Тени на снегу

Дмитрий вышел из машины, прошелся по тротуару, посмотрел на небо. Оно по-прежнему было какого-то непонятного серо-малинового цвета. Сверху серого, а под ним малинового. Шкадов даже не успел замерзнуть, как увидел женщину, выходившую из черной машины, припарковавшейся в десятке метров от него. Она шла к нему, и Дмитрий почувствовал, как у него защемило сердце. Она была среднего роста, несмотря на холодную погоду с непокрытой головой. Копна каштановых волос была чуть встрепана. Фигуру было трудно разглядеть за длинным и широким голубым пуховиком, но двигалась Кириллова легко и быстро. А голубой пуховик очень щел к ее большим голубым с небольшой поволокой глазам. Она смотрела на него и как бы мимо. От этого взгляда у Дмитрия сносило голову.

Но капитан уже научился быть хладнокровным. По крайней мере, внешне. Он глянул мимо нее, на припаркованный черный автомобиль. Почему черный? – Мелькнуло у него в голове.

– Здравствуйте, – сказала она своим хрипловатым голосом. – Вы Шкадов?

– Да, Наталья Вадимовна. Капитан Шкадов. Дмитрий Андреевич.

Он намеренно включил официальный тон, показав границы общения. Но тут же вставил немного личного, чтобы она не воспринимала их грядущий разговор, как исключительно официальный.

– Как долетели? Не холодно?

– Прохладновато, – она слегка повела плечами, – Но ничего. Домой вернулась.

– Вы не против, если мы посидим в этом заведении? – капитан показал рукой на «Кофейню».

– Пойдемте, – ответила она.

Внутри заведение оказалось небольшим, но очень уютным. За приглушенными кремовыми занавесками приятно пахло свежемолотым кофе. В дальнем углу несколько молодых людей, по виду студенты, что-то с жаром обсуждали. Шкадов с банкиршей прошли к столику возле окна. Он помог ей снять пуховик и повесить его на стоявшую рядом вешалку. Потом пристроил рядом свое пальто. Они заказали кофе. Он старался не глядеть на нее слишком внимательно, бросал взгляды только искоса. Светло-голубые глаза, кожа с летним загаром, непослушная прядь на углу лба. Теплый синий свитер, джинсы и точеная фигурка. Но общение только деловое, напомнил себе Шкадов.

– Как муж, Наталья Вадимовна? – спросил он.

– Можно просто Наталья, – устало сказала она, поправляя непослушную прядь.

– Тогда просто Дмитрий. Так как Василий Павлович себя чувствует?

– Нормально. Только слаб немножко. И нервничает.

– Почему нервничает?

– Он человек деятельный. Выбили из колеи. А ему не лежится.

– А по поводу того, кто мог на него напасть что-то говорит?

– Нет. Злится только.

Она почему-то отвела взгляд. Шкадов заметил это, но пока не стал акцентировать на этом внимание. Только спросил сочувственно:

– Устали очень? Перелет тяжелый был?

– Ничего. Поспать бы часика два-три и все нормально будет.

– Я постараюсь вас долго не задерживать, – сказал он, – Пока вот кофе, может, поможет.

Чашки с дымящимся напитком как раз поставили на стол.

– Поможет, я думаю, – она слабо улыбнулась, – Пусть только чуть остынет. Я такой горячий не могу.

– Расскажите о том, как вы с Василием Павловичем познакомились? – Шкадов решил перевести тему разговора, а заодно взглянуть в прошлое.

– Я работала переводчицей. Сначала английский и немецкий, а потом выучила для себя итальянский. Были деловые переговоры с итальянцами. Несколько компаний сразу. Участвовал и Кириллов, представлял свой банк. Там он на меня, как говорится, и запал. Я сначала от него пыталась отделаться. Но не смогла, как видите.

Она опять отвела взгляд и, как показалось Шкадову, что-то не договаривала. Но момент с личной жизнью он решил все же довести до конца. Пусть мягко, но следовало дожимать.

– Понравился?

– Как вам сказать? Мужчина он интересный, приятный. Ухаживал красиво. Но, скорее, дело в обстоятельствах.

– В каких?

– В моих, личных.

– Что вы имеете в виду?

– Мне кажется, это к делу не относится.

– Наталья Вадимовна, Наталья…, – Шкадов пытался говорить как можно мягче, подбирая слова, – Мы расследуем покушение на убийство. И любое обстоятельство может иметь значение. Тем более, что мы сейчас с вами просто беседуем. Если это окажется неважным, то останется между нами. Но пока я не должен отметать ничего.

– Хорошо, – она вздохнула, – Я расскажу. Дело в том, что я была замужем. Вышла за пару лет до встречи с Кирилловым. Муж мой из очень хорошей семьи, культурной. Он ни в чем не нуждался, но воспитан так, что не привык ни у кого ничего просить. Мы купили квартиру. Небольшую. Что-то у него было. Родители еще давно на счет положили. Что-то мои родители дали. И осталось еще доплатить. А у него проблемы начались на работе. Фирма закрылась. Сейчас-то я понимаю, что нашли бы выход. Но он начал нервничать страшно, работу найти не мог. Выпивать стал. Хотя до этого почти не пил совсем. Ну и мне эта нервотрепка передалась. А Василий Павлович, как узнал о наших проблемах, так все и решил. Заплатил. А Степан муж мой, узнал об этом. Напился, закатил скандал, обзывал меня по всякому, будто я Кириллову продалась… А я до этого никак с ним, честное слово. Ну и я не выдержала и ушла от него. Кириллов сразу квартиру мне снял. А потом с женой развелся. Я даже не знала, что он на это ради меня пойдет.

– А что Степан?

– Пытался потом со мной говорить несколько раз. Я уже и пещком ходить перестала, и в метро ездить. Только за рулем, если одна.

– Не угрожал?

– Сначала по-всякому. И угрожал, и прощения просил, и плакал. Но последнее время пропал.

– Давно?

– С месяц может. Вроде на работу устроился,

– Ясно. А вы своей семейной жизнью довольны?

Наталья подняла на него глаза и практически впервые взглянула на Дмитрия в упор. У него опять похолодело в груди.

– Да, наверно, – сказала она, – Он со мной спокойный, как отдыхает душой. Вообще-то, говорят, он всякий бывает. Да и я слышала, как на подчиненных орет, хоть при мне сдерживаться старается. Дом новый строит для нас. Детей хочет.

Она вздохнула.

– Но детей пока у вас нет? – уточнил Шкадов.

– Нет. У меня проблемы. Правда, врачи говорят, что решаемые. Лечусь.

– А по бизнесу враги у вашего мужа были?

– Не знаю. Я стараюсь в эти дела не вмешиваться. Мне, правда, одна знакомая пыталась рассказать, что когда-то он кого-то кинул, но я ухожу от этих разговоров.

– А кого именно она не говорила?