Холодный путь к старости

– Что бы я делала без тебя, – обратилась Зоя к своему пушистому всепонимающему жильцу, ища утешения и понимания. – Ты знаешь, почему упала фотография?

Котик сердечно кивнул, подошел к стене, на которой застыли обойные букеты алых роз, лапкой постукал по ней.

– Не понимаю, – отмахнулась Зоя.

Котик сел, поднял передние лапы, левую оставил неподвижно, а правой давай размахивать, будто гвоздь забивал, и так сходно, что Зоя уразумела.

– Соседи в стену тарабанили?

Котик кивнул два раза и пошел ластиться.

– Какой же ты Жулик? – приговаривала Зоя, теребя котика за ухом. – Ты Умница, Умница моя.

В этот вечер Зоя вначале накормила котика повкуснее, а уж потом сняла светло-коричневые шторы и подшила петельки, за которые шторы цеплялись к крючкам на гардинах и которые отрывались на удивление регулярно. Такое поведение штор Зоя объясняла наплывом эмоций, считая, что стала резче их дергать…

Желание притягивает, одиночество рвет. Зоя и желала, и страдала от одиночества. Бывало, к ней приходил друг. Котик относился к его визитам, как законный муж, то есть не любил. Вначале – шипел, затем перестал замечать…

– Алик, от тебя кошаком пахнет, – сказала Зоя в один не прекрасный вечер. – Мыться надо чаще.

– Ты права, Зоя! Как кот появился, так все началось, – ответил друг и указательным пальцем поправил очки на переносице. – Вначале ботинки с носками кошачьим туалетом запахли, потом брюки с рубашкой. Это кот одеколонит, хоть и умный…

– Котик, подойди, пожалуйста, – позвала Зоя. – Это ты дяде одежду портишь?

Котик повертел головой из стороны в сторону, подошел к Зоиному другу и давай ласково тереться об его ноги, преданно поглядывать в глаза.

– Смотри, как он тебя любит, – упрекнула Зоя. – Вечно ты всех винишь, кроме себя…

Разговор выдался громким, а котик лежал и вроде бы улыбался…

Недоразумения поселились у Зои. Когда с потолка упала люстра, она плакала, глядя на котика, который танцевал на задних лапках и даже подпрыгивал в присядку, показывая лапкой наверх, мол, соседи наверху плясали. Когда Зоя заметила, что обшивка дивана обветшала, то котик в точности скопировал медвежью походку ее друга и потерся задом о диван, показывая, как он был испорчен. А потом сгорел телевизор на кухне. На задней крышке – подтеки. Котик опять указывал наверх и, не в силах изложить свою мысль доходчивее, взял и немного пописал на пол, мол, залили тебя хозяюшка…

«Господи, что же происходит? Может, ты меня наказываешь за то, что я украла этого славного дрессированного котика? Господи, ответь мне», – молилась Зоя вечерами и вскоре неожиданно проснулась ночью, будто кто разбудил. Диван не заскрипел, как обычно, а сама Зоя ходила, точно легкий ветерок. Она вышла в коридор и обомлела. Котик, вцепился зубами в башмак, которым она регулярно подпирала дверь туалета, и оттащил его. Далее он подналег на дверь, закрыл ее и наделал лужу. После содеянного котик пустился в пляс, катался по полу и от радости тихо по-кошачьи смеялся, издавая удивительно похожее на «ха, ха, ха»:

– Мя, мя, мя…

– Ах, вот ты какой! – вскрикнула Зоя. – Я тебе верила, а ты… а ты…!

Не найдя нужных слов, чтобы назвать совершенное котиком, она попыталась схватить своего любимца, но тот белкой скользнул меж ладоней и исчез за диваном, откуда его можно было достать разве что палкой. Зоя присела, задумалась, потом подошла и обнюхала сгоревший телевизор, где сквозь запах гари распознавался запах кошачьего туалета. Она подошла к фотографии родителей и разглядела на рамке и обоях множество хороших царапин и пробоин от когтей, каковые могли появиться, если котик прыгал на них, пытаясь зацепиться. Шторы оказались в затяжках. На шкафу, откуда котик мог легко скакнуть на люстру, чтобы покачаться, тоже виднелись царапины…

Зоя до рассвета почесывала голову, думая, как поступить. Котик не показывался из-за дивана.

– Ладно, вылезай, – тяжело произнесла она. – Честное слово: бить не буду. Только поговорим.

