Эра Креативности

Эра Креативности
Валерий Васкелайнен

Андрей Сухоруков

Елена Лунина

Творческая самореализация людей пока не становится массовым явлением, несмотря на декларации и на растущие ресурсы поддержки инноваций, проектов, личных достижений. Парадокс, но быть готовым решать нестандартные задачи или даже уметь ставить их для наступления «эры креативности» оказывается недостаточным. Что и в каких сферах еще нужно изменить? – книга в научно-популярном жанре обобщает данные психологии, социологии, педагогики и менеджмента, иллюстрируя их опытом авторов.

Эра Креативности

Андрей Сухоруков

Елена Лунина

Валерий Васкелайнен

Корректор Елена Зорина

Дизaйн обложки Ольга Третьякова

© Андрей Сухоруков, 2021

© Елена Лунина, 2021

© Валерий Васкелайнен, 2021

ISBN 978-5-0053-7422-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Как делать креативность массовой и превращать наше время в эпоху, в которой ценности творческой самореализации действительно станут общими? Для этого главным направлением усилий должно стать не умение решать (или ставить) нестандартные задачи, не возможности успешно «продавать» (продвигать) яркие результаты, а организация общения на основе внутренней мотивации, мотивации интереса…

Книга «Эра креативности» написана представителями некоммерческого Фонда «Новое измерение» (г. Петрозаводск) – региональной «фабрики мысли», более 15 лет специализирующейся на разработке и реализации инновационных стратегий, концепций, программ, исследований и проектов. Книга готовилась около четырех лет, она выросла из неформальных «клубных» попыток совместно осмыслить, чем сегодня является и может являться творческая самореализация людей. Авторы книги – профессиональные психологи и педагоги, волею судеб занимающиеся более широким спектром наук и практик. Книга и задумывалась как концептуальное обобщение, как попытка увидеть за различными практическими наблюдениями и научными поисками, связанными с творчеством в современной жизни, проявления общей системы взаимосвязанных факторов. Написанная на научно-популярном языке, она адресована читателям гуманитарных профессий и занятий (психологам, социологам, управленцам, педагогам, политологам, экономистам, философам, журналистам, политикам, представителям НКО и т. д.): практикам, поднимающим голову к небу теории, и теоретикам, понявшим необходимость внимательно всматриваться вниз, в потоки стремительно меняющейся жизни.

Книга разбита на четыре главы с «говорящими», почти картографическими названиями: «ФЛАГИ КРЕАТИВНОСТИ», «ЯМЫ КРЕАТИВНОСТИ», «ФУНДАМЕНТ КРЕАТИВНОСТИ» и «ТРОПИНКИ КРЕАТИВНОСТИ». Надеемся, что получившаяся карта территорий творческой самореализации заинтересует и порадует читателей.

Глава 1.

Флаги креативности

Проще всего было бы написать, что поиск новых ценностей, к которым относится и креативность, – это следствие кризисов, которыми мир охвачен все больше. Еще до коронавирусной пандемии мы оказались перед лицом новых явлений – явных обострений в системе межгосударственных отношений, все большей «фейковости» традиционных политических процессов, осознания остроты экологических проблем и обострения «столкновения культур» на фоне растущей миграции… Этот список можно продолжить на свой лад. Однако дело не только в том, что традиционные управленческие уклады, построенные на основе жестких иерархических систем и мыслящие себя в терминах контроля и конкуренции, все больше демонстрируют свою растущую неэффективность. Новые взгляды, меняющееся общественное мировоззрение – не продукт кризисов, хотя и могут ими ускоряться. Ценности творчества как особой самореализации человека, лежащей вне прагматики выживания, существуют, наверное, сколько знает себя человечество. Они могли стать заметными в индивидуальных судьбах, как судьба гения Возрождения Рафаэля, но в условиях борьбы подавляющего большинства людей за выживание стать массовыми не могли.

