Инструктор. Глубина падения

– Ну, раньше гражданка Маргарита Константиновна Липкина действительно занималась проституцией. Но теперь она вышла замуж и является гражданкой Германии. Ее муж, крупный бизнесмен господин Крафт, занимался авиаперевозками. Но теперь, как мне удалось узнать, он продал свой бизнес. Паршин уехал вместе с госпожой Крафт, то есть Марго, и пробыл с ней до утра.

– А месье Перен? – спросил Мещеряков.

– Месье Перен из казино вскоре вернулся в отель…

– Старлей, и откуда у тебя такие подробные данные? – поинтересовался Мещеряков, прикидывая, можно ли доверять источникам, из которых Карпов получил информацию.

– Наши белорусские коллеги аккуратно работают, – пожал плечами Карпов. – Мне вообще кажется, что они культивируют казино для того, чтобы держать под колпаком не только своих, но и соседских акул бизнеса, всех потенциальных преступников.

– Понятно, – удовлетворенно кивнул Мещеряков. Кому-кому, а своим белорусским коллегам он доверял. И по-доброму позавидовал Карпову, который, не выходя из кабинета, смог добыть столько информации.

– Но утром месье Перен был найден в своем номере убитым, – добавил Карпов. – Сейчас наши коллеги занимаются расследованием этого дела.

– То есть ты хочешь сказать, что месье Перен мертв? – уточнил Мещеряков.

– Ну да… – подтвердил Карпов.

– Это странно… Более чем странно… – покачал головой Мещеряков и поинтересовался: – А наших коллег это не навело ни на какие мысли?

– Они делились со мной информацией, а не мыслями, – заметил Карпов.

– По Интернету? – прищурился Мещеряков.

Старший лейтенант Карпов, начиная нервничать, кивнул.

– Ну вот, видишь, – заметил Мещеряков, – а при личном общении можно было бы обсудить возможные версии…

– По Интернету тоже можно обсудить версии. Или по телефону, если вам так привычнее…

– Да не будет с тобой никто по телефону делиться никакими версиями! – махнул рукой Мещеряков.

– Что касается погибших, – продолжил Карпов, понимая, что в любую минуту Мещеряков может отправить его в Минск, – то на данный момент опознаны тела Виктора Петровича Протасова, Сергея Дмитриевича Грановского, летчика Павла Львовича Мишина. Два тела до последнего времени были не опознаны. Но теперь появились сведения, что погиб французский летчик Мишель Миро, который инструктировал полет. Еще в самолете находилась женщина. Ее тело не опознано. Проводится дополнительная экспертиза. Ожидают приезда на место аварии господина Паршина. Он утверждает, что в самолете должна была находиться его жена. А у наших коллег есть сведения, что это Протасов взял с собой какую-то девушку из фирмы эскортуслуг.

– Спасибо, – кивнул Мещеряков и добавил: – Женщины интересуют нас постольку-поскольку… Хотя и они могли быть втянуты в интересующую нас историю. Свяжешься с капитаном Красиковым, попросишь, чтобы держал нас в курсе. И по возможности информируйте меня не только о результатах, но и о направлениях расследования, которые проводят наши коллеги. Да, вот еще… Пусть перешлет фрагменты неопознанных останков.

– Слушаюсь, – кивнул Карпов, поднимаясь из-за стола. – Если выполню все, я могу быть свободен?

– На сегодня да, – подтвердил Мещеряков, вытирая пот со лба. – Сегодня можешь поехать поплавать. Еще успеешь. Но если что-то экстренное, сразу ставь меня в известность.

– Я понял, – не скрывая радости, сказал Карпов, покидая кабинет полковника Мещерякова.

