Хотел я ответить, хотел успокоить, но зашелестело что-то в углу, еле слышно, словно крылья Таната.
…Вместо ложа резного – яма черная. Сгинуло ложе, словно в Тартар провалилось!
А гетайры уже вещи собрали, уже и мечи в руках.
– Бери Уастис, Дамеда-бог великий. Уастис не жить, Уастис к богу Дамеду уходить!
…Не догадался я, свинья, собака неблагодарная, даже спасибо девчонке сказать. Схватили меня под локти чернобородые родичи, потащили… Так и осталась стоять на коленях Уастис, царевна ливийская. Только мне вслед успела посмотреть.
Жаль, не сумел отвернуться!..
До самого Крита гнались за нами красные корабли ванакта Мернептаха Мериамона. Чудом ушел «Калидон» – ладно строят кемийские корабельщики, из цельного кедра, так, чтобы киль сам скользил по волнам. Только возле Феста пуст стал горизонт, исчезли короткие мачты с желтыми парусами.
Не сгубил злой Сет Осириса! А ведь узнай я об измене часом позже…
Не сгубил. Да только мало радости на душе у Дамеда-бога. Опять измена! За каждым углом, в каждой чаше на пиру, в каждой усмешке дружеской.
А может, этим и платят за Великое Царство?
* * *
В эту ночь я словно чувствовал что-то. Слишком близко подступил шелест невидимой реки, такой привычный, такой неотвратимый.