Изменилось ли что-то в нашем XXI веке, когда доказана достаточность экономических ресурсов для выживания всех[1 - Макарова Л. И. К вопросу об ограниченности экономических ресурсов. https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-ob-ogranichennosti-ekonomicheskih-resursov/viewer (https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-ob-ogranichennosti-ekonomicheskih-resursov/viewer)] и серьезно рассматриваются проекты сокращения рабочей недели или выплат гарантированного «базового дохода» любому жителю? Могут ли сегодня модели творческих самореализаций стать действительно массовыми, выйдя за рамки отдельных судеб или профессий, узких элитарных групп или просто хобби за пределами работы «ради хлеба насущного»? Готово ли творчество трансформироваться в креативность – заметную и значимую систему творческих самореализаций множества людей, находящих источник и поддержку не только и даже не столько в индивидуальной талантливости, сколько в семейном, групповом, организационно-управленческом, образовательном, общественном, государственном и глобально-сетевом взаимодействии? Проверим?!

Флаги креативности: экономика

Американский социолог Ричард Флорида провозгласил рождение новой социально-общественной силы – «креативного класса» – в отнюдь не кризисное время, в переходе от ХХ к XXI веку. В своей знаменитой работе «Креативный класс: люди, которые меняют будущее» он детально описал стремительное увеличение количества профессий, требующих от их носителей постоянного участия в создании «экономически значимых новых форм» [20] (приносящих прибыль новых продуктов и услуг). По его оценкам, в таких «креативных профессиях» уже к концу XX века было занято до 30% работающих, причем за последние 50 лет этот показатель вырос по крайней мере вдвое. И речь шла не только о стремительном расширении рынка разнообразнейших инновационных продуктов и предложений в самых разных сферах, но и в более глубоких изменениях: в системе расселения (появились особые «креативные города»), в отношениях между сообществами (рост открытости и толерантности), в типах трудовых контрактов (расширение «проектной занятости»), даже в обустройстве территорий (распространение открытых мобильных офисов и городских «общественных пространств») и в организации рабочего дня и досуга (формах их парадоксального смешения). Будучи подхваченными, идеи Р. Флориды о «креативном классе» официально вывели творчество за границы сферы искусства и науки, признав его важную роль в экономическом успехе городов и стран.

Впрочем, и ранее, в последние десятилетия ХХ века, власти многих государств осознали, что, только координируя усилия науки и бизнеса по созданию новой продукции, можно усиливать свои позиции в мировой экономике. Так рождались и воплощались национальные «инновационные политики». Япония, Южная Корея, Финляндия, Китай, США и ряд других стран продемонстрировали примеры появления компаний, ставших лидерами мирового бизнеса (Samsung, Toyota, Nokia, Google, Facebook, Huawei и др.). А экономисты, в свою очередь, подробно подсчитывают растущую долю инновационной продукции в промышленном производстве (в лидерах США – около 70%, Китай – 40%; в России в 2017 году инновации внедряли 9,6% предприятий[2 - Инновации в России: динамика основных показателей. https://issek.hse.ru/news/224259845.html (https://issek.hse.ru/news/224259845.html)], а с 2015 года у нас в стране работает «Национальная технологическая инициатива» – государственная координационная программа в области прорывных инноваций). Одновременно сформировалась мода на интерес к новому – сегодня даже страницы глянцевых журналов не считают зазорным освещать открытия и технологические новинки. У всех перед глазами пример бизнесмена-мечтателя Илона Маска, за несколько лет создавшего корпорацию-лидера в новом витке освоения космоса и новых технологий.

Часть экспертов посчитала, что мировой экономический кризис 2008 – 2009 гг. должен уменьшить оценку роли «креативных профессий» в развитии современной экономики. Однако именно в последние 10 – 15 лет существенно количественно и качественно выросла система финансовой поддержки нестандартных решений как в мире в целом, так и в России в частности. Наиболее ярким показателем поддержки новых идей принято считать так называемые «расходы на НИОКР» (научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки), которые осуществляют как органы власти, так и корпорации. Это инвестиции в потенциальные новшества, с которыми в будущем связываются надежды на прибыль. Общий объем расходов на НИОКР в мире достиг в 2019 году объема 2 трлн долл. США, увеличившись с 2000 года почти в 3 раза[3 - Затраты на НИОКР. 2019. Информационный бюллетень. https://medium.com/@nataliiaovchinnikova/затраты-на-ниокр-2019-информационный-бюллетень-da01e91f14e2 (https://medium.com/@nataliiaovchinnikova/%D0%B7%D0%B0%D1%82%D1%80%D0%B0%D1%82%D1%8B-%D0%BD%D0%B0-%D0%BD%D0%B8%D0%BE%D0%BA%D1%80-2019-%D0%B8%D0%BD%D1%84%D0%BE%D1%80%D0%BC%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%B1%D1%8E%D0%BB%D0%BB%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%BD%D1%8C-da01e91f14e2)]. Объем затрат Китая на НИОКР вырос в 5,3 раза, приблизившись к явному лидеру – США. Такие страны, как Япония, Великобритания, Франция, Германия и Россия, вкладывают в НИОКР сопоставимые расходы как по объему, так и по динамике роста – примерно в 2 раза за 10 лет.

