Поводырь

– Нет! – помотала головой, – я тебе не верю, – улыбнулась, – ты просто под шумок захотел от нас слинять…

– Клянусь, леди, что даже в мыслях этого не было.

– Не лги мне, Реммет!

– Инквизиторы не имеют права лгать…

– Всё равно не верю! И понимаю, конечно, что ты, пожалуй, к таким шумным пирам не привык, но, пожалуйста, не покидай нас. Я так хочу, чтобы ты отдохнул, порадовался вместе с остальными. Ты ведь для этой победы сделал больше всех… – очаровала инквизитора взглядом, смешавшим в себе жалость, мольбу, обаяние и милость, – пожалуйста, останься!

Против такого умилительного коктейля даже крепкий духом Реммет устоять не мог.

– Ладно…

– И ещё одно… – продолжила Альма, – не называй меня леди. Я ей стану только как выйду замуж за Нистрама. Да и после свадьбы не позволю меня так называть. Я ведь просто обычная дочь купца. Просто Альма. Ты выполнишь для меня эту просьбу? Хорошо?

– хорошо, ле… Альма.

– Вот и славно, – отвечала девушка, села за стол, повелевала, – а ну-ка, иди сюда! – и принялась целоваться с Нистрамом, да с такой страстью, что смущённому Реммету пришлось чуть отвернуться, лишь бы не видеть этого безобидного для обывателя, но крайне пошлого для инквизитора действа, как страстный поцелуй двух влюблённых.

К большому сожалению это заметил и Велеон, к тому времени до того напившийся, что уже языком двигать мог с трудом. Правда, это не остановило его в желании пристать к Реммету, потому как свербело у него от того разговора с ним после боя, и сдержать возмущения и ненависти к инквизитору он уже не мог. Но это только если был честен, сказав, что задержался из-за других бандитов. Если же тогда наврал, то сейчас просто боялся Реммета как огня. Ведь инквизитор же мог рассказать об обмане другим наёмникам, выжившим в том бою. И когда они поймут, что их использовали как мясо другие, то будут совсем не в восторге. Другими словами, сразу перережут Велеону и его людям глотки, а их золото заберут себе. В этом случае инквизитора проще было убить. Видимо, поэтому сейчас Пантри и собирался спровоцировать церковника на конфликт в ходе которого надеялся убить его. Но тут же возник другой вопрос: а сорвётся ли Реммет? Или останется невозмутимым – таким, каким и должен быть истинный защитник веры? А смогут ли восемь наёмников победить одного инквизитора, а, главное, захотят ли вообще против церкви идти?

В любом случае подходил наёмник далеко не с добрыми намерениями. Инквизитор понял это сразу, а потому напрягся, только Велеон нарисовался напротив.

– Привет Реммет! – воскликнул он, улыбнулся и приподнял кружку с брагой. Инквизитор промолчал. И только Велеон понял, что взаимности в ответ не получил никакой, то сразу же возмутился, – ты это чего не здороваешься, а?! Я тут к тебе подхожу с добрым сердцем, с доброй душой, а ты… – Реммет продолжал молчать, – фу, какой невоспитанный! А я был о тебе иного мнения! Хотел похвалить, между прочим, за то, как ты сражался с этими бандитами, – начал активно жестикулировать, проливая брагу, – раскидывал их своим палашом направо и налево, как настоящий, сука бля, лев! – внезапно пролил чуть браги на инквизитора. Тот крайне возмущённо взглянул на наёмника.

– Ну, молодец… – рассмеялась отвлёкшаяся от поцелуев с Нистрамом Альма, сделав вид, что это была нелепость. На деле же она прекрасно поняла, что ландскнехт решил пристать к Реммету сознательно, специально провоцируя на конфликт.

– Ой! – смутился Велеон и рассмеялся, – прости.. – и махнул рукой, – ты не ссы, оно быстро выветривается. Или попросишь кого-нибудь постирать, – рассмеялся, – хотя… Я в курсе, что вы целибат соблюдаете, – помотал головой, – ужасная участь. Ни подрочить, ни поебаться, – Реммет тяжело вздохнул, покраснев от последних слов наёмника, водившего вверх-вниз ладонью, согнутой в пальцах, изображая самоудовлетворение. Велеон сразу же заметил реакцию инквизитора, – да ладно тебе, не смущайся. Я тоже долго ходил не присунув свою шпагу, – взглянул на Альму, – в прекрасные, юные, девственные ножны, – снова посмотрел на Реммета, – если ты понимаешь, о чём я, – улыбнулся и выпучил глаза, – но как пошёл на первое дело и получил за это деньги, то сразу толпу шлюх снял, которые сосали у меня до самого утра, оставив мозоли на залупе. Я клянусь, так и было! – наёмник ухмыльнулся. Реммет оскалился.

– Велеон, отстань уже от инквизитора! – возмутилась Альма.

– Дайте, пожалуйста, я договорю, леди, – взглянул на неё остекленевшими от алкоголя глазами наёмник. Потом вновь взглянул на Реммета, – знаешь, за что я получил первые деньги? Знаешь? Штурмом взял один замок. А там вырезал всех его обитателей вплоть до младенцев. На глазах одного из них изнасиловал его молодую мамашу, а потом перерезал ей горло, – рассмеялся, – крехтела, как свинка, – пустился в дикий хохот и начал стучать кружкой по столу, разлив вокруг всю брагу.

– Велеон! Что ты несёшь?! Это же мерзость… – ужаснулась Альма.

