Оценить:
 Рейтинг: 0

Аргентина. Кейдж

Серия
Год написания книги
2017
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 28 >>
На страницу:
3 из 28
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Приземлилась! В руку легла спасительница-трость. Здравствуй, прекрасная Франция!

– Добрый вечер, мадемуазель. Позвольте ваши документы.

Уже по-французски, с казенной вежливостью.

Граница!

* * *

Национальный Комитет – дюжина перепуганных до синевы эмигрантов – потерял дар речи, когда она заявила, что едет в Европу. Беглецов, до сих пор не верящих, что уцелели, одна мысль о подобном приводила в ужас.

– Это же очень опасно, фройляйн Анна! У нацистов всюду агенты, а вы назвали Гитлера таким плохим словом, да еще и в прямом эфире…

Однако возражать не стали, кому-то требовалось перешагнуть океан. Без связей с Родиной Национальный Комитет – всего лишь кучка бессильных болтунов. Помочь братья-эмигранты ничем не могли, лишь собрали немного денег. Мухоловка не слишком на них и рассчитывала, у нее уже были надежные друзья. Не особо приметные, как эти двое на пароходе.

– Поздравляю с прибытием на землю Французской республики. Добро пожаловать, мадемуазель Фогель!

Вот и еще один друг – белоголовый, в твердой обложке. Паспорт даже не пришлось доставать, его вручил пограничнику мулат, носитель сумочки. Офицер, служака опытный, быстро перелистал страницы, подсвечивая фонарем, затем прицелился неведомо откуда взявшейся печатью. Шлеп! Вернул – не ей, а все тому же мулату. Негромко щелкнул замочек.

– Вам вызвать такси, мадемуазель?

Таможенник, тоже мужчина с опытом, даже не стал смотреть на ее новенький чемодан дорогой желтой кожи. Проигнорировал, зато зацепился взглядом за трость.

– Это грузовой причал, мадемуазель, до города далеко, больше десяти километров. Сейчас уже ночь…

– Спасибо! Меня должны встретить.

Оставалось поблагодарить служивых и попросить друзей-матросов отнести ее вещи подальше, в самое сердце тумана. Чемодан приземлили на относительно сухой пяточок в центре желтого прожекторного пятна. Мулат, белозубо усмехнувшись, вручил внезапно потяжелевшую сумочку. Девушка, взвесив ее в руке, улыбнулась в ответ.

…Карманный Mauser М.1910, в просторечии «номер один». Порядок!

Попрощались. Пожали друг другу руки.

– Успешной работы, мисс! Будем загибать за вас пальцы!..

Сначала туман поглотил рыжего ирландца, затем улыбчивого мулата. Колыхнулся неслышно…

Анна Фогель вернулась.

3

Что страшнее больного зуба? Два – и оба болючие до полного омерзения. Один сверху, слева, второй снизу…

Ой-й!..

– No-no! – сказал он бармену, не слишком следя за речью. – Таковое не изволю, thanks. Сочтите за любезность поискать что-нибудь покрепче. Буду вельми признателен, уважаемый мсье. Whiskey у вас имеет место быть? Oh, yeah! Самый обычный whiskey, можно без water.

Пока говорил, боль пряталась – потому и не жалел слова. Бармен, явно не оценив, взглянул кисло. В самом центре Парижа, на бульваре Сен-Жермен, требовать виски? Варвары-янки!

Отношение он прекрасно уловил, но задираться не стал. Зубы, и верхний, и нижний, дружно выдали новый импульс…

Ой-й-й!..

Виски все же нашелся – в темной бутылке с крайне подозрительной этикеткой. Дома на такое он смотреть бы не стал, отвернулся. Но здесь вам, извините, не там.

– No-no! Не рюмку, please. Glass. Э-э… Стакан! Yeah!.. Да, полный, до краев.

Бармен спорить не стал, однако – поглядел. Собственно, никакой не бармен, но как именуется тип за стойкой во французском брассери, сиречь в «пивоварне», забылось. Верхний зуб, нижний зуб…

Ну, cheers! Вот вам, мерзавцы!..

От первого же глотка немного полегчало, боль, съежившись, отступила, однако Кристофер Жан Грант (для коллег – Крис, для немногих близких – Кейдж) по-прежнему чувствовал себя несчастней некуда. И зубы, при всей их мерзкой злокозненности, были лишь последней тяжелой каплей.

…Невысок, не слишком силен, на носу стеклышки «минус три», пиджак, купленный перед самым отъездом в магазине на 34-й стрит, сидит косо, левое плечо горбом выпирает. А еще завернули его статью, над которой он, горе-репортер еженедельника «Мэгэзин» работал всю последнюю неделю, а еще…

– Там есть свободное место, мсье. Во-о-он в том углу!

Бармен, который вовсе не бармен, был рад отфутболить подальше варвара-янки.

* * *

«Пивоварня» на Сен-Жермен именовалось «Липп» и была чем-то неимоверно знаменита. Чем именно, Крис Грант, пусть и профессиональный репортер, не слишком задумывался. Само собой, грифельные доски вместо привычного меню, само собой, портреты знаменитых посетителей на стенах. Присматриваться Крис не стал, но Эрнеста Хемингуэя узнал сразу, благо знакомы, и знакомы неплохо. Эрнест, кажется, даже поминал это брассери – в числе прочих, где приходилось гудеть.

– Париж – праздник, который всегда с тобой, – изрек старина Хэм, когда они в последний раз вместе приговаривали бутылку виски (настоящего, не этой гадости чета!). – Ты же из Нового Орлеана, Кейдж, малыш? Вот и представь себе ежедневный карнавал. Честно скажу, спятить можно уже через неделю.

Глотнув от души, добавил, как человек знающий:

– Только, Кейдж, не вздумай клевать на тамошних мадам. Лучше с собой привози, это я тебе точно говорю.

Малыш Кейдж (рост – 5 футов и 4 дюйма) поглядел на маститого коллегу (на четыре дюйма выше, а уж плечи!) с немалым уважением и не без зависти. У Хэма женщинами набиты все карманы – и еще целый табун стучит каблучками на подходе. Легко ему, жизнелюбу, советы давать!

А статьи было жалко. Не только потому, что неделя работы пропала. В Берлине, на Олимпиаде, Крис не писал, отписывался – профессионально, даже с блеском, но без всякой души. Нацистские игрища под барабанный бой не радовали. «О спорт, ты – мир!» Если бы…

О, спорт, ты – Гитлер!

А тут тема – настоящая, живая. Работалось – словно пелось. Замечательная вышла статья, считай, лучшая. А кто завернул? Формально – Джордж Тайбби, здешний босс, заместитель главного редактора и по совместительству – его же, редактора, родной брат. А на самом деле?

– Это же политика, малыш! Нельзя сейчас дергать Гитлера за яйца, нельзя! Все понимаю, работа хорошая. Отличная работа! Но – нельзя!..

Гитлер! Чтоб он сдох, поганый некрофил![7 - Эрих Фромм. «Адольф Гитлер. Клинический случай некрофилии».]

Кристофер Жан Грант вновь отхлебнул из толстостенного glass – и бухнулся, куда указано. Благо, не ошибешься, свободное место за маленьким, на двоих, столиком – единственное во всей «пивоварне».

– Добрый вечер!

Ответа не услышал, хотел обидеться, но понял, что говорит по-английски. Французский, как назло, заклинило, и он сказал на родном:

– Gud’ning!

<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 28 >>
На страницу:
3 из 28