Полковник Мещеряков хотел тоже вызвать шофера и вернуться на дачу. Вечер обещал быть тихим и теплым. И ему также не терпелось поскорее добраться до озера и окунуться, поплавать. В принципе, можно было не спешить. Ведь генерал Громов ясно дал понять, что ему теперь ни к чему никакие дополнительные расследования. Но Мещерякова эта история заинтриговала, и ему совсем не хотелось останавливаться на полдороге. Правда, использовать для дальнейшей разработки штатных сотрудников ГРУ не получится. Ведь если генерал Громов сказал «Отбой!», значит, так и должно быть. Никаких лишних телодвижений в сторону пропавшего агента.

Информацию, которую ему добудут капитан Красиков и старший лейтенант Карпов, он и сам сможет осмыслить и сделать кое-какие выводы. А для дальнейшей разработки, если заниматься ею, не поставив в известность генерала Громова, придется привлечь кого-нибудь из бывших сотрудников. И у Мещерякова даже были на этот счет кое-какие мысли. Если кто-то из российских бизнесменов действительно занимался и, по всей видимости, теперь занимается поставками оружия на Ближний Восток, не хотелось бы, чтобы этот канал поставок был перекрыт чужими руками. Ведь если пилот-агент, как он понял из слов генерала Громова, остался жив, значит, он будет заниматься изучением путей поставок оружия, и за рубежом о местных «воротилах» могут узнать раньше, чем у них в конторе. А кто знает, кому именно поставляли оружие местные горе-бизнесмены? Спрашивать будут с них, точнее даже, с него, полковника Мещерякова, так как именно их отдел занимался в свое время теми, кто продает оружие. Жаль, что многие дельные сотрудники ушли в отставку. Хотя полковник Мещеряков точно знал, что бывших сотрудников ГРУ не бывает.

Глава 4

Илларион Забродов понимал, что нувориши, особенно российские, не привыкли себе ни в чем отказывать. И если этот авиамагнат Паршин действительно пожелал заполучить уникальную книгу, он наверняка не отступится. Так что если не он сам, то его люди не дадут покоя.

Уезжая за город, оставлять книгу дома было рискованно, но и нести ее в выходной день с самого утра в банк было тоже небезопасно. У настоящих, по-богатому оплаченных злодеев найдется минимум десяток способов, чтобы извлечь ее из банковской ячейки. Нужно было придумать что-то неординарное. Забродов очень любил русскую поговорку «Утро вечера мудренее». И в этот раз она тоже его не подвела.

Отъезжая рано утром, еще затемно, за город, он упаковал книгу в картонную коробку из-под печенья, завернул в оберточную бумагу, положил в обычный целлофановый пакет и позвонил своему соседу по лестничной площадке – пожилому почтенному господину по фамилии Грановский.

Поселился он здесь недавно, но почему-то сразу решил поближе познакомиться с Забродовым и пригласил его на чай. Дмитрий Палыч Грановский, седой, слегка лысоватый, в очках, с аккуратно подстриженной профессорской бородкой, оказался бывшим проректором одного из технических вузов и к тому же заядлым шахматистом. И Забродова он пригласил к себе, как скоро стало понятно, с явной перспективой играть по вечерам в шахматы. Пока что, правда, сыграли они всего пару партий. Одну выиграл Грановский, вторая окончилась, можно считать, вничью. За игрой Грановский, который и дома ходил не в спортивном, а в отглаженном выходном костюме и светлой рубашке, успел рассказать, что у него есть сын, который, по его словам, занимается какими-то секретными разработками в авиации и заработал отцу, как выражался сам Грановский, на «двухкомнатный рай». Правда, сын остался жить с женой и маленьким сыном в бывшей отцовской, профессорской то ли четырех-, то ли пятикомнатной квартире. Но Грановский был не в обиде.

Как ни нахваливал сосед своего сына, Забродов так ни разу его и не видел. А вот невестка Грановского Ева, милая, чуть полноватая, голубоглазая молоденькая блондинка аккуратно приезжала по два раза в неделю. Убиралась, стирала, готовила и по всяким хозяйственным мелочам по-соседски несколько раз даже заглядывала к Забродову. Однажды забыла ключи и, поскольку Грановский как раз куда-то вышел, попросила передать ему пакет с провизией.

