Сделаем тайное явным!

В этот момент Жора уже подгребал к краю набережной, расталкивая крякв и лебедей.

– Посторонись, толстозадые! – рычал он.

– Дима, Антон, ломайте булочки и кидайте куски крысе! – скомандовала чопорная дама.

Старшему на вид было лет двенадцать, и он уже сам мог крошить булочку. А вот младшему в четыре года это было еще не под силу. Седой господин, вероятно отец, подошел к Антону и стал отламывать кусочки от булки, а сынишка кидал их в воду перед мордой Жоры.

Но сегодня, по-видимому, утки и лебеди со всей реки решили покормиться хлебными мякишами. Пернатые волна за волной пикировали со всех сторон, и, приводнившись, отталкивая Жору, устремлялись к угощению.

Отпуская в адрес ненасытных уток и лебедей страшные ругательства, Жора вылез на булыжную набережную и, шевеля усами, пошлепал к людям. Подойдя вплотную к господину с седым ежиком, он встал на задние перепончатые лапы и стал передними пятернями теребить его за штанину.

– Да, дай ты мне, наконец, еду. Хватит кормить пернатых дармоедов, – рычал Жора.

В этот момент чопорная дама обнаружила чересчур близко от себя «крысу» и очень громко завизжала.

Господину с седым ежиком, видимо, показалась забавной какофония из рычания взбешенной нутрии и визга чопорной дамы, и он весело улыбнулся.

– Сына, – обратился папа к младшему, – давай покормим крыску, заслужила.

И стал протягивать Антону кусочек за кусочком, пока Жора не съел весь оставшийся хлеб. Господин вытряхнул из пакета крошки на мостовую и, сложив, спрятал его в задний карман брюк.

– Какой хороший сегодня день, – произнес благодушно он. – Тепло, ясное небо над головой и нас обдувает приятный речной ветерок. А теперь после прекрасной экскурсии в пражский зоопарк «Наплавка» пойдемте потихоньку домой, – предложил он довольным голосом остальным.

– А мы завтра придем сюда крысок кормить? – спросил младший с надеждой.

– Обязательно все вместе как сегодня и придем, – пообещал, улыбаясь, седой господин и погладил Антона по светловолосой голове.

«Это хорошо, – подумал довольный Жора. – Теперь носастым не видать еды, – и он тоже улыбнулся, но злорадно».

[1] крякуши – утки

[2] шипуны – лебеди

[3] чопорный – важный, надменный и строгий в соблюдении приличий

Ревность

Рассказ

Эта дурацкая история произошла во время трех жарких июньских дней в международной паутине. К скоротечным отношениям мы уже, к сожалению, привыкли, когда от знакомства до расставания проходит мало времени. Удивляет в наши дни другое. Так случается, что до того незнакомые люди встречаются, беседуют, разругаются в пух и прах, и, наконец, расстанутся, и за все время даже ни разу не взглянув в лицо друг другу. Мы попробуем посмотреть на эту нелепую историю глазами участников с обеих сторон: сначала виновника конфликта и затем пострадавшей.

Беседа над Эрфой

В теплый субботний вечер четверо знакомых посетили небольшое итальянское кафе, что расположилось рядом с современным Ратушным мостом. Чуть дальше и параллельно пролегал средневековый каменный мост лавочников – большая достопримечательность старого доброго Эрфурта. Две семейные пары удобно разместились за круглым столиком на большом балконе, нависшем над говорливой Эрфой.

Один из посетителей как завсегдатай кафе воспользовался случаем и сделал заказ по-итальянски. Для себя и жены Изольды Андрей заказал бокал белого вина с орешками и стеклянную вазочку с мороженым. Их знакомые Гольдберги выбрали молочные коктейли в высоких стаканах.

Официант-итальянец сначала принес вино и мороженое. Изольда вколола большие солнцезащитные очки сверху в волосы, заложила за спину сиреневую сумочку и придвинула к себе поднос с бокалом белого вина и блюдечком наполненном солеными орешками и печеньками. Сделала глоток.

– Хорошо жить! – радостно промолвила она и скрестила под креслом ноги в светлых сандалиях.

– Совершенно согласен, – поддержал ее Вольф.

Андрей промолчал, лакомясь мороженым из вазочки. А про себя он подумал, протягивая слова: «Хорошо сидим!» И с этим его утверждением можно, безусловно, согласиться. Он наслаждался и чудесным местом над журчащим речным потоком и приятной компанией, центром которой, конечно же, была его любимая жена. Изольда Генриховна была миловидной женщиной прекрасного возраста с пышной фигурой. Сегодня она выбрала на прогулку платье без рукавов до колена в светло-темную крупную клетку. И завершала украшение дамы короткая прическа из темных волос со светлыми прядями, сделанная золотыми руками мастера парикмахерского искусства.

Под тихий плеск текущей воды и обдуваемые прохладным речным ветерком мужчины завели великосветскую беседу о литературе. Их дамы снисходительно наблюдали за ребячеством седовласых спутников. Одна, потягивая коктейль, а другая, попивая маленькими глотками вино и закусывая солеными орешками.

