Город любви 05

Иван посмотрел на Ситникова и, поежившись от мысли, какой холодной должна быть покрывшаяся инеем броня БМП, спросил:

– Не замерзли, товарищ прапорщик?

– Русский солдат никогда не мерзнет!

Прапорщик приложился к фляжке и, поглядев, как бронированные машины штурмуют покрытые снегом каменистые холмы, от переизбытка чувств запел:

Брала русская бригада,

Галицейские поля,

И достались мне в награду,

Два еловых костыля.

Голос у Ситникова был как у петуха, но он, не чувствуя этого, кричал от нахлынувшего на него восторга:

Из села нас трое вышло

Самых видных на селе.

И остались в Перемышле

Двое гнить в сырой земле.

Слова солдатской песни о старой войне начала века, отразившись от скал, эхом пронеслись над Н-ской бригадой.

– Хороший ты солдат, Ванька, а знать не знаешь, где на БМП нужно сесть, чтобы не замерзнуть, – сказал прапорщик, улыбнувшись широким ртом, обнажив два ряда зубов, одетых в стальные коронки. – Возьмем Грозный, представлю я тебя, Ванька, в ефрейторы.

Двигатели боевых машин снова загудели, и Касаткин поспешил скрыться в люке.

Утром последнего дня 1994 года Н-ская бригада вышла к северо-западной окраине Грозного. Жилые и промышленные районы города хорошо просматривались в бинокль. Армии, с которой еще совсем недавно народ был един, предстояло брать свой собственный город. Три года назад войска покинули республику, возжелавшую суверенитета, оставив сотню танков, несколько сотен артиллерийских стволов и огромные склады со стрелковым оружием и боеприпасами. За три последующих года бандформирования обучились и разрослись до двадцати тысяч штыков и представляли теперь маленькую, но сплоченную, боеспособную армию. Только когда из Чечни потянулись тысячи беженцев, стронутые с насиженных мест новой бандитской властью, а республика превратилась в никому не подвластную черную дыру, великие политические деятели современности, сидевшие в Кремле и делившие богатство и власть новой России, спохватились. На усмирение мятежной республики была отправлена армейская группировка и части МВД.

– Войдя в город, мы должны лишь подавить очаги сопротивления боевиков, – говорил командир Н-ской мотострелковой бригады полковник Санин собравшимся утром на совещание офицерам. – Огонь на поражение открывать лишь при обстреле. Наша задача захватить главные узлы города и выставить блокпосты. Наводить порядок – это прерогатива внутренних войск. Кстати, командующий группировкой поблагодарил меня и всех офицеров бригады за то, что мы, двигаясь по Чеченской республике, не потеряли ни одного солдата, а в некоторых частях есть потери. Так что после завершения операции все готовьте дырки в погонах для новых звездочек.

Офицеры одобрительно зашумели.

– Я же сказал после! – остудил их окриком Санин. – А то вы такие рьяные, дай волю, хоть сейчас за шильцами побежите! Майор Вересов, выделите один взвод из своего батальона для разведки вот сюда, – указал карандашом командир бригады место на карте.

Три БМП, выбрасывая сизый выхлопной дым, ушли искать брод через речушку. Гусеницы, отбрасывая мелкую гальку, вошли в воду и через полминуты вынесли головную машину на другой берег. Впереди показались одноэтажные домики частного сектора.

– Что за черт? – вспомнил лукавого Ситников, высунувшись по грудь из башни, идущей впереди БМП. – База, база, ответь пятому, – прокричал он, нажав на кнопку рации.

– Что у тебя случилось, пятый? – услышал прапорщик вопрос в шлемофоне.

– Вижу один танк и два БТРа боевиков. Буду принимать бой.

– С Богом! – благословил через эфир Ситникова начальник штаба бригады.

Слабенькое орудие БМП не могло пробить броню танка, поэтому Ситников приказал приготовить для стрельбы выносные ПТУРСы. Нацелившись на идущий впереди танк боевиков, прапорщик несколько раз нажал на гашетку, но ракета так и не понеслась в сторону противника. Между лопаток Сергея пробежал холодок, мозг начал усиленно соображать, в чем причина.

– Касаткин, мать твою за ногу, ты ПТУРс с предохранителя снял?!

– А где этот предохранитель, я его в глаза никогда не видел?!

