Поверья заброшенной деревни. Сборник рассказов

Инвалид—колясочник Генка стал пить, плакать и ревновать свою Людку. На ручке двери повесился, мысли видать черные были. У Людки (еще не успела остыть могила ее мужа) обнаружилась неоперабельная опухоль. Позвали бабку—знахарку. Не помогла. Людку вскорости схоронили рядом с Генкой. Остался сын – тетка взяла над ним опеку.

Но пришло время помирать и знахарке – соседке дала она свои «гробовые» и просила похоронить ее в Колыбельке. Да кто согласится туда нос совать? Говорили, что покойница не знахарка, а ведьма чуть ли не с того дома, откуда Генка двери с петель поснимал. Схоронили бабку под Северным, а соседка потом захворала, к ней уже никто не подходил – боялись, что зараза от Ведьмы переходить стала. И негласно люди перестали упоминать даже название Колыбельки, правда про дом ведьмы в Колыбельке не забыли – спалили, от греха подальше. Потом, через месяц—другой другой дом спалили, оказалось, померла та соседка, и она тоже была вроде как с Колыбельки. Шло время, домов в Колыбельке становилось все меньше, нет—нет, да спалят очередную «нарядницу», это означало, что еще кто—то родом был из той деревни, да не сознавался, пока беда в его дом не пришла.

Собрались у меня те события, да суждения людей и правда стала проясняться, ну кой—какая правда. Был год такой, когда по неизвестной причине, с болота шли зловонные испарения, люди в Колыбельке все переболели, и как водится не гнушались никакой помощью. Развелось там, колдунов, да ведьм через каждый третий дом, в прямом смысле слова. Люди с других деревень обращаться стали. Потом опомнились, когда в их дом беда пришла, да поздно. Русский человек задним умом крепок, ну что тут еще скажешь.