Кроме НИОКР в качестве еще одного важного показателя необходимо рассмотреть объемы так называемого «венчурного финансирования» – «рискованных вложений» в инновационные проекты. В отличие от НИОКР, венчурное финансирование – это долгосрочные (5 – 7 лет) высокорисковые инвестиции частного капитала в акционерный капитал вновь создаваемых малых высокотехнологичных перспективных компаний (Википедия). По данным исследования компаний PwC и CB Insights, мировой объем венчурных инвестиций в 2018 году достиг 207 млрд $[4 - Мировой рынок венчурных инвестиций. http://dialog-e.ru/market-news/648/ (http://dialog-e.ru/market-news/648/)]. За 10 лет этот показатель также вырос более чем в два раза, причем необходимо отметить, что сама структура финансирования перераспределяется в пользу более ранних этапов создания инновационных продуктов.

Кроме «официальных инноваций» (НИОКР и «венчурное финансирование») мы видим и качественное развитие механизмов поддержки создания нового. Появляются принципиально новые способы привлечения финансовых средств на реализацию новых идей – например, краудфандинг, или сбор средств от большого числа источников (физических лиц в первую очередь), благодаря специализированным интернет-платформам. Конечно, идея помогать всем миром стара, как история человечества, но современные информационные технологии кардинально расширяют ее возможности. Дословный перевод этого термина, возникшего в 2006 году, означает «финансирование толпой», а первый современный проект краудфандинга Википедия относит к 1997 году – тогда поклонники британской музыкальной группы Marillion собрали 60 000 долларов для организации ее турне по Америке. Считается, что за первые 10 лет официального существования благодаря краудфандингу на различные проекты в сферах предпринимательства, социальной сферы, культуры и др. собрано более 14 млрд $. В России сейчас действует более десяти краудфандинговых платформ.

В качестве крепнущего источника ресурсов необходимо отметить и так называемые Фонды местных сообществ (ФМС) – некоммерческие структуры, консолидирующие благотворительную и социально значимую деятельность бизнеса и НКО на конкретной территории и выступающие в роли грантодателей. В более чем 50 странах мира действует более 1400 фондов, почти половина из которых (более 600) – в США, причем активы наиболее крупных фондов превосходят 1 млрд $.

В России в ассоциацию «Партнерство ФМС» в 2018 году было объединено 26 фондов. Однако у нас существенно более заметен рост объема средств, выделяемых органами власти России для некоммерческих организаций (НКО). С 2012 г. он вырос более чем в 2,5 раза, достигнув в 2020 году 11 млрд руб.[5 - Главное – прозрачность: больше 5 тыс. проектов НКО получили президентские гранты. https://www.gazeta.ru/social/2020/09/02/13225760.shtml (https://www.gazeta.ru/social/2020/09/02/13225760.shtml)]; если же учесть, что в большинстве федеральных государственных программ часть средств распределяется на основе конкурсов, в которых могут участвовать и НКО, то объем таких средств еще выше.

Подводя итоги, следует суммировать, что объемы финансовых средств, прямо или косвенно способствующих появлению и реализации инновационных идей, стабильно растут – можно уверенно говорить, по крайней мере, о количественном росте за последние 20 лет примерно в три раза и в коммерческом секторе, и в секторе государственного бюджета. Мы наблюдаем, что, по крайней мере внешне (о реальной эффективности различных механизмов речь пойдет ниже) экономика и финансовые системы все более разворачиваются к поддержке инноваций. Более того, внедрение технологических новшеств стало рассматриваться как универсальный измеритель успеха уже в мировом политическом масштабе, а поддержка инноваций, креативности и близких им понятий «поднята на флаги» множеством корпораций, государств, систем образований.

