Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Шпион особого назначения

<< 1 ... 9 10 11 12 13 14 15 >>
На страницу:
13 из 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Там, в углу зала стоял огромный комод ручной работы. Бареш подошел к комоду, выдвинул верхний ящик.

– Прошу вас, положите оружие сюда, – сказал он. – В замке никого нет. Кроме вас и меня. Пан Петер не вооружен, и я тоже.

Донцов вытащил из внутреннего кармана самозарядный пистолет чешского производства «Взет – 52», положил его в ящик. Бареш виновато потупил взгляд, шагнул к Колчину.

– Простите, но я должен вас обыскать.

– У меня нет оружия, – сказал Колчин.

– Я хочу в этом убедиться. Не волнуйтесь, я понимаю, с кем имею дело. Понимаю, что вы за люди. Но вас здесь никто не обидит. Я отвечаю за вашу безопасность головой. Это ведь в моих интересах.

– Хорошо, что вы это понимаете, – отозвался Донцов. – Наша безопасность – это ваша безопасность.

Бареш быстро прощупал карманы Колчина, запустил руки под плащ, убедился, что за поясом нет пистолета. Присел на корточки, пошлепал ладонями по карманам брюк, по бедрам, по голеням. Бареш выпрямился, подошел к Донцову.

– Теперь ваша очередь.

Донцов кивнул. Бареш повторил только что проделанные манипуляции и, кажется, остался доволен результатом обыска: его не обманули. Кроме того пистолета, что лежал в ящике комода, гости ничего не принесли.

– Пожалуйста, за мной, сюда, – сказал Бареш.

С раннего утра Пачек и Буфо были на ногах. Переодетые в синие комбинезоны и фирменные шапочки служащих государственной телефонной компании, на фургоне «Фольксваген» они подъехали к подножью холма, на котором стоял музей. Будка телефонной подстанции находилась в укромном тихом месте, метрах в пятидесяти от шоссе, за развесистой старой ивой, закрывающей обзор со стороны дороги.

Буфо пневматическими ножницами срезал навесной замок с железной двери. Пачек вошел в будку, распотрошил толстый кабель на отдельные провода, прозвонил телефонные линии, пока не нашел нужный провод. Он удалил пластмассовую и бумажную оплетку на уровне земли, затем подсоединил к проводу прибор акустического зашумления, работающий на портативном аккумуляторе. Пачек вытащил из кармана мобильный телефон, набрал номер музея. Кто-то снял трубку, сквозь треск помех можно было расслышать мужской голос, однако слова оставались неразборчивыми.

– Але, але, – прокричал Пачек в трубку. – Это беспокоят из телефонной компании…

Мужчина что-то прокричал в ответ. Пачек нажал на отбой. Хорошая работа. Телефонная линия не выведена из строя, но помехи настолько сильные, что переговорить с кем-то из работников музея невозможно. Шумы исчезнут сами собой, когда сядет аккумулятор, то есть через десять-двенадцать часов. Пачек замаскировал генератор зашумления землей, Буфо повесил на будку новый замок. Они вернулись в фургон, взяв обратное направление, поехали в сторону Праги.

Остановились возле похожей на аквариум забегаловки, съели по большой порции кнедликов с гуляшом и подливкой. Пачек опрокинул две кружки слабо алкогольного пива, Буфо позволил себе рюмку «бехеровки». Он хмурился, помалкивал и сосредоточено жевал говядину, повесив нос над тарелкой. Закончив с едой, вышли из закусочной, сели в фургон и поехали в замок. К дому, на первом этаже которого располагалась контора музея, а на втором и третьем жили служащие, прибыли в десятом часу. Погода испортилась, пошел дождь.

Пачек переступил порог приемной управляющего, но Яночки не оказалось на месте, он уехал в Прагу по делам. В его кресле сидел лысый полный мужчина, назвавшийся заместителем управляющего паном Шпалой. Пачек развернул бумажку, положил перед Шпалой наряд и попросил расписаться внизу.

«Мы не вызывали мастеров с телефонной станции», – покачал головой Шпала, но в бумажке расписался. «Если вы не хотите, чтобы мы ремонтировали линию оставайтесь со своими помехами, – Пачек сунул бумагу в карман комбинезона и шагнул к двери. – Сами лазайте по всему вашему музею, ищите повреждения в линии. А мы уедем».

Шпала снял телефонную трубку, приложил ухо к мембране и долго слушал треск, через который едва пробивался длинный гудок.

«Ремонтируйте, – он пожал круглыми плечами. – Я разве возражаю? А надолго это… Ну, ваш ремонт?» «Как получится», – ответил Пачек. «Ремонтируйте, – вздохнул Шпала. – Административный корпус – это здесь. А музей – вон он. Сегодня посетителей нет. Но вы должны все закончить до восьми вечера». «До восьми успеем», – ответил Пачек. Осмотр административного корпуса телефонисты закончили через два часа, но повреждений в кабеле, сколько не искали, так и не обнаружили.