Прапорщику пришлось самому проделать нехитрую операцию, на которую ушло несколько драгоценных секунд. Будь в танке противника более толковый экипаж, БМП, наверное, уже полыхал в огне, но танк только бессмысленно вращал башней, и его огромная стодвадцатимиллиметровая пушка никак не могла поймать цель. Наконец, противотанковая ракета, оставляя за собой белую полоску дыма, стартовала, и через пару мгновений танк запылал. Ситников, вошедший в азарт боя, действовал четко, как на учебном полигоне, самолично поджег из орудия оставшиеся без прикрытия два БТРа боевиков, так и не дав вступить в бой идущим в хвосте БМП. Выскочивших из горящих бронированных машин боевиков никто не преследовал. Прапорщик передал по рации в штаб радостную весть и получил приказ возвращаться.

В бригаде вернувшихся из разведки встретили как героев. Первая победа вселила в души офицеров и солдат уверенность в собственных силах. Ситников, радостно скаля стальные зубы, уже в десятый раз рассказывал, как долго танк не мог направить на них свою пушку.

– Да куда им, недоучкам, без офицеров совладать со сложной техникой, – одобрительно сказал подполковник, заместитель командира бригады по вооружению. – Пошли, прапорщик, к штабной БМП, там все еще раз подробно расскажешь, у нас сальце отменное есть.

Возле штабной БМП собралась элита бригады: заместители комбрига, командиры полков и батальонов. Они пили крепко разведенный спирт и закусывали сухим пайком. Сергей Ситников опять во всех подробностях обрисовал бой, кое-что уже приврав для красного словца.

– Налейте прапорщику сто грамм наркомовских, – распорядился веселый заместитель по вооружению.

Один из майоров робко предложил сделать солдатские медальоны. На него дружно зашикали все собравшиеся.

– Что за пораженчество! – высказал ему общее мнение начальник штаба бригады. – Вы, как командир батальона, должны не о потерях думать, а о том, чтобы их вообще не было!

Комбриг полковник Санин одобрительно кивнул, поддерживая своего заместителя. Свиная кожица хорошо засоленного сала приятно разжевывалась на мелкие кусочки, и он ничего не добавил к сказанному, чтобы не прерывать удовольствие. В головах отцов командиров от легкой победы и выпитого спирта бродило шальное головокружение от успехов.

Через полчаса возбужденные офицеры разошлись по подразделениям. Между солдатами поползли слухи, что перед Новым годом войска в город вводить не будут, и они немного расслабились. Но после обеда, когда нежаркое зимнее солнышко стало проглядывать сквозь рваные облака, полковнику Санину пришла радиограмма: «Быть готовым к выступлению».

Двигатели БМП и танков заурчали, прогреваясь на холостых оборотах. Деловые офицеры ходили между машинами, отдавая последние распоряжения. Большинству командиров, не говоря о солдатах, еще ни разу не приходилось участвовать в боевых действиях. Единицы из них, кто прошел через Афганистан, тоже никогда не воевали в городских условиях, но сейчас в голове почти каждого была уверенность, что бандформирования, увидев грозные боевые машины, вмиг разбегутся, отчистив от своего присутствия город.

Ситников, подбежав к своему взводу, справил малую нужду на гусеничный тракт и, портя свежий воздух водочным перегаром, весело крикнул:

– Взвод, стройся!

Через минуту раздался приказ ротного:

– Экипажам по машинам!

Бойцы мотострелковой бригады погрузились во чрева боевых машин и заняли свои места по штатному расписанию. Еще минута, и первая БМП разведроты, набирая скорость, поползла в сторону города, за ней двинулись и остальные машины, выстраиваясь в длинную колонну. Правда, в этой колонне было только два батальона мотострелков и батальон танков поддержки. Большая же часть бригады осталась раскиданной по разным блокпостам. Но и в этом куцем составе в бронегруппе полковника Санина было более тысячи человек.

Колонна бронетехники медленно выдвинулась на окраину города, но даже командир бригады пока толком не знал, какой район Грозного предстоит им занять. Лишь, когда бронегруппа миновала окраины города, по радио был получен приказ захватить железнодорожный вокзал.

– Щас я вас быстренько к нему выведу, – сказал начальник связи майор Агрипенко, находившийся в штабной машине управления.

Майор родился и долгое время служил в Грозном и теперь выполнял роль проводника. Но через десять минут оптимизм Агрипенко начал улетучиваться.

– Что за черт, – комментировал он перегородивший улицу завал из бетонных блоков. – Щас выведу, все равно выведу, – бубнил себе под нос майор. ? Поворачивай вправо, а затем налево, – кричал он в рацию, передавая приказы головному танку.

Но на следующей улице их ждал новый сюрприз из сгоревших КамАЗов.

– Майор! – поднял на подчиненного голос Санин. – Что мы тут петляем как зайцы! Я уже полчаса назад должен был доложить командующему, что ж/д вокзал нами занят.

– Щас. Щас, выйдем мы к вокзалу, не переживайте. Откуда мне было знать, что они тут баррикад понастроят.