Комендантский час

– Это точно, – кивал стоящий впереди извозчик.

После этого воцарилось неловкое молчание, которое, впрочем, Слава принял за почтительное безмолвие.

– А нового священника у вас так и не нашлось? – задал вопрос Олег, пытаясь разобраться, что же происходит.

– Нет, какой там! – отвечал Отрашев. – Все разбежались из-за войны. Мы с тех пор, как Ферапонт усоп, даже храм закрыли. Нам не до молитв, да и службу вести некому.

Капитан молча выслушал извозчика и стал бранить себя за то, что поверил Вольному, который был болен, да еще и доктору дал себя обвести вокруг пальца. Он решил, что на следующий день вернется в штаб, чтоб собрать отряд и выдвинуться в Светово во всеоружии.

– Я могу для вас церковь отпереть, там вполне переночевать можно, есть коморка.

– Я был бы признателен, – изобразив на лице благодарную улыбку, сказал Бенякин.

– Вот и славно.

Спустя несколько минут извозчик с командиром перекрестились три раза и, сделав неглубокий поклон, отправились прочь из обители чернокрылых стражников. Бенякин, измотанный дорогой и странным походом к священнику, хотел поскорее лечь спать. Садившееся за горизонт солнце лишь укрепляло его в этом желании.

– Завтра отвезешь меня обратно в Северную? – задал он вопрос Славе.

– Конечно, отчего бы не отвезти. Снова ведь туда направлюсь.

« Это хорошо. Значит, завтра днем уеду домой. Может, там какие вести о пропавших или сержант пришел в себя» – подумал капитан, приближаясь к храму.

Отрашев зашел в один из сараев и вышел оттуда уже с ключом, который был спрятан под сеном. Приблизившись к задней двери, как раз выходившей на задний двор, Слава сунул ключ в замок и прижавшись к двери, провернув его два раза. Вдруг позади послышалось громкое карканье воронов. Обернувшись, капитан с извозчиком увидели поднимающиеся над деревьями полчища птиц.

– Что-то их напугало, – спокойно заключил Слава и открыл перед гостем дверь.

Олег вошел внутрь темного помещения, и его тут же пронзил цепляющий холод.

– Почему тут так холодно? – спросил Бенякин, постукивая зубами, но извозчику было нечего сказать, ведь он ничего не чувствовал.

– Вы, наверное, простудились или просто к местным погодам не привыкши.

– Не думаю, – произнес Олег и стал оглядываться по сторонам.

Он уже чувствовал легкую горечь во рту, предвещающую боль в горле. В небольшом прямоугольном зале возле стен стояло несколько скамеек, которые предназначались самым старым членам прихода, а по восточной стене вдобавок стояли пустые семисвечники. Пол был деревянным, но ладно сложенным. По стенам висели иконы с нависающими над ними давно потухшими лампадами, отбрасывающими блеклую тень. В алтарной части стоял пустой престол, на котором громоздился высокий крест.

Командир красных остановил взгляд на иконе Божьей матери. Он глядел в её сокрытые темнотой глаза, как друг последние на миг блеснули красным огоньком. Олег отшатнулся в сторону и стал тереть руками лицо. Вновь обратив на икону испуганный взор, он увидел невозмутимо стоящую Богоматерь, грозно взирающую пред собой. В этот момент холод отступил и голосовые связки освободились от царапающих объятий могильной стужи.

– Коморка там, дальше, – указывая путь рукой, промолвил извозчик.

Бенякин кивнул и прошел к большому входу, справа от которого в стене была маленькая дверь, ведшая в комнату священнослужителя. Войдя внутрь, капитан обнаружил одноместную лежанку, занимавшую половину всего пространства. Над ней висело крохотное квадратное окно, выходящее во двор. К стенам были прибиты полки, ломящиеся от дряхлых томов.

– Ну вот. Место тихое, спать будете спокойно, – сказал Слава, осматриваясь внутри крохотного пространства.

– Это хорошо, а можно вас попросить…, – не успел договорить капитан, как его перебил глухой звук, доносящийся из подвала.

– Вы не переживайте, – сказал Слава, – это кошки, они как-то пробираются сюда по ночам.

– А взглянуть можно? – с недоверием спросил Бенякин.

– Как угодно, – развел руками Отрашев и повел гостя к входу в подвал, что располагался за алтарной преградой.

Тяжелая дверь была монолитно встроена в пол.

– Помоги-ка, – сказал Слава и вместе с Бенякиным схватился за ручки.

Приложив немалые усилия, они подняли деревянную плиту, под которой стояла лестница. Спустившись по ней, Олег зажег спичку и увидел стоявшие стопками иконы, огромное количество запыленных книг и православной утвари.

– Сюда самое ценное спрятали?

– Не то, чтобы самое ценное. Просто места в храме мало, – ответил извозчик.

Капитан шел прямо, как вдруг чуть не споткнулся об углубление в полу, рядом с которым лежало небольшое кайло. Никто не убрал каменную крошку, и все вокруг было усыпано строительной пылью.

– Что это? – заглядывая в выемку, спросил капитан.

– Да так, напоминание об одной легенде.

– Поведай-ка эту легенду, – произнес Бенякин и выбросил почти сгоревшую спичку, оказавшись на секунду в кромешной темноте. После этого он достал другую и вновь озарил яркой вспышкой подземное пространство.

– Говорят, что Ферапонт, когда к нам в деревню приехал, одну книгу привез.

– Что за книгу? – усмехнулся Бенякин.

– Да черт его знает. Мы заметили, как он её сторожит, бережет. Когда спрашивали, отнекивался, мол, семейная реликвия, не более.

– И что же дальше было?

– Дык замуровал её Морозов, вот здесь, под храмом захоронил. А после смерти его мы сюда спустились, а её уже и след простыл.

– Интересно, может просто дорогой была?

– Скорее всего, в этом и есть дело, да только священника-то в деревне все знали. Не представляю, кто бы позарился на такое.

– Действительно, – ответил Олег.

– Ладно, нечего тут делать, пора спать.

– Да, пора, – сказал капитан и погасил спичку.

После этого оба поднялись наверх, закрыли за собой дверь и распрощались. Капитан вернулся в коморку, подсвечивая путь спичкой. На удивление, ему было тепло, хотя ночная прохлада уже спустилась на деревню, обняв строения своим дыханием. Сняв куртку, Бенякин упал на лежанку, прикрыв себя верхней одеждой как одеялом, и стал думать о прошедшем дне. Усталость туманила сознание, протягивая и сплетая мысли.

« Странно, кошек ведь мы так в подвале и не увидели» – подумал Олег и тут же уснул.

Морфей, окутав своими чарами капитана, нежно оберегал его сон в течение нескольких часов. Дыхание Бенякина все это время сохраняло ритмическую размеренность: ему ничего не снилось, хотя обычно дело обстояло иначе. Олег любил во сне перекладывать руки из стороны в сторону, громко вертеться, сопровождая все отрывистым храпом, напоминающим звуки какого-то животного. И ничто не могло разбудить капитана раньше положенного срока: ни голоса смущенных подчиненных с их робкими, неуверенными попытками растолкать старшего по званию, ни ненастная погода, вроде подавляющей все желание вылезать из-под одеяла сердитой грозы вкупе с добротным проливным дождем.

Но в этот раз все было иначе. Сон капитана стал терять свою глубину, и вскоре Олег почувствовал влагу на собственных ладонях.