– Если хэйкан найдет дверь, каменные волны могут обрушиться на Савмат, – наконец, заговорил Светлый. – Если найду я… Но найти может и кто-то третий… Слушай, Патар, а может все-таки сказка? Или тот, кто спрятал табличку, ошибался?
Ответа не было. Широкоплечий вздохнул и выпрямился, словно сразу став моложе.
– А я-то думал, самое трудное, что мне осталось – не допустить резни после того, как меня привалят камнем на Кеевой Горе! Ну, удружил, Ждан, старый друг! Ладно, я понял. Где находится Акелон?
– Скажу, – голос Патара, напротив, звучал устало, словно разговор стоил ему огромных усилий. – Но не тебе. Пусть пока никто не знает всей тайны. Даже я… Я пошлю туда своего ученика. Он найдет Зеркало и, если повезет, узнает, где Дверь. Но о Сдвиге я промолчу – это лишь для нас с тобой…
Светлый ответил не сразу. Наконец широкая ладонь хлопнула по бревну:
– Ладно! Но твой ученик пойдет не один. Я пошлю с ним кого-нибудь из самых верных…
– Лучше пошли кого-нибудь из самых глупых…
Светлый помолчал мгновенье, затем тишину разорвал громкий смех.
– Глупых! Ну, это можно! Глупых как раз хватает! Но тут нужен не просто глупый… Тут нужен очень глупый. Очень глупый – и очень верный. Ничего, найду… Главное, чтобы твой ученик не убежал с секретом к хэйкану.
– Он не убежит, – Патар встал, поведя узкими плечами. – Мои ученики не убегают. Лучше бы ты отпустил его одного…
– Нет, – Светлый тоже встал, и при свете костра стало заметно, что он выше своего спутника на целую голову. – Ты веришь мне, я – тебе. А твоего ученика я не знаю. Ничего, может они подружатся – как мы с тобой когда-то…
– У рахманов не бывает друзей, – возразил Патар.
– Зануда, – вздохнул широкоплечий, – ну почему ты такой зануда, Ждан?
– А ты очень забавно злишься, – внезапно хмыкнул Патар. – Всегда любил тебя доводить…
– Ах ты!..
Огромная ладонь рассекла воздух, но тот, чьей шее предназначался удар, каким-то чудом успел оказаться в стороне. Широкоплечий рванулся вперед, но вдруг почувствовал, как его лопатки касаются земли.
– Изменник, – недоуменно произнес он, глядя в усыпанное звездами небо. – Поднять руку на Светлого Кея! На потомка самого Кея Кавада! На властелина Савмата и победителя огров!
– Это тебе не двуручником махать, Мезан-дружок, – узкая длинная рука одним рывком подняла огромное тело Кея с земли. – Говорил тебе, учись драться!
– Говорил…
Внезапно Светлый обхватил худые плечи Патара своими громадными ручищами и оба они рухнули в высокую траву. Над поляной стоял хохот – теперь смеялись оба. Старый идол недоуменно глядел на незваных гостей, и его разрубленная крест-накрест личина злобно щерилась.
Глава первая. Войча и Ужик.
Жаркое летнее солнце ударило в лицо, и Войча невольно прикрыл глаза ладонью. Долгий разговор в полутьме маленькой комнаты, освещенной лишь крошечной лампадкой почти заставил забыть о том, что за стенами сырого неуютного дворца лето. Но солнце – Небесный Всадник – поспешило напомнить о себе, и Войча долго тер глаза кулаком, пытаясь прогнать взявшееся невесть откуда желтое пятно. Наконец проклятая желтизна исчезла, и глазам стало зелено от травы, пробивавшейся сквозь неровные камни старой вымостки. В этот утренний час на заднем дворе Кеевых Палат, что занимали почти половину Савматского Детинца, было малолюдно. Несколько бедно одетых селян сгрудились у стены, разложив перед собой прямо на щербатые каменные плиты нехитрый завтрак – разломленные лепешки и вареную репу. Дальше, у самых ворот, стоял большой воз, а неподалеку от него, прислонившись к каменному столбу, дремал какой-то паренек в черном плаще, смотревшемся в эту жаркую пору достаточно странно.
