По Америке с русской красавицей

Женщина не сомневается, что я похвалю пирог, который действительно удался. Я хочу сказать, что пирог очень вкусный, но говорю нечто иное.

– Да, я съел пирог. Он непропеченный.

Официантка удивлена и расстроена, – это написано на ее лице. Пару секунд она стоит с открытым ртом и не знает, что ответить.

– Может быть, вам попался какой-то непропеченный кусок из середины. Я даже не знаю…

Дают о себе знать пара стаканов вина, я плохо понимаю, что она сказала. Видимо, решила, что я слишком вяло выражаю свои восторги. И я исправляюсь:

– Да, пирог очень, очень непропеченный (разумеется, я хотел сказать – вкусный).

Лицо женщины наливается краской, будто ей надавали пощечин, а в глазах слезы. Жена, которая в то время знала английский хуже меня, немного смущена. Она хочет мне помочь, но не знает, как это сделать, она переводит взгляд с меня на официантку, стараясь понять, что идет не так, – и не понимает.

– Если хотите я принесу вам и вашей даме по куску вишневого пирога, – говорит официантка. – Это бесплатно. За счет заведения. Чтобы вы сохранили о нас хорошее впечатление.

– Я уже сыт. Не хочу больше пирога, он очень, очень непропеченный.

Официантка просит подождать минутку, уходит и вскоре возвращается, ее сопровождает мужчина в белом халате и поварском колпаке. Я сразу понял, что это и есть ее брат, шеф-повар ресторана. Я решил, что мои комплименты касательно пирога теперь хочет услышать человек, который его готовил.

Повар представляется, он очень вежлив, задает тот же вопрос: хочу ли я кусок вишневого пирога. Впрочем, совсем скоро будет готов пирог лимонный. Он наверняка понравится гостям.

– Нет, нет, я уже сыт, – повторяю я. – Больше не могу. Ваш пирог очень непропеченный.

– А как вам понравилась рыба? – в качестве фирменного блюда повар не сомневается.

– Она непропеченная.

Мужчина не то что озадачен, он огорчен так, что в глазах слезы. Тут я с большим опозданием начинаю понимать, что дело в каком-то слове или фразе, которую я произношу неправильно. Но в каком слове? Не так уж много этих слов я сказал. Наконец, я понимаю, в чем дело, исправляюсь и приношу извинения.

Повар вздыхает с облегчением, его сестра переводит дух, – инцидент исчерпан.

Мертвый город жив

Рите хотелось посмотреть Ниагарский водопад, и мы свернули на север. Не стану описывать те красоты, которые довелось увидеть, чтобы не утомлять читателя. Попытки сделать невозможное, передать словами величественную красоту этого места, предпринимали и еще предпримут тысячи и тысячи авторов, – но никому не удалось сделать невозможное. Как невозможно представить это место, посмотрев документальный фильм или набор открыток, купленный в местной лавке, так невозможно передать словами то, что надо раз в жизни увидеть своими глазами.

Затем мы отправились на остров Макинак и одноименный городок, что в штате Мичиган. Сели на паром и через полчаса оказались там, где запрещено передвижение на машинах и мотоциклах. На весь остров только два автомобиля, «скорой помощи» и пожарный. Еще здесь есть небольшой аэропорт с одной полосой, принимающий легкомоторные самолеты.

Средств передвижения два: велосипед и лошадь. Мы проехались в вагончике на лошадиной тяге, взглянули на отель с самой длинной в мире, – около двухсот метров, – открытой верандой и на крепость, построенную во времена войны с англичанами за независимость. Пообедали в рыбном ресторане и прогулялись по улицам. Я скучал и томился. Рита выглядела немного разочарованной и не могла этого скрыть. Она читала об этом городке в разных путеводителях, но что именно хотела здесь увидеть, незабываемого, потрясающего, – не знаю.

По правде говоря, подобные туристические ловушки, привлекающие к себе внимание чем-то особенным, – велосипедным движением, глубокими пещерами, высокими горами, уникальными мостами, плотинами, старинными поселениями индейцев, крепостями и прочее, – густо натыканы по Америке. Счета им нет.

Побывать и написать о них, – невозможно, даже если посвятить этой благородной цели всю жизнь без остатка. Но моя задача гораздо скромнее. И, если бы не Рита, не стал тратить время на такие пустяки.

* * *

Стоял погожий воскресный день, сувенирные лавки были полны туристами, с озера Гурон дул ветерок, но он не мог разогнать запах лошадиного навоза, пропитавший окрестности. Чтобы спастись от него, мы свернули с главной улицы, пошли по узкой дороге, затем по тропинке между частных домов, заборов здесь не ставят. Я сверился с картой, свернул направо и показал Рите на деревянный дом с большой открытой верандой, над крыльцом на ветру полоскался государственный флаг: это летняя резиденция губернатора штата Мичиган.

А вот и сам губернатор, которого можно легко узнать по портретам в газетах. Человек средних лет в шортах и застиранной майке сидел на плетеном стуле и читал книжку в мягкой обложке. Рита остановилась и смотрела на человека слишком долго, чтобы он мог игнорировать этот взгляд. Губернатор опустил книгу, сдвинул очки на кончик носа. Помахал нам рукой и снова углубился в чтение. Мы пошли дальше, хотя Рите хотелось еще постоять.

– Почему он без охраны? – спросила она.

– Здесь не принято, ну, таскать за собой охрану. Он ведь губернатор всего-навсего, а не Папа Римский. Деньги на охрану – из бюджета штата. Народу не нравится, когда их налоги чиновники тратят не по делу.

