Космофауна. Зверь беглеца

Суд о взыскании алиментов состоялся в его отсутствие в пользу истца. А впереди был долгий путь по окраинам Уральского Союза, приведший Леонида в систему проксимы Таганая.

Суздальская Империя (Новая Империя) – космическая держава, крупнейшая в СМТП. Возникла в результате переноса столицы с планеты Московия дальше на восток, в Новый Суздаль (2490) и отделения ряда дальних планет (часть из которых в последствии вернулись в состав империи, см. Раздробленность). С учётом отдалённых патрулируемых регионов – самая обширная по астрономическому объёму империя в Рукаве и Галактике [источник?] (не считая возможных Внешней Монголии и Орды). Второй по величине флот в галактике: 96 больших летающих космодромов, 160 тяжелых крейсеров, 2800 крейсеров, 64000 эсминцев и фрегатов, 1,9 млн. истребителей и штурмвовиков и 15 орбитальных заводов. Во офицерской иерархии 550 млн человек. Число терраформированных планетарных тел (2600 г.): 58 число звёздных систем: 260–320 тыс. население – 65,3 млрд чел. (2-е [источник?]) в т. ч. купольников вне городских систем (деревень) – 1800–2000 (1,5–2 млрд) в т. ч. в астероидных, орбитальных посёлках и станциях 4–5 млрд. Суздаль (2,1 млрд) – столица, Ростов (6,8 млрд), Волга (5,4 млрд), Казань (3,1 млрд), Воронеж (2,5 млрд), Дзержинск (1,8 млрд), Пенза (1,5 млрд), Шацк (1,5 млрд), Красноярск (1,4 млрд), Рязань (1,2 млрд), Тула (1,1 млрд), Кавказ со спутниками (1,1 млрд) (…)(по материалам Галактопедии)

3. Письмо

Когда створки дверей ангара захлопнулись, Егоров привычно ссутулился от искусственной гравитации и почувствовал, с одной стороны, лёгкое волнение, а с другой – неслабый голод, о котором в полёте и при посадке нетрудно забыть.

Волнение гостя было вызвано предстоящей встречей с капитаном, Артёмом Артемьевым, которого он последний раз видел пятнадцать лет назад. Он не знал, как бывший школьный друг примет его, слегка постаревшего и весьма обнищавшего. Было стыдно признаваться самому себе, но от встречи Егоров ожидал скорее улучшения благосостояния и бесплатного транзита яхты, чем приятных дружеских посиделок.

Голод же объяснялся дырой в бюджете.

Посмотрел на мотыля, мирно задремавшего в стеклянном садке за кормой, и зашагал вслед за провожающим его матросом по лестницам и переходам исполинского корабля.

Лица дежурных матросов на палубах корабля внушали доверие. Чувствовалась спокойная, рабочая атмосфера, отчего волнение Леонида поутихло. Стиль отделки головного отсека показался поэту удачным – под белый мрамор и малахит, в стиле почившей Новоуральской Конфедерации. В паре метров от дверей обнаружился грубо нарисованный на стене маркером перечёркнутый шестигранник Альянса с парой нецензурных слов. Наконец, он миновал пару коридоров, один лифт и стальные двери с магнитным ключом, и матрос пропустил Егорова в святая святых – отсек капитана корабля. Артемьев уже ждал его в каюте, и Егоров шагнул внутрь.

Первое, что гость заметил в каюте – это блеск хрусталя в серванте. Второе – овсяное печенье – редкий деликатес в космосе. Вообще, каюта показалась небольшой и, вместе с тем, уютной. Видимо, где-то в городской части гигантского судна у корабельного начальника имелись и другие апартаменты, более просторные.

– Лео! – капитан первого ранга Артём Артемьев распахнул для объятия мускулистые руки. – Тыщу лет!

– Ну тебя и расконтрабасило, Артём! – Егоров похлопал по спине друга детства. – Удивительная встреча. Получается, правду говорят, что наш космос – большая деревня.

– А не наш – небольшой городок. Садись, угощайся. Это здорово, что мы встретились.

Артемьев хлопнулся на обитое войлоком кресло. Леонид обратил внимание, что подлокотник изорван чьими-то когтями. Егоров присел на соседнее, вопросительно кивнул:

– Корабельный кот?

– Берсерк, – с уважением кивнул Артемьев. – Некоторые зовут Барсиком. Ну… как сказать, в общем-то, кот. Ещё от предыдущего капитана достался. Хитрый, зараза, весь корабль знает.

Егоров посмотрел по сторонам – кота заметно не было. На одной из стен на фоне большого полосатого ковра переливалась огнями трёхмерная модель сухогруза.

– Я причаливал поспешно и не успел рассмотреть «Тавду», – сказал Леонид. – Что за тип у твоего судна? Похоже, оно просто огромное, что-то вроде первых дредноутов?