Впрочем, все это Войча заметил мельком, как привык замечать в походе вещи ненужные, скорее для порядка, чем для пользы. Зато посреди двора его глазам предстало зрелище, от которого поневоле заныло сердце. Еще бы! Двое крепких ребят, едва ли ниже самого Войчи, медленно, словно нехотя, подступали к рослому чернобородому парню. Все трое были голыми по пояс, тренированные руки сжимали короткие франкские мечи, и Войча замер, напрочь забыв, зачем он сюда пришел. Походя он заметил, что мечи у всех трех настоящие, нетупленные, и парня замерла, ожидая начала боя.
Чернобородый тоже ждал, его меч был опущен вниз, а глаза смотрели куда-то в сторону. Нападавшие переглянулись и… Первый удар был отбит настолько быстро, что Войча лишь успел моргнуть. Затем удар, еще – и один из парней, заработав две глубокие царапины на руке и боку, отскочил назад – для него бой уже кончился. Второй оказался проворнее, его меч почти достиг груди противника, но тот сделал еле уловимое движение в сторону. Удар, резкий звук металла – и меч нападавшего звонко ударился о каменную плиту вымостки.
– Плохо! – чернобородый опустил меч и сплюнул. – Марш тренироваться, олухи!
Парни вновь переглянулись и, опустив головы, поплелись к дверям, ведущим во дворец. Чернобородый оглянулся и наконец-то заметил Войчу. Загорелое лицо дернулось короткой усмешкой:
– А, Войчемир! Чолом! Видал болванов?
– Чолом!
Войча подошел к чернобородому и пожал горячую крепкую ладонь.
– Надо бы их к Хальгу отправить.
Чернобородый кивнул и не спеша подошел к стене, где лежала его небрежно скомканная рубаха.
– Ты, говорят, у Хальга лучшим учеником был.
– Говорят, – лицо Войчи невольно расплылось в довольной усмешке. – Мы же с ним в Ольмине…
– Да знаю, знаю… Надо бы нам с тобой стукнуться, да все некогда.
– А сейчас? – Войча, уже полез к вороту рубахи, но чернобородый покачал головой:
– Мне к отцу надо. У волотичей что-то неладно… Ты же, кажется, у него был?
– Ага, – кивнул парень, запоздало вспомнив, что пришел сюда по делу, к тому же важному и чрезвычайно секретному. Впрочем, Войча был твердо уверен, что от Рацимира, старшего сына Светлого, особых секретов у него нет и быть не может.
– Отец с порученим посылает? – как бы между прочим поинтересовался чернобородый, и Войча вновь кивнул, не заметив острого пристального взгляда, брошенного на него исподлобья.
– С поручением… Рацимир, ты тут не видал старикашку?
– Старикашку? – Кей Рацимир на этот раз был удивлен по-настоящему. Оглядевшись, он пожал плечами и вновь внимательно поглядел на Войчу.
– А какого тебе нужно… старикашку?
– Да чаклуна какого-то. Ну, кобника… – Войча тоже оглядел двор и остался весьма недоволен. – Светлый сказал, что этот чаклун здесь меня дожидается!
– Ну-ну, – Рацимир криво усмехнулся и хлопнул Войчу по плечу, – ищи своего чаклуна, только в жабу не превратись.
Войча лишь вздохнул в ответ и, махнув рукой Рацимиру, не спеша направился к воротам. Старший сын Светлого проводил его внимательным взглядом, вновь усмехнулся – на этот раз холодно и жестко, и лишь затем быстро зашагал к дверям.
За воротами старикашки тоже не оказалось. Трудно сказать, почему Войча искал именно старика. Приказ Светлого был несколько иным, но простодушный Войча понял его именно так. Любой колдун – чаклун, кобник или обыкновенный сельский знахарь в его представлении был дряхлым стариком с нечесанными патлами и мешком сушеных лягушек у пояса.
Побродив у ворот, Войча вернулся во двор. Бросив унылый взгляд на поедавших репу селян, он скривился и, за неимением ничего лучшему, подсел к пареньку в черном плаще. Тот, похоже, дремал, но как только Войча, тяжело вздыхая, опустился на каменные плиты рядом с ним, тут же открыл глаза.
– Чолом! – небрежно бросил Войча, решив порасспросить своего случайного соседа.
– Чолом, альбир! – паренек вновь закрыл глаза, и Войча поспешил обидеться.
– Чолом, говорю! – повторил он, несколько повысив голос.
– А? – парень удивленно открыл глаза, – Эсгэни ха? Той альбир-но тузлати ха эйчо?