Всем отделениям уголовного розыска. Часть 1

Всем отделениям уголовного розыска. Часть 1
Андрей Владимирович Фаниев

В первые годы после свержения царского строя Советская республика столкнулась с валом преступности. Амнистированные Временным правительством уголовники – «птенцы Керенского», дезертиры и белогвардейские офицеры – объединяются в полувоенные, хорошо вооружённые отряды. Крестьяне бросают мирную жизнь и подаются в бело-зелёные банды. По кубанским степям и Екатеринодару проносится волна убийств и грабежей. Русский офицер Лавр Ермаков, до революции служивший в Екатеринодарском сыскном отделении, хочет эмигрировать за рубеж, но, не успев попасть в Новороссийск, вновь становится агентом уголовного розыска, где встречается со своим другом и наставником, бывшим начальником Екатеринодарского сыскного отделения А.П. Пришельцевым. Раскрыв ряд тяжких преступлений, Ермаков планирует начать мирную семейную жизнь, но на Кубань высаживается десант под командованием белого генерала Улагая, и ему предлагают возглавить диверсионную группу сотрудников милиции.На основе реальных событий.

Андрей Фаниев

Всем отделениям уголовного розыска. Часть 1

Какая милиция нужна нам,

пролетариату, всем трудящимся?

Действительно народная!

В.И. Ленин.

«Для объясненiя взаимнаго д?йствiя т?лъ чрезъ разстоянiя (лучистая теплота, св?тъ, магнетизмъ и проч.), необходимо допустить существованiе э?ира – весьма тонкаго вещества, наполняющаго в?сь миръ, какъ междупланетные пространства, такъ и междуклеточные и междуатомные. Частицы э?ира, подобно частицамъ физическихъ т?лъ, находятся въ движенiи». Лавр вздохнул и отбросил в сторону растрёпанный учебник физики Краевича

, где не хватало доброй половины листов. Он устало прикрыл глаза, слушая, как дождь глухо шелестит по соломенной крыше сарая, в котором его и ещё пять офицеров, держали уже третьи сутки.

Его и ротмистра Головина, на подходе к Новороссийску, задержал под Баканской кавалерийский дозор. Обыскав и не найдя ничего интересного, красный конник, безошибочно угадав в них офицеров, выругался: – «Давай золотопогонников для разбора в карцер! Дело говорю, в Новороссийск пробираются заразы!»

Их втолкнули в сарай, и они остановились на пороге, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку.

– Давайте знакомиться, господа. Полковник Белов, – слегка приволакивая ногу, к ним приблизился высокий сухощавый мужчина: – С кем имею честь?

Лавр огляделся и увидел ещё три пары глаз, внимательно разглядывавших вошедших. Он принял строевую стойку: – Штаб-ротмистр Ермаков Лавр Павлович, – и, подумав секунду, представил своего спутника.

– Ну что ж, нашего полку прибыло, – сказал Белов и назвал остальных по старшинству – подполковник Иващенко, подпоручик Фролов и лейб-гвардии корнет Подбельский – затем, усмехнувшись, добавил: – Все к вашим услугам!

Шли третьи сутки пребывания в сарае, и они уже потеряли счёт времени, измотав себя одной мыслью: «Что будет дальше?»

– Господа, я очень боюсь, что мы можем не успеть на пароход, – взволнованно, произнёс Подбельский, похрустывая пальцами.

– Во первых не пароход, а корабль. Там стоят английские военные суда и ещё, кажется, итальянские, греческие и французские. Хотя формально вы правы, наши пароходы тоже имеются. А во-вторых, корнет, вы бы лучше думали, как вообще живым выбраться из этого сарая, – тихо сказал Белов, зябко кутаясь в шинель, из которой ещё торчали нитки от срезанных погон.

– Вы о чём? – испуганно спросил Подбельский.

– О том, что нас, скорее всего, расстреляют, – зло ответил Иващенко, – сегодня ночью надо бежать. Вы слышите канонаду? Это корабельные пушки обстреливают город. Возможно, это артподготовка перед десантом. Часть, которая нас задержала, в каждую минуту может выдвинуться на Новороссийск или начать отступать. В любом случае мы будем ненужным балластом.

– Евгений Владимирович прав, – сказал Головин – в живых нас не оставят, это несомненно.