Флаги креативности: управление

Когда мы воспринимаем какую-то задачу как творческую? Когда есть цель, достижение которой стандартными, привычными путями оказывается затрудненным или невозможным. Достигнуть поставленной цели в таких условиях и воспринимается как проявление творчества. С этой точки зрения способствовать креативным проявлениям людей может наличие соответствующих целей. И здесь нам не обойтись без анализа развития современной «иконы менеджмента» – проектного управления.

Проектное управление предполагает постановку и достижение уникальной цели (задачи), что вполне может рассматриваться как одна из форм появления и продвижения нового, инноваций. В свою очередь, проектное управление основывается на программно-целевом подходе, в котором измеряемые цели и задачи соотносятся с необходимыми для их достижения затратами и действиями (планированием). Однако если в программно-целевом подходе цели могут носить типовой характер, то уникальный характер проектов требует уникальных решений. К положительным эффектам программно-целевого подхода и проектного управления относят необходимость повышения эффективности расходов в условиях конкуренции и ограниченных ресурсов, а также налаживание внутри организаций или между организациями новых горизонтальных (партнерских) связей, различных видов кооперации.

Собственно, в бизнесе формула «уникальные решения ради уменьшения расходов и увеличения доходов» стихийно работала всегда, но ее наиболее яркое научно-практическое оформление можно отнести к научной школе теории управления (Ф. Тейлор, Г. Форд и др.), еще в начале ХХ века показавшей огромный потенциал изменения способов организации труда. Однако принципиальный разворот к повсеместному поиску более эффективных способов целеполагания и решения управленческих задач начался с внедрения в практику государственного и муниципального управления программно-целевого подхода. Когда в 80-х годах XX века ведущие капиталистические страны столкнулись с нехваткой бюджетных средств на реализацию растущих социальных обязательств, они обратили внимание на опыт бизнеса, который умел успешно соотносить свои расходы и получаемые результаты. Так появилась волна административных реформ, получившая название «новый менеджеризм» (в неудачной, но распространенной русской кальке с английского). Одним из его ключевых принципов стало внедрение в практику государственного управления измеряемости ставящихся целей и задач в сопоставлении с расходами. Например, в США с 1993 года действует Закон о достижении результатов[6 - Анализ используемых в международном опыте показателей эффективности и результативности расходования бюджетных средств. https://studwood.ru/784869/finansy/analiz_ispolzuemyh_mezhdunarodnom_opyte_pokazateley_effektivnosti_rezultativnosti_rezultatov_rashodovaniya (https://studwood.ru/784869/finansy/analiz_ispolzuemyh_mezhdunarodnom_opyte_pokazateley_effektivnosti_rezultativnosti_rezultatov_rashodovaniya)], который обязывает федеральные министерства и ведомства ежегодно представлять стратегические планы, годовые планы деятельности и ежегодные отчеты об исполнении программ. Так же как и в Великобритании, где еще раньше каждое министерство обязали разрабатывать стратегический план (минимум на пять лет) и план работы на год, которые ориентированы на достижение определенных количественных результатов и обязаны быть сопряжены друг с другом. Аналогичные подходы используются сегодня и во многих других странах, являясь проявлением современной концепции «бюджетирования, ориентированного на результат» (БОР). В России расширение применения БОР началось около 15 лет назад в рамках реализации административной реформы. Один из ее идеологов, бывший тогда министром финансов РФ, Алексей Кудрин считал необходимым увеличить за 10 лет долю средств федерального бюджета, расходуемых программно-целевым образом, с 6% до 70%. Позже была поставлена еще более масштабная цель – довести к 2013 году в федеральном бюджете долю средств, расходуемых через государственные (целевые) программы, до 97%. В 2017 году этот показатель удалось поднять до 51,5% (что является девятикратным ростом за 10 лет)[7 - Федеральный бюджет на 2018 – 2020 годы – режим жесткой экономии. https://www.finam.ru/analysis/forecasts/federalnyiy-byudzhet-na-2018-2020-gody-rezhim-zhestkoiy-ekonomii-20171026-120521/ (https://www.finam.ru/analysis/forecasts/federalnyiy-byudzhet-na-2018-2020-gody-rezhim-zhestkoiy-ekonomii-20171026-120521/)]. Сегодня уже любое управленческое начинание невозможно представить без ясного целеполагания – намечаемые показатели достижения становятся визитной карточкой любого проекта, как мы можем наблюдать на примере наших новых национальных проектов[8 - https://национальныепроекты.рф/projects (https://xn--80aapampemcchfmo7a3c9ehj.xn--p1ai/projects)]…