Андрею Распутину было на вид за пятьдесят. Этот круглолицый и улыбчивый мужчина с седым ёжиком волос обладал внимательным взглядом, а иногда даже тяжелым, пробиравшим собеседников до дрожи. Среднего роста с небольшим брюшком он был одет в оранжевую футболку с воротником, которая выделялась на фоне светлых брюк и жилета. На ногах у него были светлые же сабо. В общем, выглядел он как пожилой учитель гимназии или преподаватель университета. Некоторые немцы за глаза называли его «echter Professor» (настоящий профессор). Он действительно раньше учил и преподавал, но в одном из провинциальных северных городов России. Здесь же в Германии Андрей Васильевич писал рассказы, очерки, сказки и пьесы.

Его собеседник Вольф Гольдберг был старше, но представлял копию только с усами и в одежде более темных тонов. Он выглядел как инженер или сотрудник научно-исследовательского института, давно вышедший на пенсию. Правда, при этом его взгляды бывали далеки от научных, что не мешало ему всерьез считать их единственно верными.

– Что у вас нового? – полюбопытствовал Вольф и потянул через трубочку коктейль.

– Да, что же у нас может быть нового? – искренне изумился Андрей. – А хотя постойте. На днях случилась дурацкая история. В Чехии у меня в одной группе не пропустили рассказ «Жора из Праги».

Вольф оторвался от трубочки и поинтересовался:

– И часто вас огорчают отказами?

– К счастью нет, – ответил собеседник и разъяснил. – Обычно администраторы, случается, отклоняют, только если содержание текста никак не касается страны. Но мой рассказ повествовал о нелегкой судьбе нутрии, живущей во Влтаве, реке, протекающей через Прагу. По счастью, этот отказ стал лишь вторым подобным случаем за три года. Впрочем, следует быть справедливым и непременно добавить, что шесть других администраторов проявили благосклонность. И за это я им премного признателен.

– А чем аргументировали такое странное решение? – осведомился Вольф.

– Да, объяснение какое-то путанное, – ответит Андрей, пожимая плечами, и предложил: – Да вы сами посудите.

И он по памяти процитировал ответ: «У Вас это по всем группам. Чехия маленькая страна. Это если не рассматривать сколько групп было вообще охвачено. И рассылка всем одного и того же текста рассматривается как спам».

– Похоже, что за чудной аргументацией скрывается явное желание на исключительный материал. Ну, чтобы вы только в их группе публиковались, – проницательно заметил Вольф.

– Вы совершенно правы. Но стоит ли овчинка выделки? И кроме того, этот вывод таится очень глубоко, а на поверхности мы видим «какой-то сумбур вместо мысли». Что ни предложение, то демонстрация когнитивного диссонанса.

– Ну, вы дорогой Андрей Васильевич держите себя в руках и, пожалуйста, не выражайтесь, – вежливо попросил Вольф со смешинкой в глазах.

– Я даже и не думал сквернословить, – с улыбкой возразил Андрей. – Это такой научный термин, который означает наличие противоречия в высказывании. И чтобы не быть голословным, предлагаю мой анализ аргументации администраторши.

– А нашим дамам не будет скучно? – полюбопытствовал Вольф, посмотрев на спутниц.

– Да мы уже привыкли к вашим разговорам, – великодушно ответила Изольда. – Как встретитесь, так и сцепитесь языками. Хорошо, что в этот раз не за политику разговор. А то бы мне совсем тяжко было.

– А мы с тобою тихонько поболтаем о своем о женском, – шепнула ей на ухо Ирина.

Знающие господина Гольдберга утверждают, что у него довольно упертый характер. Так вот спешим сообщить, что он по этому качеству сильно уступает жене. В спорах с ней мужу всегда приходится в лучшем случае промолчать или даже уступить, чтобы не потерять значительно больше. Может показаться, что у такой волевой дамы должны быть внушительные и представительные формы, ан нет. Ирина Гольдберг имела стройную фигуру и светлые короткие волосы. Любой наряд был ей к лицу. И этим она постоянно вдохновляла мужа, большого любителя запечатлеть красоту в разных ее проявлениях. Сейчас ее еще больше стройнили голубенькая женская маечка и синие джинсовые шорты.

– Так вот, Вольф Иосифович, давайте начнем с первого, – предложил Андрей. – «У Вас это по всем группам. Чехия маленькая страна». Словосочетание «по всем» означает как минимум, что по всем чешским группам без исключения. А опубликован рассказ был только в шести. Всего их, конечно же, в несколько раз больше. Видимо, точное количество администраторша не знала, вот ей и показалось, что если в двух или трех группах опубликовано, то значит – везде. А это будет логической ошибкой – абсолютизацией на базе единичного. Когда без исследований полагают, что присуще одному, то свойственно и всем. И оттого часто ошибаются.

– И без формальной логики люди хорошо живут, – саркастично заметил Вольф. – А вы наивно ожидаете эту вашу логику от женщины. Вы, право слово, фантаст.

В этот момент он посмотрел на Ирину, которая, чуть наклоняясь, что-то тихо говорила Изольде.