После полудня перебрались в музейный комплекс. В провожатые телефонистам Шпала выделил высокую костлявую женщину неопределенных лет, сказав, что она все покажет и объяснит на месте, если будут вопросы. Как выяснилось позднее, женщина приглядывала за садовниками и совершенно не разбиралась в телефонных схемах и устройстве сетей. Она моталась за телефонистами по всем уголкам музея, отпирала двери служебных комнат, подвалов и коридоров. К обеду, утомившись от долгой беготни, она объявила, что вернется часа через полтора, когда покормит детей, и ушла.

Пачек и Буфо, оставшись без присмотра, поднялись на крепостную стену, с высоты осмотрели окрестности. Отсюда виден дом, где находится контора музея, хорошо просматривается и внутренний двор. Людей нет, только два садовника, не прячась от дождя, какают внизу тачку, подсыпают торф под кусты шиповника и закрывают на зиму пленкой чахлые кустики роз.

Буфо спустился к фургону, вытащил длинную коробку, в которой завернутые в газеты лежали самозарядный карабин с оптическим прицелом, бинокль и три пистолета. Он поднял коробку на крепостную стену и долго выбирал удобное место, с которого хорошо простреливался внутренний двор музея.

Буфо остановил выбор на башенке над воротами в крепость. С этой позиции до любой точки во дворе не более двухсот двадцати метров. По большому счету, и оптика не нужна. Стрелка трудно заметить снизу.

Пачек тем временем осмотрел служебные помещения на первом этаже, нашел трансформатор и распределительный щит, через который снабжался электричеством не только музей, но и жилой дом. Если оба рубильника перевести в крайнее нижнее положение, без электричества останется весь музейный комплекс.

Вооружившись биноклем, Пачек поднялся на крепостную стену и стал наблюдать за окрестностями. В половине четвертого вечера приехала машина, из которой выбрался управляющий Яночка и какой-то незнакомый человек в шляпе и плаще. Пачек решил, что незнакомец – это и есть тот самый пан Петер, на которого затеяли охоту. Спутники скрылись в конторе. Спрятав коробку в нише, Буфо и Пачек спустились вниз и перекусили бутербродами в комнате для служебного персонала.

Женщина вернулась только в пять вечера, спросила, как дела и снова удалилась, напомнив, что работу нужно закончить не позднее восьми, в это время она вернется запереть калитку в воротах и включит сигнализацию.

Буфо остался внизу разыгрывать из себя телефонного мастера, Пачек снова забрался на стену и продолжил наблюдение. Каждый час он связывался с Донцовым и ему, как резиденту группы, докладывал обо всех перемещениях в музейном комплексе. В половине шестого рабочий день садовников подошел к концу. Они бросили под навесом тачку и лопаты, в служебном помещении переоделись в цивильную одежду, сели в машину и укатили в город. Ровно в шесть приехал Бареш, он потоптался возле конторы и зашел в дом. В шесть тридцать Бареш и незнакомый мужчина, приехавший с Яночкой, вышли из конторы, через ворота прошли на территорию музея и скрылись за дверями замка. Незнакомец нес портфель, на вид довольно тощий. Сам Яночка так и не высунул носа из конторы.

Наверху дул холодный ветер, дождь то прекращался, то снова принимался. Пачек замерз и промок, но если впереди важное дело, неприятные ощущения пропадают сами собой. Вчера, когда были переданы последние инструкции из Москвы, он воспарял духом. План был простым, под стать тем, что придумывал сам Пачек. Когда внизу, на стоянке для туристических автобусов, остановился «Фиат», Пачек проверил связь с Донцовым, убедился, что микрофоны исправны. Вытащив из коробки два пистолета, Пачек сунул оружие под комбинезон, по винтовой каменной лестнице спустился вниз, в служебную комнату, где сидел мрачный и сосредоточенный на своих мыслях Буфо.

«Пора начинать», – сказал Пачек. «Это можно», – отозвался Буфо.

Он вышел из комнаты, пересек двор, поднялся на крепостную стену, зашел в открытую башню над воротами, где был спрятан карабин, вытащил оружие и навинтил на ствол глушитель. Он натянул на голову шерстяную шапочку, вставил в ухо наушник, чтобы слышать переговоры, которые будут вести Донцов и Колчин. Буфо высунул голову из-за стены и стал смотреть на двор. Пачек через окно видел, как Колчин и Донцов в сопровождении Бареша прошли от ворот к замку и скрылись за парадной дверью. Он вышел из служебной комнаты в коридор, свернул за угол. В торце коридора находился распределительный щит. Здесь боевой пост Пачека.

Через наушник он слушал разговор, происходивший в рыцарском зале. Бареш настоял на том, чтобы Донцов оставил оружие в ящике комода. Тут не было ничего неожиданного. Когда Донцов или Колчин разберутся в ситуации, один из них должен произнести фразу: «Господа, я всю жизнь мечтал побывать в средневековом замке». В этот момент Пачек тянет вниз ручки рубильников, вырубает свет в замке и в конторе.

