Файролл. Петля судеб. Том 2

В этот момент у меня в кабинете снова зазвонил телефон.

– Да елки-палки, – вздохнул я. – Вик, ответь, это как раз вышеупомянутый Сережа звонит.

– Ты так думаешь?

– Я в этом уверен. Сейчас он скажет, что секретарь все напутала, что она за это будет наказана, а после попросит нас с тобой все же навестить его обитель.

Вика с сомнением глянула на меня, но все же отправилась выполнять мою просьбу.

– И вы пойдете? – испытующе уточнила Шелестова. – Имейте в виду, Сережа как журналист полный ноль, но в подковерных играх силен. Как видно, на генетическом уровне, папа его большой мастер по данной части, потому столько лет и не утопил его никто из заклятых коллег по большому бизнесу. Да и дядя-министр у него тоже товарищ матерый, я его пару раз видела, он у нас дома в гостях был. Сережа сейчас вас под себя гнуть станет. Да вот он уже начал.

– Да и хрен с ним, – отмахнулся я. – И потом, лучше пусть он в войнушку играет, чем станет нам палки в колеса совать в разрезе производства контента. Мы хоть как подразделение и автономны, но кое в чем от «Московского вестника» все же зависим. Типография, то-се…

Хотя это тоже все условности. Если по вине Голицына хоть один выпуск нашего издания не выйдет в свет, то мне будет с чем выходить на того же Зимина. А то и на кого повыше. Того, кого дядя-министр, полагаю, вообще не волнует.

– Все так, – вернулась к нам Вика. – Он даже извинился, представляешь?

– Ишь ты. – Я потянулся. – Ну что, душа моя, пошли познакомимся с новой метлой?

– Нет, он только тебя ждет, – мотнула головой моя сожительница. – Он это четко дал мне понять.

– Может, оно и к лучшему, – усмехнулся я. – Ладно, пойду погляжу, а потом расскажу. А вы к моему возвращению придите уже к какому-то единому мнению по поводу спецвыпуска, хорошо?

Глава четвертая,

в которой герой пытается понять, откуда и куда ветер дует

Секретарь в этот раз не пыталась изображать из себя вершительницу судеб, она одарила меня белозубой улыбкой, немного непонимающе глянула на одного из сотрудников Ватутина, которого я прихватил с собой для представительности, и сообщила:

– Сергей Сергеевич вас ожидает.

– Вот радость-то, – равнодушно ответил я, пару раз стукнул костяшками в до боли знакомую дверь и, не дожидаясь ответа, резко распахнул ее. Охранник тем временем устроился на стуле и, казалось, впал в анабиоз, глядя в одну точку.

– Харитон Юрьевич! – утвердительно произнес сидевший за столом человек. – Верно? Рад наконец-то с вами познакомиться.

Собственно, практически все мои предположения относительно внешности господина Голицына оправдались. Наш новый главный редактор был довольно-таки молод, пожалуй, что даже рубеж тридцатилетия не перевалил, ухожен настолько, что так и тянуло назвать его метросексуалом, а также дорого и стильно одет. Осталось только убедиться в том, что и его, скажем так, личные качества таковы, как я о них думаю.

Хотелось бы ошибиться, только вряд ли это случится. Не потому, что я сильно проницательный и умный, а потому, что в этом мире все и всегда повторяется. Я таких красавцев с обложки по роду своей службы насмотрелся будь здоров сколько, и все они были один на другого похожи.

И еще, как же нелепо все эти вещи вроде безукоризненной прически или пиджака от Пауля Смита смотрятся здесь, в этом кабинете. Нет, Мамонт в джинсах или там в косухе тоже не ходил, что да, то да, положение обязывало. Но и персонажем таблоида тоже никогда не выглядел, не терпел он этого.

Да и то. Такое хорошо для «глянца», где в спонсорах ходят дома модной одежды и куда селебрити через день приходят разрабатывать схемы громких скандалов и последующих судебных тяжб, для того чтобы хоть ненадолго продлить свои пять минут славы.

Впрочем, каждый сходит с ума по-своему. Непосредственно мне с ним детей не крестить, так что пусть ходит в чем хочет. Да и ему мое благословение, думаю, на фиг не сдалось.

Мы обменялись рукопожатием, сопровождаемым дежурными улыбками, которые в подобном случае ровным счетом ничего не стоят, после я уселся на стул, который занимал всегда, попадая в этот кабинет, и уставился на Голицына.

– Чай, кофе? – осведомился он у меня. – Нет? Как пожелаете.

– Боюсь показаться невежливым, но давайте сразу перейдем к делу, – попросил я его. – Без разговоров ни о чем и хождения вокруг да около. Просто дел еще очень много, а времени, увы, почти нет.

– Почему бы и нет? – Молодой человек побарабанил пальцами по столу. – Так даже правильнее. Первое, о чем я бы хотел с вами поговорить, является вопрос трудовой дисциплины в редакции еженедельника. Мне бы хотелось его с вами обсудить.

– Если вы имеете в виду проделки сотрудников спортивного отдела, то, боюсь, вы обречены на поражение, – сочувственно произнес я и даже изобразил на лице легкую грусть. – Каждый из ваших предшественников пытался обуздать этих махновцев, но никому не удалось достичь успеха. По слухам, в семидесятых даже как-то сразу всех их уволили, одним махом, но новые, те, кого набрали на освободившиеся места, в первый же рабочий день надрались так, что переплюнули старых и чуть вот это самое здание не спалили ко всем чертям. Так что лучше даже не забивайте себе этим голову, Сергей Сергеевич. Ничего у вас не получится.

