Время выбора

Скажу честно, эти походы по лестницам вверх и вниз меня окончательно вымотали. Вроде и тяжести в тех ящиках нет, но тем не менее.

– Все, – сообщил я Вавиле Силычу, ставя последний ящик на пол. – Дальше вы сами с этими растениями управляйтесь.

– Так о чем речь! – обрадованно заявил он. – Управимся! Да, братцы?

Штука в том, что, пока я подрабатывал грузчиком, в моей квартире собрались подъездные со всего дома. Первым появился Вавила, как видно углядевший то, что я нес домой, и понявший, что этот подарок для него со товарищи, а следом за ним подтянулись и остальные. Теперь эта компания вертелась вокруг рассады и горячо обсуждала, что куда надо высаживать и какие цветы у чьего подъезда должны быть.

– Эти ко мне! – суетился Пров Фомич из первого подъезда. – Они яркие и красивые будут!

– А остальным, стало быть, достанутся блеклые и страшненькие? – возмутился Вавила Силыч. – Да? Так не по справедливости! Да?

– Верно! – загудели подъездные. – Ишь, удумал чего! Руки загребущие! Всегда только о себе думает, а до обчества и дела нет!

– Так с меня дом начинается! – отбивался от них Пров Фомич. – Сами поразмыслите: зачин – всему делу голова. По первому подъезду судить станут, как мы тут живем-хозяеваем. Иль не так?

– Не так! – гаркнул кряжистый подъездный, имени которого я не помнил. – Это он с твоей стороны первый. А ежели с моей зайдут, так я первым стану, хоть по цифири и десятый! Вход в двор-то с обеих сторон.

Жанна, с интересом наблюдавшая за происходящим, тоненько захихикала, подъездные тут же повернулись к ней, причем некоторые сурово сдвинули брови. Они уже смирились с тем, что в доме обитает призрак, но это не означало того, что какая-то нежить могла себе позволить высказывать хоть какое-то мнение об их делах и хлопотах. Моя спутница мигом замолчала, но следом за тем все же показала хозяину десятого подъезда большой палец, как бы одобряя его аргументацию.

Я же тем временем присел на диван и прикрыл глаза. Вымотали меня последние дни, не врал я Носову. В Лозовку бы, в тишину лесную, на берег реки, где тихонько плещет волна, а по вечерам русалки танцуют при луне…

Короче, сам не заметил, как задремал.

Разбудила меня вибрация телефона. Громкий сигнал-то я еще в машине отключил, подумав, что Носов вряд ли угомонится, а вибрацию нет. Я, вздрогнув, открыл глаза, подумав было, что вырубился буквально на минуту. Но нет, за окном уже царила темень, то есть проспал я никак не менее полутора часов, а то и поболее того.

Подъездные никуда за это время не делись, они все еще делили рассаду. Мало того, они полностью раздербанили содержимое ящиков, расставив его на полу комнаты равными долями в шахматном порядке. А теперь, похоже, разыгрывали методом жеребьевки, об этом свидетельствовала шапка с ушами, в которой белели свернутые бумажки.

– Тяни, – сказал Вавила Силыч Прову Фомичу. – Ты орал громче других, вот и давай.

Надо понимать, мой приятель тут распоряжается процессом на правах хозяина подъезда. Так-то старший у них Кузьмич, вон он в уголке сидит на миниатюрной табуреточке. Его слово всегда будет последним, но сейчас патриарх в процесс не лезет, признавая за Вавилой право рулить процессом. И вообще у подъездных все очень строго с вопросами субординации, соподчинения и дифференциации. Похлеще даже, чем у японцев, а уж те будь здоров насколько социально организованные ребята.

– Я тоже тягать не хочу, – вдруг сказал юный еще совсем Кондратка из восьмого подъезда. – У меня лапа несчастливая. Достанутся вон анютины глазки, а я их не люблю. У них цвет тревожный.

– И то, – поддержали его сразу несколько голосов. – Не то вытягнешь – пили потом себя все лето!

