Невольный носитель

– Ты что-то очень серьезно к этому относишься, – сделал замечание Сергей.

– Вот и получается, – продолжал Олег, не обратив внимание на сарказм друга, – Население не уменьшается, а число недовольных собой, своей жизнью растет. А больше всех страдают наши дети. Растут без отцов, укрепляя в своих маленьких головенках сознание брошенности, пустоты. Вырастают, не осознавая это умом, либо закомплексованными бедолагами, либо раскованными отморозками… А, че говорить?

– Н-да-а, – протянул Сергей, —Ладно, наливай давай…

За окном полностью стемнело. На часах, что висели на стене, стрелки показывали полвосьмого вечера. Дождь за окном пошел немного сильнее.

Вторая бутылка водки почти закончилась, и ребята были уж вовсе навеселе, хотя разговор их был не очень веселым. Они все «пережевывали» свои судьбы, недостаток средств, неудачи с женщинами, непонимание родными, своими детьми, неуверенность в завтрашнем дне.

В это время по телевизору началась какая-то криминальная программа, в которой в очередной раз мусолилась тема судебного процесса над одним известным актером, в пьяном состоянии совершившим наезд со смертельным исходом на мужчину, отца двух несовершеннолетних детей, единственного добытчика средств к существованию семьи. В основном, показывали адвокатов с обвиняемой и с потерпевшей сторон, которые своим подвешенным языком доказывали правоту своих подопечных, подспудно вываливая разную грязь друг на друга. Зрелище было омерзительное.

– Нет, Валерич, ты погляди, что по этому долбаному «зомбоящику» показывают. На какой канал не включи, везде какая-то хрень с трупами, ворами, катастрофами, эпидемиями. Нет, чтобы показать какую-нибудь доярку Марусю в-о-от с такими дойками, – Сергей выразительно обвел пространство вокруг своей груди, – и рассказать о ее высоких надоях… Хе-хе… Ее надоях. Я хотел сказать «о надоях коров», конечно, – пьяно захихикал Сергей.

Олег тоже посмеялся над оговоркой друга. Затем, тяжело переведя дух, он начал говорить:

– Да, ты прав, Сереж. Выливают на нас каждый день чернуху. И просвета не видать, не видать. И-и-к… Ой… А самое главное, вот сам посуди, хотя бы вот на эту историю посмотреть, – он указал рукой на телевизор, – Эту тварь ведь отмажут его долбаные адвокаты дьявола. По любому. Максимум ему дадут пять лет, через год выпустят условно. А ведь человека, которого он убил, уже не вернешь. Даже если его семье откупные дадут. Что получается? У кого больше денег, тот и перед законом краше? Сделал бы простой работяга такое, ну, сбил бы того мужика, никто этого работягу отмазывать даже и пытаться бы не стал. А все потому, что нет у него средств заплатить хорошему, грамотному адвокату за свою защиту, нет и все. А ведь они, эти твари (я говорю про адвокатов) так могут перевернуть все с ног на голову, что, глядишь, тот покойник сам станет во всем виноват. Ух, ненавижу таких.

– Ты прав, Валерич. Какой-нибудь бродяга за какую-то хрень всегда получит по максимуму, а те же мафиози за кучу трупов могут отделаться «условкой». Все зависит от грамотности того же адвоката да от «бабок», которые ему могут заплатить…

Они одновременно тяжело вздохнули.

– Ладно, давай по последней и в расход… – сказал Олег.

Олег провожал Сергея до автобусной остановки, на которой тот решил заказать такси.

Диспетчер пообещала машину минут через десять. Пьяные друзья устроились под крышей остановки, прячась от усилившегося дождя.

– Я вот что думаю, – заговорил Олег, – Я все про этого мудилу с его адвокатом. Ведь не получит, гад, по заслугам. А в природе все должно компенсироваться. Верю, что есть какая-то сила, должна быть, которая так или иначе, пусть и не сразу, но должна, должна как-то вернуть бумерангом всякому за содеянное им. Сделал хорошее дело – получишь что-то, что душу порадует, сделал гадость – неприятности обеспечены.

– Это все надуманное, – сделал заключение Сергей.