– Как расстреляют? За что? – опешил Подбельцев.

– Вас, кстати, корнет в первую очередь, – усмехнулся Фролов – ведь вы гвардеец, значит, дворянин. Я уверен, что товарищи обязательно захотят посмотреть, действительно ли кровь у вас голубая?

Подбельцев беспомощно огляделся по сторонам, ища у товарищей поддержки. Его длинные девичьи ресницы и щёки, покрытые лёгким персиковым пушком, дрожали. Он попытался овладеть собой и стиснул зубы, но на глазах всё-таки выступила предательская влага. Лавру стало его жаль.

– Зря вы так, – обратился он к Фролову, – может статься, что среди красных найдется знаток гвардейских традиций и их тоже заинтересует цвет вашей крови.

– Это еще почему? – взвился Фролов.

– У вас на манжете первая пуговица не застёгнута

, – усмехнулся Лавр, и с улыбкой спросил: – В каком полку служили?

– В лейб-гвардии гренадёрском.

Лавр шагнул к нему и протянул руку: – Вы участвовали в атаке, после которой ваш полк сократился до размеров батальона?

–Да… Мы были на Юго-Западном фронте, это было через месяц после боев у Ивангорода, когда прорвали австрийский фронт. Вам тоже посчастливилось, там побывать?

– Я служил в 3-м кавалерийском корпусе 9-й армии, мы стояли по соседству.

–У Лечицкого?

– обрадовано воскликнул Фролов, – а Келлеровском корпусе?

– Да, – скромно ответил Лавр, затем обернулся к Подбельцеву, и, глянув, на его щегольского покроя сапоги, с улыбкой спросил: – А вы, судя по розеткам

, из гусар будете?

– Субалтерн-офицер

3-й роты, 2-го взвода лейб-гвардии Гродненского гусарского полка! – Подбельский принял строевую стойку, и по-детски шмыгнув носом, печально добавил: – Я только начал службу в 16-м году, а в 18-м нас уже расформировали…

Лавр положил руку ему на плечо и ободряюще улыбнулся: – Ничего, ментик

ведь довелось поносить и сапоги в память о службе остались. Сколько девушек своими брандербурами

успели за два года с ума свести? Подбельский застенчиво покраснел и улыбнулся. Все рассмеялись, и в сарае сразу стало уютней.

Белов вздохнул: – Господи… Весь цвет русской армии собран в одном бараке…

Они ещё не знали, что орудийные залпы – предвестники Новороссийской катастрофы

, после которой Добровольческая армия

перестала существовать…

Разговор с Фроловым вернул Лавра в прошлое. Закутавшись в шинель, он лёг на сырое сено и, закрыв глаза, окунулся в воспоминания: – После ареста Людмилы он ездил к ней в Сибирь четыре раза, но выстрел в Сараево

поставил жирный крест на их планах. Европа, пережившая ряд политических кризисов и военных тревог, принялась воевать. Он сразу же подал прошение в действующую армию. Коллеги не отговаривали, понимали, что бесполезно. Только Пришельцев

, наполнив до краёв рюмку, сказал: – Лавр Павлович, вы, прежде всего, сыщик. Бог щедро наградил вас этим талантом. Не зарывайте его в землю. Война рано или поздно закончиться, а преступники останутся. Мы будем ждать вас с победой!

На следующий день, после отходной в ресторане гостиницы «Центральная», он уже ехал в литерном эшелоне, направлявшемся на Юго-Западный фронт. В бою под Хотином, когда неожиданно с фланга по пехоте ударил пулемёт, Лавр мгновенно оценил ситуацию и, определив сектор огня, на коне преодолел опасную зону. Уничтожив расчет метко брошенной гранатой, он зарубил ещё двоих, оставшихся в живых, гонведов

. После боя генерал Келлер лично прицепил ему Георгия на грудь, и дал под командование эскадрон. Солдатская удача сопутствовала ему, но во время Брусиловского прорыва, она на мгновение отвернулась, и две пули вошли ему в бедро. После лазарета он собирался вернуться в родную часть, но штабной писарь, перепутав Лавра Павловича Ермакова с каким-то неведомым Леонидом Павловичем Ермоловым, загнал его на Кавказский фронт, куда он попал, когда там уже наступило затишье. Благополучно дождавшись Эрзинджанского перемирия