– А почему резиденция такая бедная?

– Штат небогатый. Но и в богатых регионах так принято, ну, чтобы все скромно. У мэра Нью-Йорка даже кабинета своего нет. Он в одном общем помещении с подчиненными сидит. И не жалуется. Так он к нарду ближе. Есть другое объяснение: это удачный пиар ход.

– А как губернатор здесь передвигается? Машин-то нет.

– Как все. На велосипеде. Сядет и едет.

Мы свернули к причалу и тут нос к носу столкнулись с моим давним знакомым неким Михаилом, румяным жизнерадостным мужчиной лет сорока пяти. Оказывается, он привез сюда на частную экскурсию двух богатых парней из России. Бизнесмены остановились в самом дорогом отеле (где же еще?), они проведут здесь пару дней, а Миша направляется к себе в Детройт. Во время знакомства с Ритой ноздри Миши хищно раздувались, в голосе появилась сладкие ноты, на щеках загорелся нездоровый, пятнами, румянец. Значит, как всегда при встрече с красивой женщиной, он волнуется.

– Сейчас мы вернемся на большую землю, – Миша подхватил Риту под локоть и потащил за собой к пристани. – Только не спорьте… Вам надо заехать в музей Форда. Уникальная экспозиция. Таких машин не увидите нигде в мире. Оказаться в Мичигане и не посетить музей Форда – просто глупо. Зачем тогда приезжать? Тридцать миль – не крюк.

* * *

Я музеи не люблю, но бываю в них часто, – почему-то так случается помимо воли. Чтобы не обижать Мишу, мы отправились в музей Форда. Это огромный комплекс, примыкающий к парку развлечений, куда люди приезжают на выходные семьями: покататься на железной дороге, качелях, каруселях, а заодно уж, если останется время, завернуть в сам музей. Мишу, человека серьезного, интересовала только содержательная часть нашей экскурсии. Он мерил жизнь единицами информации, которую сумел вложить в мозги благодарных слушателей, а говорить, содержательно и долго, – он мастак.

Если невнимательно слушать его лекции, Миша становится обидчив и возбужден. Нам пришлось пройти немало музейных залов, пересмотреть десятки раритетных автомобилей, но конца этому не было. Миша не отходил от Риты ни на шаг. Поговорить с красивой женщиной ему удавалось не так уж часто. Я, всеми забытый, тащился сзади.

– Вот в этом «Линкольне» возили Рузвельта, – говорил Миша. – Рядом с этим «Линкольном» стоял Рейган, когда в него стреляли… Вот в этой открытой машине убили Кеннеди. Да, да, прямо вот здесь и застрелили… Печально.

Я смотрю на сидения «Линкольна», пятен крои не видно.

– Этот «Крайслер – С – 300» выиграл «Наскар» в таком-то году»…

Наконец Миша выпустил пар, но до конца не успокоился. Теперь он заявил, что нам нужно посмотреть Детройт, – иначе он нас не отпустит. Черт с ним, поехали. Мы добрались до Детройта, утонувшего в фиолетовых сумерках, сняли гостиницу и отпустили Мишу, пообещавшему нагрянуть завтра ранним утром.

* * *

С Мишей мы познакомились случайно. Ко мне приехали гости, которым хотелось посмотреть Детройт. Но где найти гида с русским языком?

Позвонил приятелю, он дал телефон некоего Миши, человека, который устраивает частные экскурсии по городу. Миша из тех людей, чья судьба за океаном сложилась более или менее удачно. Одно время он жил в Германии, по приезде в Америку открыл экскурсионное агентство, возил туристов по стране, набирая любопытных из местной публики.

Но наступил кризис, люди перестали тратить деньги на путешествия. Миша нес убытки, хотел уже закрывать лавочку. К тому же Детройт оказался городом, по которому кризис ударил больнее всего. Приостанавливали работу автомобильные заводы, сотни тысяч граждан оказались на улице, не смогли оплачивать кредиты за жилье. Люди бросали дома и уезжали.

Мише тоже приходилось несладко, он перебивался случайными заработками. Хотел продать дом, уже собрался в Техас, где за небольшие деньги можно купить коттедж, почти дворец, облицованный природным камнем, с мраморными полами и кучей комнат. Дворец, в котором без карты заблудишься. А у Миши жена, дети… И дети от другого брака. Для жизни нужно много места. И всем дай. Но где взять деньги, – никто не говорит.

Но тут ситуация волшебным образом изменилась, в Детройт со всего света зачастили журналисты, телевизионщики и газетные фотографы, которым редакция поручила сделать репортаж на тему: как плохо живут американцы, как они, несчастные, бедствуют во время кризиса. А куда ехать? В Детройт, разумеется.

Журналистам нужна была натура: городские трущобы, остановленные заводы, люди, оказавшееся на обочине жизни. Плюс к тому – гид, кто-то из местных, кто говорит не только по-английски, но и на других языках. А Миша знает адреса всех городских клоак и владеет восемью языками. Польский, немецкий, чешский…

Так настал его звездный час. Среди репортеров работает своя почта или телеграф, если кто-то побывал в Детройте, увидел «обнаженные язвы капитализма», непременно передаст Мишины координаты коллегам. Так он перебился в трудные годы, а потом ситуация в экономике изменилась лучшему. В семейной жизни, правда, не все благополучно. (После нашей экскурсии ему стало казаться, будто он выбрал не ту спутницу жизни. Вот если бы Риту…)

Сейчас он снова возит групповые экскурсии по Америке и работает с журналистами в Детройте: видимо, о язвах капитализма еще не все написали.

* * *