Капитан насупился, достал из мини-бара виски и плеснул по стакашкам. По лицу видно было, что корабль он свой любит и невнимательностью гостя огорчён. Егоров хлебнул виски – отменного, из Новой Кубани, затем присел рядом.

– Бронированный космодром-завод городского типа «Тавда-4». Поскольку остальных номерных судов с таким именем не осталось, а одноимённый спутник теперь необитаем, зовём просто «Тавда». Класс размерности – восемь. Был введён в строй как флагман второй дивизии Новоуральской Конфедерации в две тыщи пятьсот пятнадцатом.

Егоров давно не видел космические заводы вблизи. Там, где он служил, они попросту были не нужны, потому что поблизости всегда были планеты с океанами, а там принтонам – строительным наноботам есть где размахнуться. Вчитался в подписи и выноски: четыре маршевых туннелизатора по двести конских сил каждый, двадцать гравитационных востроскруч. Два принтонных бассейна по тридцать тысяч тонн и десяток мелких, метеоритные ловушки, три звена шлюпок-удильщиков, жилые районы на восемьдесят тысяч человек. Автономный ход на четыре среднегода.

– Погоди, пятьсот пятнадцатый, но сейчас же…

– Да, сейчас семьсот десятый, ну и что? – Артемьев крякнул, поднялся и подошёл к огромной голографической карте. – Тридцать пять фрегатов на нём вырастили! И пару сотен шхун, баркасов, истребителей, челноков. Эх… Вот, посмотри.

Артемьев залез в меню карты, и в углу голо-проектора открылась видео-презентация. Капитан замолк на пару минут.

Зелёная планета с морщинистыми полосками гор на крупном материке и небольшими морями на юге. Надпись «Новоуральск». Огоньки на месте трёх крупнейших городских районов планеты, надпись с годами – «2505–2515». Яркая вспышка на экране, силуэт большого каплевидного корабля с надписью «Тавда-4». Десяток выносок с перечислением вооружения и одомашенной космической живности на борту. Трёхмерная схема заводской, жилой и складской зон.

На следующем слайде – грубовато скопированный фрагмент из энциклопедии с картинками.

«Космический завод (не путать с орбитальным заводом!) – согласно Московскому Транспортному Протоколу [1] тип космического судна (корабля), предназначенного для автономного плавания на отдалении от терраформированных планетных тел и автономного производства космических кораблей меньшего класса размерности, способного при этом на подпространственные погружения [2] и манёвры в открытом космосе, вне орбит планет и спутников. Обычные классы размерности – 7-9-й (до 10 км), хотя встречаются и меньшие (5-й, до 500 метров в длину – космические цеха) судна. В силу большого класса размерности оборудуются тремя и больше туннелизаторами от ста пятидесяти лошадиных сил каждый. Часто функции космического завода совмещались с функциями космического посёлка и космоносца [источник?], что делало этот класс судов важными центрами торговли и расселения Периферии и Порубежья. Первые космические заводы военного применения появились в начале 23 веке у Московской Империи перед Великой Московско-Тайкунской войной [4].»

Слайд сменился. Схема: двойная звезда с самого края Рукава Ориона, пояс астероидов. Резкий переход: надпись «2518», два фрегата и четыре шхуны, идущие с флангов «Тавды-4». Стая старых шхун браконьеров вокруг крохотной бескислородной планетки. Шхуны мечутся под торпедным огнём противника, пытаясь пробиться через защитное облако флагмана и фрегатов, и, наконец, разваливаются от попадания торпед. Ещё одна смена – надпись «2527», «Тавда-4» в окружении десятка фрегатов и трёх десятков кораблей поменьше идёт навстречу флоту неприятеля на фоне панорамы планеты. Залпы торпед, рельсовиков, взрывы электромагнитных гранат…

Капитан прервал показ, и Егоров вздохнул. Он почти сразу понял: всё, что показывает и рассказывает Артемьев – не более чем грустная история о боевом прошлом, безвозвратно утраченном. Новоуральская Конфедерация у Леонида не была в списке самых любимых держав прошлого. Для многих она казалась символом раздробленности Сектора и воевала с Империей, которой Егоров служил.

Но всегда грустно, когда нечто настолько огромное, серьёзное и сложное не используется по назначению, не важно – соперником или союзником.

– Как ты знаешь, воинственная Конфедерация вышла из-под власти Протокола, проиграла войну Суздальской Империи в пятьсот шестьдесят седьмом и распалась. А корабль получил пробоину в районе нижнего принтонного бассейна, – подтвердил догадки капитан. – Долгое время крутился вокруг Качканара как полузаброшенный орбитальный посёлок, служила складом, орбитальной причальной станцией. В конце прошлого века был продан «Братьям Галактионовым Инкорпарейтед», отремонтирован, увеличен вдвое и переоборудован в сухогруз. Крупные бассейны снесли, оставили только пару малых, для ремонта челноков и бытовой техники. Сделали грузовой отсек… Да, мы перестали быть боевым кораблём, но сохранили всю иерархию.