– Почему надуманное? – встрепенулся Олег, – Ничего не надуманное. Даже нас возьми. Ничего с нами особого не случается потому, что никому особо ни добра, ни зла не принесли. Вот. А если что и случалось, то не очень приметное, потому что своими поступками ничего не совершали из того, чтобы потом либо совесть мучала, либо сердце радовало сильно. Обычные среднестатистические люди, даже ниже среднего, так, обыденно, без эмоциональных всплесков жизнь проживающие. Ничего не создаем, ни к чему не стремимся. И в этом сами виноваты. Ленивые что ли? Бесталанные, вот.

– Ну, не скажи…

– Да ладно, надо просто самим в этом признаться. А вот глядишь, не знаю, когда, тем гадам, – Олег вернулся к теме актера с его адвокатом, – аукнется. Вот, например, этого актеришку кто-то кирпичом по голове стукнет, или этот самый кирпич с крыши на него сам упадет, когда он этого и ждать не будет, а адвокатишку того током убьет, к примеру…

– Нет, ну ты завернул, – поморщился Сергей. – Хорош такие вещи думать. Сам говоришь, что за поступки «возвратка» прийти может, даже за мысли…

Подошла машина такси. Друзья обнялись, и Сергей уехал. Олег медленно побрел домой.

Возле его подъезда под козырьком стояла группа молодых парней. Они пили пиво и что-то оживленно обсуждали. Не очень ровным шагом Олег попытался пройти мимо них, но случайно несильно задел одного из парней плечом.

– Э, дядя, места мало? – вызывающе пробасил тот, – Че, ходить разучился?

Олег остановился и обернулся. Молодые парни лет по восемнадцать, но уже плечистые и рослые. От них так и пахло дерзкой агрессией.

В молодости Олег занимался боксом. Особых результатов не достиг, но мало-мало драться научился. Стычек старался всегда избегать, но при их неизбежности всегда достойно мог за себя постоять. Мальчишки вызвали у него неприятное ощущение. В дети ему годятся, а задирают взрослого сорокатрехлетнего мужика.

– Сынок, а тебя батька в детстве не учил взрослых уважать?

Он сделал шаг к говорившему с ним задире, не зная, что будет делать дальше. И в этот момент пропустил хлесткий и крепкий удар в лицо. Олег пошатнулся, но устоял на ногах. Нахлынуло возмущение ситуацией.

– Ах ты щенок перерослый. Да я сейчас тебе…

Следующий, более мощный удар точно в челюсть погасил его сознание…

Жизнь Олега Волкова протекала без особых потрясений. Нет, они, конечно, были, но так, чтобы вызвать полное уныние, равнодушие к маленьким радостям, изредка подкидываемым судьбой, – такого не было.

Закончив институт радиоэлектроники, отслужив в армии, так и не сумев устроиться по специальности, Олег влачил свое существование, работая в небольших фирмочках, обслуживая радиоэлектронную аппаратуру. Денег больших это не приносило, но он особо и не стремился как-то улучшить, укрепить свои позиции в качестве классного специалиста. Довольствовался малым. Хватает на хлеб, и ладно.

Он всегда был хорошим другом, охотно, порой в ущерб себе, откликался на нужды друзей. Впрочем, со временем число этих «друзей» свелось к минимуму. А оставшиеся искренне радовались тому, что он есть вообще. Хороший собутыльник (без ненужных излишеств), хороший собеседник, просто приятный, спокойный человек. Да, если что-то и случалось, Олег всегда, не раздумывая, приходил на выручку: то деньжат каких-никаких даст в долг, то поможет физически с какой-либо работенкой, то просто поддержит морально, внимательно выслушав собеседника и дав ему подобающий в той или иной ситуации совет. В неприятные истории старался не попадать, но и чего-то выдающегося сделать не стремился.