Надо же, шепотом разговаривают, чтобы меня не разбудить. А еще пледом накрыли и кроссовки с ног сняли. Трогательно, блин.

Вот на кой мне люди с их вечными заморочками и постоянными «хочу» да «дай», когда рядом такие друзья есть?

– Да не заморачивайтесь вы, – посоветовал начавшим спорить подъездным я, доставая из кармана дергавшийся смартфон. – Пусть вон Жанна моя выберет, кому какая бумажка достанется. Или Родька. Они оба лица относительно незаинтересованные. Жанна так точно.

– Разбудили мы тебя? – виновато спросил Вавила Силыч. – Извини уж!

– Не вы, – показал я ему смартфон с мерцавшим экраном и ответил на вызов: – Да?

– Хороша идея, – ухнул филином из угла Кузьмич. – Правильнее, вестимо, чтобы Ляксандра выбирал, но коли он занят, то пущай мертвячка пальцем тыкнет, кому чего брать. Хоть какая польза с нее обчеству будет!

Жанна явно немного обиделась на «мертвячку» и то, что ее сочли в целом бесполезной для жизни дома, но все же согласно кивнула.

– Александр, добрый вечер. Это ваш тезка, – раздался в трубке знакомый мне голос. – Илья Николаевич желает с вами пообщаться именно сегодня, а не завтра, потому убедительно прошу вас приехать. Машина уже стоит у вашего подъезда.

– Ночь на дворе, – недовольно сообщил ему я. – И вообще, вы меня разбудили.

– Приношу свои извинения. И тем не менее вынужден настаивать на том, чтобы вы выполнили просьбу Ильи Николаевича.

– А если нет?

– Такой ответ не рассматривается, – выдержав паузу, сказал помощник Носова. – Увы.

– Секунду, – сказал я и плотно прикрыл телефон ладонью. – Вавила Силыч, а что, лифт уже пустили?

– Ага, – подтвердил тот, мешая бумажки в шапке. – Еще час назад.

– А снова его остановить нельзя?

– Зачем же? – удивился юный Кондратка. – Неудобство людям!

– Ну, если надо? Ненадолго.

– Ты прямо говори, Ляксандра, чего хочешь! – топнул валенком по полу Кузьмич.

– Мне Вавила рассказывал, что как-то раз кто-то из обчества заставил алкаша два часа по лестнице подниматься, – сдерживая улыбку, пояснил я. – Он шел-шел, а дойти до дома никак не мог.

– Это я так им распорядился, – огладил бороду Пров Фомич. – Так-то Роман мужик неплохой, работящий, но как во хмелю – беда. Шумит, жену бьет, ребятенка гоняет. Вот и проучил его. Он после того аж до Карачуна ни капли в рот не брал, ага!

– Вот мне бы так же!

– До Карачуна браги не пить? – изумился Кондратка.

– Да нет. Меня в гости зовут, а я ехать не хочу. Откажусь – сюда его слуги придут и силком потащат. Очень уж гостеприимный хозяин зазывает, смерть как не любит один ужинать. Мне бы этих ребят по лестнице погонять, чтобы они до моего этажа ввек не дошли.

– Это можно, – Вавила Силыч переглянулся с Кузьмичом, тот кивнул. – Пущай. Встретим-приветим ходоков незваных, не сумлевайся.

Я подмигнул ему и снова поднес трубку к уху.

– Хорошо, убедили. Только давайте так – пусть меня ваши парни у квартиры встретят. На моем этаже. На дворе просто ночь, время темное, мало ли что со мной может случиться? А так спокойнее будет. Как придут, пусть позвонят в дверь, и я сразу выйду.

– Хорошо, – согласился Александр.

– Договор?

– Договор, – чуть удивленно ответил он.

– Жду! – произнес я и нажал «отбой». – Родька, там у подъезда машина стоит, иностранная, дорогая. Глянь, из нее кто-то вышел?

Мой слуга, выглядевший сегодня куда пристойнее, чем накануне, молнией метнулся на балкон.

– Ага, двое, – донесся до меня его голос. – К подъезду сейчас пойдут! Мордатые!