– Да, я такой… – вздохнув, отвечал наёмник, а потом вновь переключился на Реммета, – ответь-ка мне на один вопрос, инквизитор. А ты часто теребонькаешь? Я, конечно, понимаю, что целибат, все дела… Но нельзя же всю жизнь провести, ни разу не спустив хотя бы на пол! – удивился, – или реально ни разу? Слушай, а правда, что у тех, кто не дрочит, яйца пухнут? А ещё говорят, что вы, инквизиторы и прочие церковники, втихаря друг с дружкой сношаетесь, называя сие действо братской любовью. Это правда?

– Тебе виднее. Говорят, ландскнехты этим частенько помышляют, отправляясь в дальние походы…

Как только Реммет это произнёс, даже бровью не поведя, Велеон просто взбесился, покраснел, а глаза его загорелись диким пламенем. Он на такое хамство в качестве ответа точно не рассчитывал: чтобы кто-нибудь ещё сомневался в том, что Велеон Пантри – настоящий мужик… Кроме того, инквизитор, сказав это, даже бровью не повёл. Ничего в нём не выдало ни страха, ни волнения, ни безудержной ярости, что ещё больше взбесило наёмника.

– Да ты как, сука, смеешь?! – проорал он во всю силу и стукнул по столу кулаком, да так сильно, что весь зал затих. – Чтобы какая-то церковная сволочь так разговаривала с Велеоном Пантри – героем Рельданских войн, битвы на Изумрудном озере и при Бунтонском холме?! Да ты нарвался…

– Успокойся! – воскликнула Альма.

– Сержант, давайте выпьем! – выкрикнул кто-то из его людей. Потом уже другой из их числа быстро подошёл к Велеону.

– Командир! Пошли пить брагу! Оставь этого придурка в покое…

– Отвали! – рявкнул тот, – хочу посмотреть, сколько мужского есть в этом вонючем церковнике…

– Побольше твоего, так это точно. – Ухмыльнулся инквизитор и выпил квасу.

Наёмник тут же стукнул ладонью по кружке, и весь напиток оказался у Реммета на лице. Тот поставил её на стол и чуть оскалился. Казалось, что вот-вот начнёт драку, но вмешался Нистрам.

– Оставь инквизитора в покое, вонючий ландскнехт, и знай своё место!

Велеон тут же переключился на него.

– Кто это тявкнул? Маленькая собачонка своей пассии, которая настолько неспособна за себя постоять, что достопочтенной леди, – кивнул на Альму, – даже пришлось тебя, ссыкуна мелкого, из плена спасать?!

– Не смей со мной говорить в таком тоне! В отличие от тебя я дворянин, а потому не посмею, чтобы какая-то шавка позволяла себе на меня тявкать!

– Посмею, только дальше что? – кивнул в его сторону, – что ты мне сделаешь? Папочке нажалуешься? Ему на тебя насрать. Или твоя дорогая заплатит мне, чтобы я сам себя заколол? – усмехнулся.

– Немедленно прекрати!!! – вскочил юноша с неистовым желанием врезать наёмнику по морде.

– Успокойся, щенок! – вдруг встрял Реммет.

– Щенок?! – изумился Нистрам.

– А разве нет? – спросил инквизитор, – разве не тебя спасали всей толпой прошлой ночью? Вот когда научишься быть способным за себя постоять, тогда и поговорим. А пока ты просто маленький, тявкающий щенок! – повернулся к Велеону и улыбнулся, – по сравнению с нами-то, с мужиками это точно.

Тот, несказанно удивившись, тоже ответил улыбкой, потряс указательным пальцем и воскликнул:

– А вот это ты молодец, церковник! – и рассмеялся. Реммет в ответ взял и приподнял пустующую кружку кваса. Наёмник одобрительно кивнул, – боги с тобой, инквизитор! Пока у нас с тобой перемирие! – тыкнул ему в лицо пальцем, – но ненадолго.

– Без проблем, – кивнул Реммет.

– Вот и славно! – Велеон обернулся к своему подчинённому, хмуро взглянул на него и спросил, – что ты там говорил про бухло? – и как не бывало их.

Только они ушли, инквизитор облегчённо вздохнул, а таверна снова наполнилась гомоном веселящихся наёмников. Лишь одному Нистраму было не до смеха. Он некоторое время гневно сверлил Реммета глазами, а потом возмущённо буркнул:

– Тебя, между прочим, защищал, а ты меня опозорил на глазах у всех!

– А я твоей помощи и не просил! – взглянул на юношу инквизитор, – и не попрошу.

– А я тебе больше помогать не собираюсь! И защиты от меня тоже не жди! – отрезал Нистрам.

– Интересно даже от кого? Смотрю на тебя и понимаю, что в телохранители брать такого, как ты, разве что комаров отгонять. Впрочем, если не боишься, слепней, оводов, шершней, ос и пауков, пользы от тебя в походе будет чуточку больше. Но я сомневаюсь, что они тебя не пугают.

Тот в ответ ничего не сказал. Прозвучал лишь возмущённый, надменный короткий смешок, и оскорблённый Нистрам вышел из-за стола с гордо поднятой головой.

Реммет взглянул на Альму, явно пребывавшую не в восторге от всего этого. Та также посмотрела на инквизитора, не скрывая своего огорчения.

– Унизив его, сбавил градус конфликта? Молодец, инквизитор…

Тот, усмехнувшись, пожал плечами.