Почти сразу после армии Олег женился на смазливой девчонке, через год у них родился сын. Назвали Александром. Жена Вера оказалась очень деятельной особой, по-своему талантливым человеком и достаточно амбициозной, стремящейся к карьерному росту и укреплению материального благосостояния семьи. Через два года совместной жизни Вера поняла, что муж ее достаточно инертная личность, не желающая надрывать жилы, чтобы как-то ее поддержать в ее же устремлениях. Начались затяжные ссоры, в которых каждый считал, как обычно, правой именно свою сторону. Доходило до того, что после очередной перепалки могли не разговаривать друг с другом с месяц. В конце концов, обоим это надоело, и они решили развестись после четырех лет совместной жизни. Вера забрала сына Александра и уехала к родителям, оставив Олега в его двушке, доставшейся ему в наследство от любящей бабушки. Через полгода Вера сошлась, а затем и вышла замуж за достойного человека, руководителя какой-то небольшой фирмы, приносящей не баснословный, но приличный доход. Надо отметить, что муж ее оказался порядочным человеком, принял как родного сына Олега и воспитывал его. Олегу же было дозволено раз в неделю встречаться с Александром. Но чем старше становился Александр, тем реже стали случаться их встречи. Мальчик вырастал в мужчину и постепенно начал понимать разницу между отцом и отчимом, которая была не в пользу первого. Олег становился ему неинтересен, особенно в сравнении с новым папой, который действительно любил Сашу и воспитывал его в соответствии со своим пониманием жизни, которая, как казалось парню, была не в пример ярче и насыщеннее скучной жизни отца. Да и мама, вероятно, прикладывала к их взаимоотношениям свою руку. Постепенно отец с сыном отдалялись друг от друга и лишь изредка созванивались, чтобы дежурным тоном поинтересоваться состоянием дел каждого. Олег первое время очень переживал по этому поводу, но время, как говорится, лечит, и постепенно все начало восприниматься как должное и неотвратимое, обыденное.

Со временем Олег превратился из молодого, веселого, жизнерадостного парня в серенького человечка средних лет. Правда, выглядел он моложе своего возраста. И если бы не редкие проблески седины в русых волосах, не скучающее выражение в грустных глазах, ему можно б было дать лет на десять меньше, чем было на самом деле, тем более фигуру он сохранил подтянутую, спортивную. Два-три раза в неделю Олег совершал пробежки на школьном стадионе, что располагался возле его дома. Лишь встречи с самыми близкими друзьями вновь оживляли его взор, но это было не так уж и часто.

Дверь палаты номер пять третьей клинической больницы маленького, но славного городка Эн отворилась и внутрь впорхнула молоденькая, миленькая медсестричка Варенька. Кивнув обрадовавшимся ее появлению пациентам, она подошла к кровати, на которой лежал Олег. Его голова была плотно перебинтована, левая рука была в гипсе.

– Здравствуйте, Олег Валерьевич. Как ваше самочувствие? – напустив на себя строгий вид, пропела Варенька.

– Спасибо, Варенька. Сегодня все хорошо. И голова ясная.

– Вот и чудненько.

– Варенька, а мне бы какую-нибудь микстурку из ваших нежных ручек для укрепления здоровья, – шутливо-жалобно произнес один из временных соседей Олега по палате.

– А вам, Илья Петрович, лекарств хватит. Сегодня – на выписку.

– О как… Ну, и хорошо. На выписку, так на выписку… – зашевелился на своей койке пациент.

– Олег Валерьевич, вы правда себя хорошо чувствуете? А то к вам тут из полиции пришли, поговорить с вами хотят.

– Так что? Пусть заходят, если им от меня что надо.

Олегу стало не по себе. Не любил он внимания властей к собственной персоне. Редкие, по случаю, встречи с представителями власти, случавшиеся в прошлом, всегда вызывали у него внутренний дискомфорт, он начинал прерывисто дышать и немного заикаться.

Варенька выглянула за дверь и кого-то пригласила внутрь:

– Проходите, пожалуйста. Только не очень долго. Пациент только три дня назад пришел в себя и еще очень слаб. Доктор просил передать вам, чтобы не больше пятнадцати минут.

– Хорошо-хорошо, – ответили ей и в палату вошел молодой человек в накинутом на плечи медицинском халате. Под ним угадывалась форменная одежда. В руках полицейский держал папку с документами. Он взял стул, стоящий возле двери, и поставил его рядом с койкой Олега, присел на него, достал чистый лист протокола и разместил его на папке. Разместив папку на своих коленях, полицейский обратился к Олегу:

– Здравствуйте. Старший лейтенант полиции Краснов Андрей Павлович. Я ваш участковый. Вы позволите задать вам несколько вопросов?

– Да-да, конечно.

– Вы в состоянии говорить со мной?