– Да нет, я не о спортивниках, – пояснил мне собеседник. – Я непосредственно о вас речь веду. Вы, уж простите за резкость, манкируете своими обязанностями, пропускаете планерку, подавая дурной пример остальным. Да что там! Вы и на службу не каждый день ходите, как мне рассказали. Разве так можно?

– Можно, – заверил я его. – Мне – можно. Мой график посещений редакции оговорен с владельцами издания, так что никакого нарушения тут нет. Более того, они сами настаивали на подобном. Звучит немного неправдоподобно, но так оно и есть на самом деле. Нет, если вы сомневаетесь, я могу предоставить вам письменное подтверждение своих слов, заверенное руководством компании «Радеон» и скрепленное большой круглой печатью.

– Да-да, о чем-то таком упоминалось, – чуть наморщил лоб Голицын. – Но это не снимает вопрос о планерках.

– Отчего же? Одно как раз плавно перетекает в другое. Почему у меня и моих сотрудников такой график, отличный от всех остальных? Потому что редакция «Вестника Файролла» не является составляющей частью «Московского вестника». Мы сами по себе, мы автономны. Да, сидим в одном здании, но и только. Наших трудовых книжек в вашем отделе кадров нет, зарплату нам начисляет «Радеон», он же оплачивает все коммунальные расходы. А раз так, то и планерки для меня не являются обязательным мероприятием. Мы вне системы, уважаемый Сергей Сергеевич.

Насчет коммуналки я брякнул так, наугад. Этого я точно не знал. Но и мой собеседник, полагаю, тоже.

– Как видно, меня недостаточно просветили на ваш счет, Харитон Юрьевич, – откинулся на спинку кресла Голицын. – Я только-только заступил на этот пост, потому и вышла подобная накладка.

– Бывает, – отмахнулся я. – Ничего страшного.

– Но последние выпуски вашего издания я просмотрел. Крепкая, хорошая работа! Сразу видно, что занимаются ей настоящие мастера своего дела. Примите мои поздравления!

– Приятно слышать подобную оценку нашего труда, – насторожился я, поняв, что этот павлин, похоже, подбирается к главной теме разговора, к тому, зачем он меня сюда зазвал. – Особенно когда она исходит от профессионала, которым вы, бесспорно, являетесь. Я наслышан о том, что вы поработали в «Деляге», а это место, куда абы кого не возьмут.

– Есть такое, – кивнул Голицын. – Хотя, поверьте, высший пик популярности и престижности «Делягой» уже пройден, еще год-другой – и они стремительно покатятся со склона.

Очень хотелось сказать что-то вроде «потеряв такого, как вы, уж точно», но я не стал. Кто его знает, как он эти слова воспримет. Если правильно, то есть как сарказм, такое пока ни к чему, рано нам ругаться, я еще не узнал, что именно ему от меня нужно. Если неправильно, то подумает, что я решил перед ним прогнуться, а это уж точно лишнее.

– Ну, не суть. – Новый главный редактор чуть подался вперед. – Я вот к чему веду. Насколько я знаю, у вас в редакции есть вакансия, поскольку один из ваших сотрудников буквально недавно уволился. Верно же?

– Верно, – подтвердил я.

– Замечательно. – Мой собеседник сплел пальцы рук в замок. – Так вот, Харитон Юрьевич, не окажете ли вы мне услугу, не возьмете ли под свое крыло парочку наших с вами коллег, которые по стечению обстоятельств как раз остались без работы. Знаете, в нашем мире всегда найдутся бездарности, которые завидуют талантам, а тут как раз такой случай. Интриги, козни, подлость – и вот два хороших и опытных журналиста-универсала вышиблены на улицу, несмотря на впечатляющий послужной список и очень веские рекомендации. Уверен, подобное кадровое решение пойдет нам всем на пользу. Вы укрепите свой коллектив настоящими профи, а я, в свою очередь, всегда и в любых ситуациях смогу пообещать вам свое содействие и как главный редактор данного издания, и как просто Сергей Голицын.

Хитер бобер. Удивил! Нет, правда, удивил.

– Абстрагируясь от всего остального, я заметил в ваших словах небольшое несоответствие. Вакансия одна, а речь между тем идет о двух персоналиях. Это как?

– Ну да, да, их двое, – вздохнул Сергей Сергеевич. – Дело в том, что те журналисты, о которых идет речь, – сестры. Знаете, часто близкие родственники друг с другом не ладят, ругаются и так далее? А эти – нет, они близняшки, потому везде и всегда вместе по жизни идут. Один класс в школе, одна группа в институте и так далее. И в профессии, конечно же, им тоже хотелось бы работать бок о бок. Да и собственно, что в том сложного? Вряд ли вы или же кто-то другой будет против. Чем больше сотрудников, тем эффективней движется дело.

– Я точно знаю, кто может возразить против такого кадрового решения.

– Кто же?

– Штатное расписание. Оно, правды ради, у нас и без того порядком раздуто, и если в него попробовать внести еще одну единицу, то есть риск нарваться на неприятности. Лично мне они не нужны. Как, признаться, и дополнительные сотрудники. Я, знаете ли, придерживаюсь той теории, которая гласит, что лучше меньше, да лучше.

Вот интересно, он действительно лишь желает пристроить своих знакомых на теплое местечко или же это нечто другое? В смысле, что он желает иметь в нашей маленькой и дружной компании глаза и уши?

Или вообще не он, а кто-то другой?