Собственно, в духе проектного управления и программно-целевого подхода, ставящих на первое место постановку измеряемой цели, находится и еще один управленческий инструмент – система стимулирования работников «за результат». Начало научной истории этой модели оплаты труда можно отнести к книгам XVIII века родоначальника экономики как науки Адама Смита, ее интенсивное экспериментальное внедрение – к уже упоминавшейся выше научной школе теории управления (начало XX века), а массовое использование в бизнесе – ко второй половине ХХ века. В первом десятилетии уже нашего века предложения разработки «систем мотивации сотрудников» (систем гибкой оплаты труда в зависимости от результата) были самыми популярными предложениями на рынке управленческого консалтинга, ориентированного на бизнес. Однако и здесь нам принципиально применение данного подхода в не менее массовом, чем бизнес, бюджетном секторе. В России система стимулирования труда работников «за результат» массово внедряется в бюджетных учреждениях с 2008 года, что повлекло за собой разработку и уточнение многочисленных критериев оценки труда на разных рабочих местах. О том, что данный фактор предполагалось сделать не «декоративным», а заметным элементом мотивации работников бюджетной сферы, говорят, например, рекомендации Минобрнауки РФ. В них образовательным учреждениям предлагалось увеличивать до 30 – 40% стимулирующую часть фондов оплаты труда, из которых около 70% – это поощрительные выплаты за достижения в данный период времени. Позже нормативные требования к доле стимулирующих выплат были отменены (что соответствует и мировой практике), а в период 2021 – 2025 гг. предполагается ввести единую систему стимулирующих выплат, максимальная доля которых не будет превышать 30%[9 - Бюджетникам начнут платить по-новому уже с 2021 года. Оклад будет составлять не меньше 70% зарплаты. https://finance.rambler.ru/money/44727909/?utm_content=finance_media&utm_medium=read_more&utm_source=copylink (https://finance.rambler.ru/money/44727909/?utm_content=finance_media&utm_medium=read_more&utm_source=copylink)]. Но, так или иначе, российские учителя и воспитатели, врачи и медсестры, работники учреждений науки, культуры, спорта, социальной защиты – около 16 млн человек – оказались в ситуации постоянного мониторинга результатов своей профессиональной деятельности…

Таким образом, целеполагание через стимулирующие системы оплаты труда в рамках программно-целевого подхода и проектного управления приобрело сегодня тотальный характер, давно выйдя за пределы бизнеса. В результате сегодня трудно найти человека, профессиональная жизнь которого не подчинена достижению каких-либо показателей. На этом пути, как предполагается, мы будем проявлять свои лучшие, в том числе творческие, качества.

О том, действительно ли такая «оцифровка» нашей мотивации способствует креативности, пойдет речь в главе 2.

Флаги креативности: психология

Собственно, к пониманию креативности как универсальной возможности осталось сделать только один шаг – узнать, возможно ли с научной точки зрения обнаруживать творчество применительно к любому проявлению человеческой активности. Для ответа на этот вопрос предпримем небольшой экскурс в психологию – науку, в поле зрения которой должны попадать глубинные механизмы творчества.

Первоначально мы рассмотрим линии исследований, которые обосновывают наиболее распространенные сегодня понимания креативности:

а) креативность как умение (способность) решать нестандартные задачи;

б) креативность как создание значимых для развития цивилизации продуктов;

в) креативность как мотивация выбора творческой задачи (мотивация интереса).

Умение (способность) решать нестандартные задачи. Взгляд на креативность как на умение (способность) решать задачи, в которых привычные решения не проходят, можно встретить, наверное, чаще всего. Естественно, что психология уже достаточно давно занимается вопросом, как находятся творческие решения и от чего в этом зависит успех.

