим предыдущим враклям человеку с внешностью уголовника и сердцем ангела, и попросила поездить с ней по городу. Он опрометчиво согласился и они поехали. Вернулись через часа два. Жена бледная и всколоченная, Санька со странным выраженьем лица и абсолютно мокрой спиной. Оказалось, что Санька как педагог уступал инструктору из школы многократно. Жена же впервые выехала на круг. Как его проезжать её естественно не учили, и она двигалась по собственному разумению. Сашка же вместо обучения высунулся из окна и извинялся налево и направо перед разъярёнными участниками движения. Такое повторялось всю дорогу, и под конец он взмолился о возвращении в стойло. На следующий день я провожал жену на сдачу экзамена как провожают приговорённого на эшафот. Сам же тут же напился, так как ожидал полного и позорного фиаско. К моему изумлению жена вернулась, держа в руках вожделенный документ. Но на мои расспросы как всё прошло, отвечала уклончиво и тут же прошелестела на кухню, где мы обмыли права. Прошла пара дней и вот наступил торжественный момент – выезд на работу на собственном автомобиле. С содроганием я попрощался, надеясь, что современная медицина творит чудеса, а машина… ну и хрен с ней! Лишь бы живая! На всякий случай накрыл стол, достал бутылку водки и уселся у окна. Через несколько часов, о чудо! во двор въехал «Опель», из него вышла жена. Сама, без помощи и без костылей! Я открыл дверь. Вошла любимая. По её виду было впечатление, что не она на машине, а машина на ней каталась всё это время. Мы прошли на кухню, я разлил водку, жена пыталась выпить, но рука так дрожала, что мне пришлось влить водку ей в рот самому. Руки стали дрожать меньше, вторую, третью, четвёртую и пятую она опрокинула сама.

– Ну, как?

– Нормально, – ответила она и опустила личико в салат…

Долгое время я не рисковал сесть на пассажирское сидение, но, наконец, пришлось. Жена попросила покататься с ней по городу для закрепления навыков и заодно ознакомиться с некоторыми ранее недоступными районами города. Скажу сразу, если на мне были памперсы, я бы усцался, а возможно и обосрался. Только их отсутствие помогло мне сдержаться. Я вёл себя как последняя скотина – кричал, что она ни хрена не видит, что она не понимает куда едет и тому подобное. Довёл бедняжку да слёз, ирод! Но постепенно жена водила всё лучше и лучше и мы, наконец, предприняли поездку на дачу. Как ни странно, доехали. Понравилось и мы поняли, что наша жизнь вышла на новый уровень. Я же водить машину не собирался и блаженствовал на пассажирском сидении. Правда периодически доводил жену до слёз, так как не мог понять – как можно ехать и не видеть ничего вокруг! Эх, знал бы кот, как отольются ему мышкины слёзы.

И, если вождение жена довольно быстро освоила и уже лихо гоняла по городу, то две проблемы мешали ей ощутить полноту счастья владелицы собственного автомобиля. Первая проблема была – ГАИ.

Если бы я своими собственными глазами не видел последствия появления сотрудников ГАИ на горизонте перед машиной с женой за рулём, ни в жисть бы не поверил. Судя по всему обе они – жена и машина настолько боялись ГАИ, что при его виде обе впадали в ступор. Машина глохла, жена окаменевала. Причём в независимости от места встречи. Один раз прямо на круге. Тщетно жена пыталась завести машину, та прикинулась мёртвой и не отзывалась ни на ключ зажигания, ни на мольбы водителя. Гаишник, узрев непорядок, подошёл к машине и поинтересовался у жены, кого она ждёт в неположенном месте. Жена жалобно: