Сиделка Ночь

Я приведу еще один курьезно-печальный пример на тему Слова.

Пушкин – им наша поэзия жива, и он до сих пор ее главный эталон (А точнее – бесконечное множество эталонов). Иногда думается, что Пушкин и говорил поэзами, – но это, конечно, слишком расхожее мнение. Он-то изводил чернил не меньше прочих в поисках правильного Слова. Вот один из его стихов:

Два чувства дивно близки нам –

В них обретает сердце пищу –

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

Животворящая святыня!

Земля была <б> без них мертва

Как ………… пустыня

И как алтарь без божества.

И это – вариант после нескольких правок, причем седьмая строка так и осталась недоконченной, что дало большой простор воображению всех Пушкинских публикаторов. Простор-то дало, но как они им воспользовались! Существует целое текстологическое исследование, где автор, матерый пушкинист, много и верно анализируя, приходит к безупречному выводу “о практически универсальном использовании Пушкиным симметрично-параллельных семантико-синтаксических конструкций при перечислении, сопоставлении, сравнении”. Таким образом, автор убедительно доказывает – кому? Пушкину? – что лакуна в седьмой строке должна также иметь в своем составе отрицание “без”:

Как <без> …… пустыня.

А далее следует вот какой замечательный постулат: “Далее вступает в силу закон семантической сочетаемости. Предметов (явлений), без которых пустыня была бы абсолютно мертва, не так уж много: “вода”, “ключ”, “ручей”, “колодец”, “источник” или, наконец, обобщенное – “оазис”… Какое же из них целесообразнее использовать для редакционной конъектуры?”.

Боже ж мой! Понятно, что автор исследования был связан по рукам задачей “редакционной конъектуры” и в принципе не рассматривал вопрос, что Пушкин-то мог бы и не постесняться, и вообще вымарать всю строфу (как он уже сделал с предыдущим вариантом) и написать еще вариант, и еще, и еще. Но даже в этих рамках – можно ли литератору быть настолько банальным в обращении со Словом: “предметов, без которых пустыня была бы абсолютно мертва, не так уж много” – и далее краткое перечисление на тему воды? Все равно, что написать: “И как алтарь без иконы”. Ведь не так уж много других предметов, без которых алтарь не алтарь!

Я жил тогда на Лонг-Айленде, в городке Ист-Медоу, на Аарон авеню. Вполне добропорядочный адрес. Тихо. Вечера и ночи я просиживал обычно в столовой, работая над “Аттракционом”, – в крыше было красивое окно-фонарь, и в ясную ночь (каких там много!) можно было, погасив свет, видеть почти родные звезды.

Конечно, этот маленький шедевр Пушкина я и до того читал (кого не потчевали Пушкиным в советской школе! Евгений Онегин в 8-ом классе! Боже!), а все же именно звездной американской ночью все стало ясно:

И Мэтт с чувством (ай да сукин сын!) отстучал:

“Как без отшельника пустыня”…

Так я понимаю чтение стихов.