Аргентина. Квентин

Повернулась, шагнула к двери, резко постучала.

– Когда ты умирала, Анна, я сидела рядом.

Девушка не стала отвечать, и только когда дверь со скрежетом начала открываться, негромко бросила:

– Я тоже буду рядом.

* * *

В коридоре было заметно темнее, горела лишь маленькая лампочка под потолком, забранная под густую металлическую сетку. Мухоловка прислонилась к стене, прикрыла глаза. Под веками все еще пульсировал белый огонь.

– Вам плохо?

Узнала голос лейтенанта, мотнула головой.

– Нет, просто устала.

Собралась с силами, разлепила веки, взглянула парню в лицо.

– Не хочешь остаться здесь до утра, Руди? Мне такое видеть уже приходилось, а ты многое поймешь.

Лейтенант Кнопка попытался улыбнуться.

– Кое-что я уже понял, Мухоловка… Госпожа Мухоловка.

Девушка достала из кармана плаща пачку сигарет, не глядя, вытряхнула одну, бросила в рот, прикусила.

– Что именно?

– На ее месте я разбил бы себе голову о стену. Во всяком случае, попытался.

Так и не закурив, Мухоловка выбросила сигарету, растоптала ботинком.

– Я тоже. Не жалеешь, что ты не уличный регулировщик?

5

– Тс-с-с! – сказал старичок и приложил палец к губам.

Уолтер оглянулся, но никакого «тс-с-с!» не обнаружил. Громада «Олимпии» закрывала небо, возле причальной мачты суетились техники, а вокруг расстилалось бесконечное поле зеленой травы. Серебристые силуэты самолетов, приземистое двухэтажное здание аэровокзала, яркое весеннее солнце, только что вынырнувшее из-за горизонта…

В отличие от гостеприимного Нью-Йорка, Париж был совсем не рад визиту германского цеппелина. Перед посадкой Уолтер узнал, что «Олимпии» категорически запретили полет над центром города, что сильно огорчило экипаж. Добрые парижане вовсе не жаждали увидеть черную свастику над собором Богоматери. В Ле-Бурже, якобы из соображений безопасности, также не пустили. Причалить разрешили в новом аэропорту Вильнев-Орли, что в двадцати километрах от столицы, причем в самом дальнем его закутке. Ни цветов, ни торжественных речей. Два репортера все же присутствовали, но оба – немецкие.

Старичка Уолтер заметил, когда прощался со своим веселым соседом, которого встречали две такие же веселые девицы. Француз от всей своей галльской души пожелал «мсье Перри» успехов и всяческих благ, затем огляделся и внезапно хмыкнул:

– О-ля-ля! Смотрите, мсье, это наверньяка шпион. Ох, этьи боши!..

Старичок, маленький, худой, словно щепка, стоял чуть в стороне от прочей публики, с независимым видом обозревая небеса. Старенький плащ, такой же ветхий котелок, тонкая тросточка. Лицо никакое, без особых примет. Плоское.

Уолтер поудобнее перехватил чемодан, сунул под мышку сверток с отобранным еще в Лейкхерсте «железом», взял портфель. Старичок заметил, неодобрительно пожевал губами и поманил пальцем.

– Тс-с-с! Вы слишком громко говорите, мистер П. Вас могут подслушать! И кто вам подбирал костюм? Кобура слишком заметна, первый же полицейский остановит.

Поименованный столь оригинально, молодой человек сглотнул.

– К-кобура? У меня нет кобуры!

Маленькие серые глазки моргнули, старичок внимательно оглядел гостя.

– Пожалуй. Пистолет прячете хорошо, одобряю. Но костюм у вас сшит в Штатах, сразу видно. Вы не представляете, сколько агентов погорело на таких мелочах. Взрывчатка у вас где? Надеюсь, не в чемодане?

По-английски бдительный дед говорил без малейшего акцента, но как-то неправильно. Уолтер не без труда сообразил, что перед ним – британец, говорящий на родном языке, настоящем, а не на наречии Западного побережья.

Решив не усугублять вопрос с пистолетом и взрывчаткой, молодой человек осторожно поставил чемодан на траву (вдруг в самом деле взорвется?), достал паспорт и бумаги из Фонда. Старичок, недоверчиво щурясь, изучил документы, вернул.

– С паролем было бы надежнее. Как-то в 1916 году нам из Бельгии прислали двойника – якобы связного из «Белой дамы»[21 - Подпольная организация бельгийских патриотов в годы Первой мировой войны. Первоначально именовалась «Служба Мишлена».]. Лицо один в один, документы подлинные. А пароля не знал, на чем и был взят. Старое правило разведки: не доверяй и проверяй.

Уолтер открыл было рот, дабы внести ясность. Не успел.

– Я прекрасно знаю, кто вы такой, мистер П, и где служите. Но Фонд мне платит за обеспечение безопасности своих сотрудников, а в этом деле важна каждая деталь. Нам туда!

Легко подхватив чемодан гостя, он указал подбородком в сторону автостоянки.

– Но почему «П»?! – не выдержал Перри.

– Вы еще спрашиваете? Кстати, меня можете называть «Н». Почти как у вашего Эдгара По: «Каркнул Ворон: «Nevermore»». В конце войны мы использовали «Ворона» для шифровки донесений. Текст легко запоминается, удобно. Немцы догадались только через два месяца, уже перед самым Перемирием. До сих пор не забыл. «Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах полонил, наполнил смутным ужасом меня всего…»[22 - Перевод М. Зенкевича (1946 г.).]

Нужную машину Уолтер узнал сразу. Немудрено! Несмотря на ранний утренний час возле нее собрался народ. Кто-то уже приладил фотоаппарат на трехногом штативе, а две молодые девушки прихорашивались, явно готовясь к съемке.

– Фотографирование – один франк, – сообщил мистер Н, врезаясь в толпу. Затем изрек нечто по-французски, вероятно, перетолковывая уже сказанное. Фотограф, не став спорить, немедленно достал бумажник. Уолтер между тем пытался понять, что перед ним. Четыре колеса распознавались сразу, но все остальное походило на швейную машинку под пологом, взятым с погребальных дрог.

– Марнское такси, – гордо сообщил старичок, пряча в карман третий франк. – Настоящее, у меня и сертификат есть. «Рено» с кузовом «ландоле»! На таких машинах в начале сентября 1914 года французы перебросили на фронт две дивизии и спасли Париж. На этой ехал командир одного из марокканских полков.

– А вам оно зачем? – удивился молодой человек. – Для конспирации?

Мистер Н уложил в бумажник честно заработанные франки.

– Одну причину вы уже увидели. Я получаю военную пенсию, она не слишком велика. Но скажите, мистер П, многие ли запомнили меня, а тем более вас? Все смотрели на авто, мы – всего лишь фон.

Подивившись разведывательной мудрости, Уолтер безропотно дал усадить себя в недра машины-ветерана. Старичок пристроился у руля, и бывшее такси достаточно резво для своего возраста потрусило по шоссе в противоположную сторону от Парижа, о чем не преминул сообщить указатель. Молодой человек принял данный факт без возражений. Кто он, чтобы спорить? У него даже пароля нет.

Визитку вручать не стал. Конспирация!

* * *

– Еще раз! – сурово проговорил мистер Н. – Не чувствую уверенности! И не смотрите на карту, такие сведения надо знать наизусть.

Уолтер безропотно кивнул.