Котик осторожно вышел и замер поодаль, рядом с подлокотником дивана, готовый моментально сорваться с места.

– Будь человеком, объясни, зачем ты пакостил? – попросила Зоя.

Котик плавно развел передние лапки в стороны и приподнял вверх плечики. Это можно было понимать как то, что он не мог объяснить свое поведение. «Такова моя суть, ничего не могу поделать, – говорили его глазки и движения. – Я не со зла».

– Но как тебя прежние хозяева терпели? – спросила Зоя.

Котик потупил взор, ничего не ответил и нервно заскреб по линолеуму.

– Пол не порть. Как раньше реагировали на твои выходки? – еще раз спросила Зоя.

Котик мягко отмахнулся правой лапкой и, чуть повернув мордочку в сторону, мяукнул:

– Мя-я-я…

Так обычно люди говорят, пренебрежительно сложив губы, «да-а-а», когда им неприятен предмет разговора.

И тут Зоя поняла, что котик был ничейный, когда она его встретила. Его выгнали. Его всегда выгоняли, а может, даже и били, но поскольку котик был понимающий и рассуждающий, ну почти как человек, то не каждый мог избавиться от него, как она относила своих в другие подъезды. Каждый ему что-то дарил. Кто-то – штанишки. Кто-то – кофточку. Кто-то – валеночки. Легче избавиться от мыслящего существа, взятого под покровительство, когда ему что-то подаришь на прощанье.

– Тебя выгоняли? – спросила Зоя.

Котик три раза кивнул, но без особого огорчения.

– И одежку выдавали на прощанье?

Опять последовал согласный кивок.

«Ох, котик, котик. Хоть ты и умный, а все равно природа у тебя хитрющая, неперевоспитуемая», – подумала Зоя.

– Ладно, иди спать, да и мне пора, – сказала она. – Не хочу быть жестокой. Прошу, перестань гадить, я все прощу. Не сможешь – выгоню.

Котик радостно закивал, затанцевал и уснул у Зои в ногах.

И воцарилось спокойствие. Длилось оно ровно три дня. Вечером третьего, придя домой, Зоя обнаружила открытый настежь платяной шкаф, возле которого лежали сваленные в кучу и подранные платья, ее любимые платья (!). Она, зарыдала, схватилась за голову и быстрее к котику. Слова метала, как молнии:

– Кто это сделал?

Котик, ничуть не испугавшись, на задних лапах прошелся на манер ее друга, приблизился к шкафу и давай шипеть и когтями скрести по воздуху.

– Так это мой друг?!!

Котик закивал.

– Ах ты, гадкий! – воскликнула Зоя. – А ты знаешь, что из-за твоих проделок он мне ключ от квартиры отдал?

Она вытащила из ящичка комода связку ключей и, как колокольчиком, потрясла ими перед носом котика. Котик съежился. Зоя бросила ключи, схватила удлинитель, лежавший неподалеку, по-ямщицки замахнулась им, чтобы проучить непокорное животное, но то сорвалось с места и, распластавшись по полу, как камбала, юркнуло в узкую, казалось бы, непролазную щель под телевизионной тумбой…

С этого момента Зоя принялась шить небольшую норковую шапочку-ушанку. Это не заняло много времени. Она надела шапочку на маленькую головку котика. Надела она на котика и другие его вещицы, сказала «не обижайся» и отнесла его туда, откуда взяла.

– Кушать захочешь, приходи, накормлю, но в квартиру не пущу, – сказала напоследок.

Котик вежливо кивнул два раза и без сожаления пошел восвояси, а потом встал на задние лапки и кинулся вприсядку, словно неизвестным науке животным чувством сознавал, что жить надо не оглядываясь и быть надо самим собой, не принимая во внимание, нравится это кому-либо или нет, потому что другого шанса жить не представится…

Зоя прошла по пути домой совсем немного и вдруг спросила себя: «А кому от этого расставания будет хуже? Все мы в этой жизни пакостные котики, каждый по-своему. Чудим, балуемся. Совершаем необдуманные поступки. Живем, как хочется, не задумываясь о том, что чувствуют наши близкие и неблизкие. Нас выгоняют, мы выгоняем, и продолжаем танцевать. Вот и я одна…» Сердце ее резанула такая тоска, что она оглянулась, собираясь окликнуть котика, даже такого неуемного шалуна-обманщика, позвать назад… Но тот уже исчез, словно испарился.