В общем, когда Забродов позвонил Грановскому и, войдя в квартиру, отдал на хранение пакет, тот ничего не стал расспрашивать, а просто с готовностью забрал его и положил на верхнюю полку шкафа в спальне. То, что Забродов заявился к нему ни свет ни заря, его ничуть не удивило. Как всех стариков, его мучила бессонница, просыпался он обычно даже летом затемно.

– Я человек более чем пожилой. Если со мною что-то случится, вы сыну моему или невестке Еве скажете, они вам вернут пакет, – проговорил Грановский строго.

И когда через три дня, вернувшись домой, Илларион Забродов позвонил в соседнюю квартиру, дверь ему открыла одетая в черное невестка Грановского Ева. Он сразу подумал, что старик его, увы, не дождался.

Однако не успел он высказать соболезнования, как в прихожей появился сам Грановский, тоже в траурной черной рубашке. Ничего не сказав, он нырнул в дальнюю комнату и вернулся с пакетом.

– Не дай Бог вам пережить своих детей… – промолвил Грановский, передавая Иллариону Забродову пакет, потом тяжело вздохнул и заплакал.

Поскольку кроме сына у Грановского детей не было, Илларион Забродов понял, что какая-то беда случилась именно с ним.

Поговорить, правда, они не успели. Входная дверь распахнулась, и в квартиру влетела вся затянутая в черный шелк, с ажурной черной шалью на голове и огромным букетом темно-красных роз не кто иная, как госпожа Паршина.

Правда, она, скользнув взглядом по лицам присутствующих, сделала вид, что Забродов, у которого всего пару дней тому она брала интервью, ей не знаком. Или действительно его не заметила и не узнала. Она бросилась Еве на шею, и они зарыдали.

В квартиру начали заходить мужчины в кожанках, черных костюмах и черных рубашках. В прихожей запахло дорогим парфюмом и кожей.

Илларион Забродов спросил у Грановского, нужна ли его помощь, но тот как-то сразу и резко покрутил головой:

– Нет-нет. Они сами.

Возвратившись домой, Илларион Забродов спрятал пакет с книгой в ящик стола, а сам подошел к окну. У подъезда, как он и предполагал, стояло несколько весьма представительных авто. Невестке соседа Еве Паршина и еще какой-то высокий строгий мужчина, похоже охранник, помогли устроиться в черном джипе.

Паршина села с ней рядом на заднее сиденье. А вот соседа, Грановского, Забродов почему-то не заметил. Хотя было странно, что отец, пусть и в преклонном возрасте, не поехал на похороны сына.

Забродов дождался, пока все машины отъехали, и направился на кухню. Вместо обычного утреннего кофе он решил заварить себе чаю и отоспаться после ночной рыбалки. Особых планов на день у него не было, дела могли подождать. Но едва он включил воду, как в коридоре раздался звонок. Взглянув в глазок, Илларион Забродов с удивлением увидел Грановского. Он был без пиджака, в наполовину расстегнутой черной рубашке, растрепан, бледен и как-то странно дрожал. В руках он держал ярко-синюю папку.

– Дмитрий Палыч, дорогой, вам нехорошо?! – с тревогой проговорил Забродов, пропуская его в квартиру.

– Нет-нет, Ларик, все в порядке… все в порядке… – проговорил Грановский, прижимая папку к груди.

Забродову даже нравилось, что кто-то, как в детстве, называет его Лариком.

– Проходите, я как раз воду поставил. Угощу вас чаем или кофе… – предложил Забродов.

Но Грановский покачал головой:

– Нет-нет, милейший… Там у меня Митя. Внук. Он уснул, но, когда проснется, может испугаться. Я к вам на минуточку… Вы должны мне помочь…

– Конечно, – кивнул Забродов. – Что именно для вас я могу сделать?