В темноте невозможно проверить деньги, все действующие лица должны будут выйти во двор, здесь хоть не очень светло, но можно отличить доллары от резаной бумаги. Буфо из своей башенки снимет Бареша прицельным выстрелом. Тут Пачек выходит на двор, передает пистолеты Донцову и Колчину, подгоняет фургон прямо к воротам, труп Бареша грузят в грузовой отсек. С незнакомцем все ясно, его тоже бросают в фургон и вывозят в пригород Праги, на тарный склад. Там в течение ночи его допросят, затем нужно будет избавиться от тела.

Но что делать с Яночкой? По всем расчетам управляющий музеем должен присутствовать при разговоре с покупателями, но он сидит в конторе и, кажется, не собирается оттуда вылезать. Видимо, телефонистам предстоит вернуться в контору, заставить Яночку сесть в фургон. Если Яночка заупрямится, пристрелить его на месте.

Пачек стоял в конце длинного коридора, у электрощита, слушал разговор и ждал.

Бареш обогнул лестницу справа. Колчин и Донцов, озираясь по сторонам, направились следом за ним. Под лестницей находилась двухстворчатая дверь с табличкой «вход запрещен». Толкнув створку двери, Бареш снова предупредил гостей, чтобы те двигались осторожно, не оступились. Оказавшись на тесной площадке, огороженной перилами, Бареш стал медленно спускаться вниз.

Лестница высокая, если человек плотной комплекции, вроде Бареша, оступится и загремит вниз, врач понадобился только, чтобы выписать справку о смерти. Донцов с чемоданом в руке шел вторым, за ним шагал Колчин. Деревянные ступеньки поскрипывали, хлипкие перила дрожали. Лестница оказалась длинной, в четыре марша.

В подвале пахло гнилью, винным грибком. Бареш задышал тяжело, с присвистом. Здесь, внизу, было еще темнее, чем в рыцарском зале.

Сверху на длинном шнуре свисала единственная лампочка в металлическом колпаке. Потолок комнаты, стены, углы тонули в темноте, поэтому трудно было представить размеры помещения. Пол оказался не каменным, а земляным. Посередине комнаты, точно под лампочкой, стоял длинный стол, за которым сидел незнакомый человек. Темно зеленый плащ, шляпа, тень которой закрывает все лицо. Других стульев или скамеек не видно. Донцов подумал, что гостям придется стоять перед этим человекам, словно просителям в кабинете чиновника.

Человек в шляпе словно угадал эти мысли. Он поднялся из-за стола, отодвинул стул: – Здравствуйте, господа. Можете называть меня Петер.

Донцов и Колчин подошли к столу. Петер нагнулся, вытащил из-под стола портфель из толстой кожи с потертыми углами, расстегнул замочки. Он выложил на стол конторскую папку, развязал тесемки.

– Здесь документы, которые оставил мне по наследству человек, который всю сознательную жизнь работал на русских. Все его контакты, неотправленные шифровки и другие ценные бумаги. Много документов, очень много. Но, главное, здесь содержится полный список русских агентов. Есть копии агентурных расписок. Восемь нелегалов ушли на заслуженный отдых, другие и поныне сотрудничают с русскими. Вы можете взглянуть на бумаги, когда я увижу деньги.

Донцов поставил на стол чемодан, расстегнул замки. Пан Петер взял в руки пачку сто долларовых банкнот, вытащил верхнюю купюру, долго рассматривал ее на свет, тер слюнявыми пальцами и снова смотрел на свет. Затем он вытащил несколько пачек со дна чемодана.

Когда глаза Колчина привыкли к темноте, он разглядел два ряда шестиугольных колонн, подпирающих невидимый потолок. Справа – каменную стену, в стене темнели два низких дверных проема, напоминающие широкие крысиные норы. В правой стене тоже виднелась то ли дыра, то ли дверь. Видимо, из этого подвала во все стороны расходились подземные коридоры. Те самые галереи, пришедшие в негодность, с осыпавшимися стенами и сводами, о которых рассказывал Пачек. – Почему купюры старого образца? – спросил пан Петер.

– Не знаю, – ответил Донцов. – Вы понимаете, что это не мои личные сбережения. Это казенные деньги.

– Ладно, – сказал пан Петер. – Старые, новые… Не имеет значения.

Донцов наклонился над папкой, бегло просмотрел бумаги.

– Я бы хотел знать, как оказался у вас список русской резидентуры? – спросил он.

– Врать не хочу. А правду сказать не могу.

Буфо проторчал на крепостной стене всего полчаса, но успел замерзнуть. Здесь, наверху, дул пронзительный порывистый ветер, а дождевые капли падали на лицо и катились за воротник куртки. Буфо приложился к металлической фляжке с водкой, в желудке разлилось тепло. Но кисти рук задубели, пришлось греть ладони, засовывая их под комбинезон. Буфо боялся, что пальцы сделаются непослушными и он промажет, пуля пролетит мимо в тот момент, когда нужно бить в яблочко.

<< 1 ... 9 10 11 12 13 14 15 >>
На страницу:
13 из 15