Егоров решил плавно переходить ближе к теме.

– Я не думал, что корабль двухвековой давности в наших краях так хорошо мог сохраниться. Моей яхте уже шестьдесят лет, и она выглядит намного старше. Чьи вы сейчас?

– Первые годы руду возили. Пару раз воду. Конструкции из Челябинска. Сейчас мы приписаны к Кунгурскому космоходству и везём лес в Великую Бессарабию. До этого им же песчаник возили. Они вторую планету-океан терраформируют, Балхаш. По новому маршруту идём, тут только недавно цепь из станций поставили. Раньше после Орска был тупик для больших судов.

Артемьев остановился, выжидающе глядя на друга. Возможно, капитан ожидал расспросов, почему он, гражданин свободного Уральского Союза Планет, работает на соседнее авторитарное королевство, но Егоров лишних вопросов задавать не стал. Молча кивнул, пожав плечами. Большой бизнес, тем более строительный – тёмная штука. Словно предвидя ответ, капитан осторожно сказал:

– Да, знаешь, я и сам не в восторге. Мне вообще эта раздробленность не нравится, да и края вокруг неспокойные. Станций Инспекции мало, слышал, корабли пропадают? Вот был бы весь флот в секторе едиными… Ладно, давай не об этом.

– Сколько сейчас народу?

– Тридцать шесть тысяч по переписи. В основном, пенсионеры, молодёжь уже вся съехала – работы сейчас мало. Правда, матросов и экспедиторов немного новых набрали.

– Что за коренная народность? Московцы?

– Гопники… Удивительные личности.

Артемьев вдруг отвлёкся на ушную гарнитуру.

– Да, сейчас посмотрю, – буркнул в микрофон, и махнул рукой, потом повернулся к Егорову. – Продолжим через десяток минут.

Голопроекция распространилась на половину комнаты. Стены и соседние отсеки словно исчезли. Открылся внешний сектор неба, прилегающий к «Проксиме Таганая». Станция длиной в десяток километров выглядела огромной многоножкой, уходящей от «Тавды» в сторону карликовой звезды. Десятки кораблей размерностью от четвёртой до седьмой, от двухсот метров до пяти километров гроздями висели вокруг её цилиндрического корпуса. Восьмикилометровая «Тавда» по сравнению с ними выглядела хищником, схватившем многоножку за шею швартовочным коридором.

В сотне километров на синхронной орбите виднелась тусклая звёздочка, помеченная как «База Инспекции 781».

– Кто это?.. А, ясно всё с ними.

На экране подсветились две красные точки, отделившиеся от противоположного конца станции. Капитан выделил, включил увеличение. Юркий треугольник мотал спирали вокруг более крупного судна, сорокаметровой сигары. Крупный, ярко светящий диск в основании первого в сочетании с ракетными движками выдавал в нём истребитель охраны. Только востроскручи самых быстрых пород можно впрягать в такие мелкие военные корабли. Сорокаметровый был покрашен в красно-голубые полоски. Тонкие струйки света тянулись от малого корабля к большему. Иногда с тусклыми вспышками из носа истребителя к кораблю летели снаряды. Егоров вспомнил военное прошлое, но не разобрал, то ли это магнитные мины, то ли электронно-шумовые патроны, выпущенные, чтобы напугать востроскручу корабля и порвать упряжь.

В ответ сорокаметровый пытался укусить истребитель, пару раз пускал с борта отпугивающие ракеты. Одна улетела мимо, вторая взорвалась у подставленного бронированного бока, не причинив вреда востроскурче. Опытная гончая увернулась.

– Грамотно захватывает, – похвалил Егоров. – Только за что?

– Контрабандисты, – пояснил Артемьев. – В Бессарабию летят. Замаскированы под грузовик из Челябинска. Пытаются отплыть подальше, чтобы уйти в четвёртое.

Скорость из-за сложной траектории оставалась невысокой. Сигара летела зигзагами, словно пытаясь вымотать, освободиться от преследователя. Казалось, ей это удалось. Гончая выдохлась, приотстала, погасла. Включились резервные ракетные движки. Грузовик развернулся и резко пошёл направо, в открытый космос. Тем временем из станции совсем рядом к сухогрузу вылетел ещё один истребитель. По широкой дуге пошёл наперерез беглецам. Вдруг красная сигара выплюнула две точки ракет малой дальности и повернула к «Тавде». Счётчик рядом с помеченной точкой мотал километраж. Три километра. Два восемьсот.

– Чего он? К нам под крылышко хочет? – усмехнулся в гарнитуру Артемьев. – Подбить и в гравитационную яму под кормой засесть? Вот смельчак! Может, вдарим напоследок? Запроси у станции.