Наш короткий обзор необходимо начать с позиции, что, по сути, никакой «особенности» в креативности нет (А. Ньюэлл, П. Линдсей, Д. Норман и др.), а то, что мы считаем творческими решениями, – это просто более умелое и изощренное использование интеллектуально-мыслительных действий (мышления). Подобные концепции принято называть «когнитивизмом», в немалой степени они лежат в основании веры в потенциально безграничную возможность искусственного интеллекта заменить собою человека при принятии решений.

Однако эти позиции в психологии все же не господствуют, поскольку почти за сто лет научных исследований накоплены иные данные. В первую очередь это теория четырех этапов творческого процесса – ее на основе анализа того, как знаменитые ученые делали свои главные открытия, почти сто лет назад предложил английский ученый Г. Уоллес. Он предложил выделять следующие этапы: логической подготовки, подсознательной инкубации, озарения и верификации (конкретизации)[10 - Искусство мыслить: Грэм Уоллес о 4 этапах творчества. https://monocler.ru/iskusstvo-myishleniya-grem-uolles-o-chetyiryoh-etapah-tvorchestva/ (https://monocler.ru/iskusstvo-myishleniya-grem-uolles-o-chetyiryoh-etapah-tvorchestva/)]. Согласно этой теории, на первом этапе творческого процесса мы целенаправленно собираем информацию и проверяем имеющиеся подходы к проблеме. Чтобы двинуться дальше в нахождении уникального решения, оказывается необходим другой этап – этап «созревания», на котором решающую роль играют не логические операции, а подсознательные процессы. Выглядит это так, что человек должен отвлечься от попыток решить задачу «в лоб», логически по имеющейся схеме, и позволить включиться иным процессам: образному мышлению, ассоциативной памяти, непосредственному восприятию – всему тому, что часто работает без участия нашей воли и даже осознания. Этап «созревания» подготавливает озарение – кульминацию нахождения творческого решения, которое часто называют «инсайтом». Часто об инсайте пишут как о «внезапном» нахождении идеи. С этой точки зрения самые знаменитые подобные моменты озарений (инсайтов): «Эврика!» Архимеда, «падение яблока» И. Ньютона, открытие Д. Менделеевым во сне периодической таблицы химических элементов – вовсе не парадоксы, а закономерные проявления третьего этапа творческого процесса. Наконец, последний, четвертый, этап – это конкретизация решения, когда пришедшая во время инсайта идея обретает свою плоть и кровь: она разворачивается, конкретизируется, обобщается.

К близким выводам пришли представители гештальтпсихологии (М. Вертгеймер, В. Келер, К. Дункер и др.), занимавшиеся в середине ХХ века подробным экспериментальным изучением процессов решений «малых творческих задач». Они предлагали испытуемым решать вслух, а затем анализировали протоколы решений. Так, в знаменитой задаче «Часы» требовалось определить, за какое время часы отобьют 12 ударов, если 6 ударов они отбивают за 6 секунд. Найти правильный ответ помогало возникающее далеко не сразу предположение, что 6 секунд «состоят» не столько из 6 «ударов часов», сколько из 5 промежутков между ними, после чего становился возможным правильный ответ – 13,2 секунды (он получается из формулы 6 сек.: 5 промежутков х 11 промежутков). Эксперименты гештальтпсихологов показали, что нахождение нестандартных решений подобных задач вовсе не выглядит как последовательный, линейный процесс. Исследуя его, они наблюдали и описали момент появления «нового гештальта» – внезапного «переструктурирования», когда восприятие задачи вдруг приобретало качественно иной характер, чем в начале решения.

Представления о сложной, нелинейной логике творческого процесса интенсивно развивались во второй половине ХХ века. В концепции одного из создателей советской психологии творчества, Я. А. Пономарева, на основе экспериментов было также выделено четыре стадии творческого процесса (логический анализ, интуитивное решение, вербализация интуитивного решения, формализация решения), которые он считал результатом взаимодействия двух разных уровней мышления – логического и интуитивного. Когда мы ищем решение, мы создаем как прямые (целенаправленные) продукты (идеи), так и «побочные» (можно сказать, случайные, хотя они являются результатом неосознаваемой, интуитивной работы). Последние и могут стать подсказками, ключами к решению, поэтому чувствительность к «побочным» продуктам деятельности вместе с интенсивностью поисковой мотивации и составляют, по Я. А. Пономареву, способность к творчеству [13].