Комбат. Между мертвым и живым

Судя по виду Анны, она твердо решила шлепнуться в обморок прямо здесь.

– Ну, успокойся. Пойдем сейчас твою бумажку отнесем кому следует.

– Не надо! – замотала она головой. – Я боюсь. Аркадий Леонидович наверняка узнает, что я заглядывала куда не надо. И уволит меня.

– Правильно сделает, – буркнул Рублев. – Хорошо, а если не относить это никуда, то что ты предлагаешь делать?

– Вы сами разберетесь, – прошептала Анна.

– С какой стати? Я что, похож на частного детектива Майка Хаммера?

– Ну вы все равно собираетесь расследовать это дело самостоятельно. Мне Зоя Викторовна рассказала.

Болтливость администраторши совершенно не радовала Бориса. Но поделать с этим он ничего не мог. Оставалось рассчитывать на то, что информация про самодеятельность Комбата попадет к Кулагину не сразу. Может, хотя бы через несколько дней. И тем более хочется, чтобы пока не догадывался ни о чем лейтенант Крохин. Директор – он мало что может сделать, а вот неприятности с милицией – это неприятности с милицией, и ничего не поделаешь. Тем более тут не Москва и все потенциальные влиятельные друзья остались там.

Короче, ситуация разложилась не в лучшем порядке. Но и пути назад не было. Теперь отступить – это нанести оскорбление и унизить себя в чужих глазах. Как это говорится: «Пацан сказал – пацан сделал!»

– Вы потом придете в милицию и скажете: вот, я нашел вымогателя, который убивает людей и выдает это за случайные смерти.

– И меня погладят по головке? У меня спросят, почему это я молчал до сих пор, если письмо попало ко мне в руки несколько дней назад! И если все пойдет в том же духе, как и сейчас, то есть очень плохо, то мне могут пришить соучастие в преступлении. Спрашивается: как мне этого избежать?

– А давайте попробуем все узнать сначала, а потом я скажу, что письмо только что нашла. Никто ничего и не узнает.

– Может, и так. Тебе это зачем?

– А милиция все равно ничего не сделает. А тут сиди и дрожи – не тебя ли следующей убьют! – она шмыгнула носом, явно подготавливая масштабный слезный потоп.

Комбат покрутил в руках письмо.

– Хорошо. Давай так: еще дней пять мы пытаемся разобраться в том, что происходит. А потом идем в милицию, потому что может случиться новое убийство. Договорились?

– Ага, – закивала головой секретарша.

Рублев положил распечатку в тумбочку.

– Значит, нет никакого Черного Матроса. Ну что ж, уже приятно. Если нам мешает человек, то справиться с ним можно обычными методами. Потому что на каждого хитреца найдется кто-то хитрее его.

Они вышли из ванной в номер. Комбат достал сигарету, закурил. Предложил Анне, но та отрицательно покачала головой.

– Правильно делаешь, – кивнул Борис.

Она пожала плечами.

– А чего это, извини за нескромность, ты вчера была такая взвинченная? – спросил Борис.

– Да потому же, почему и все у нас. Мы боимся. И директор боится. Теперь понятно, чего именно.

– Ну, хоть в одном есть плюс: никакой мертвечины не наблюдается!

Анна поежилась.

– А плюс ли это? Черный Матрос – он хоть и страшная, но все-таки выдумка. То, что написано в письме, – это дело людей. Люди настоящие. И неприятностей в любом случае будет больше.

– Зато как раз у меня нет никакого опыта в борьбе с привидениями и демонами. А вот с людьми – есть, – засмеялся Комбат.

Секретарша невольно улыбнулась.

* * *

По меркам обыкновенной гостиницы «Арбат» мог блистать насыщенностью биографии.

Построили его в 1979 году и подчинили Министерству сельского хозяйства УССР. Ну, и в честь республики назвали новостройку «Украиной». Гостиница, как и полагается ведомственному заведению, была достаточно роскошной, чтобы принимать чиновников высшего звена. Там было все – отличные номера, прекрасный ресторан, в котором работал повар, не уступающий выпускнику какого-нибудь швейцарского кулинарного института.

И все было просто замечательно до злополучного девяносто первого года. Союз с треском развалился, начался шумный дележ наследства умершей Империи. Часть наследства, как это всегда бывает, оказалась никому не нужна. Одной из крупиц ненужного стала «Украина». В декабре девяносто первого года ее передали на баланс Минсельхозпрода России.

В каком-то смысле это было лучшим исходом для гостиницы. Серьезное ведомство могло себе позволить не допустить развала, содержать заведение в надлежащем порядке.

К девяносто четвертому году все снова пошло наперекосяк. Страну слишком тщательно разворовывали, сельское хозяйство приходило в упадок и запустение. В конечном итоге Минсельхозпроду оказалось накладно содержать одну-единственную гостиницу на побережье Черного моря.

В результате гостиница оказалась на балансе московской мэрии. Как раз эта структура и могла позволить себе игрушку такого уровня.

В девяносто четвертом году гостиницу переименовали в «Арбат». Что было неудивительно: как-то не слишком правильно называть именем чужого государства то, что принадлежит столице родного. Так что с именем не мудрили: раз уж Арбат – это одна из визитных карточек Москвы, так почему не присутствовать этой карточке у моря?

И вот грянул дефолт. От него пошатнулось буквально все, что могло. Родилась грустная шутка, что если бы Великая пирамида стояла в России, то от дефолта развалилась бы и она.

Теперь «Арбат» стал обузой и для российской столицы.

Тем не менее некоторое время за него еще держались. Только подрезали финансирование, что и вызвало определенное обветшание гостиницы, замеченное Комбатом. Но вполне серьезно посматривали по сторонам, прикидывая, кому бы ее повыгодней сбросить.

И нашли-таки, правда уже в году две тысячи пятом.

Теоретически уже к декабрю компания «Меридиан» могла приступать к строительству своего четырехзвездочного комплекса. Общую архитектуру здания планировалось оставить прежней. Ну, естественно, со всеми надлежащими обновлениями. А вот внутренности предстояло изменить буквально до неузнаваемости.

Вот такова была биография гостиницы, в которой сейчас проживал Борис Рублев.

* * *

Все это он узнал от Анны. Девочка была достаточно интересующейся, не просто декоративно-прикладной частью кабинета. И кажется, ей приглянулся Рублев. Во всяком случае после разговора с письмом она не торопилась уходить. Более того, именно она предложила Рублеву прогуляться по набережной после окончания рабочего дня.

Несколько удивленный Борис согласился. Ну в самом деле, что такого в приглашении от симпатичной девчонки? Он вполне может себе позволить курортный роман. Причем без малейшего зазрения совести, как и полагается неженатому мужику.

Анна упорхнула, Рублев остался один. Он вытащил письмо, принесенное девушкой, еще раз внимательно его просмотрел. Нет, налицо типичное вымогательство. Только очень хорошо подготовленное. Настолько, чтобы организовать серию смертей, ни одна из которых не квалифицируется как предумышленная, порожденная чьим-то преступным умыслом.

Собственно, эта вот бумажка – единственное, что можно при желании предъявить следствию. А для следствия она даже меньше, чем обрывок пипифакса. Потому что настучать ее мог кто угодно, когда угодно и с совершенно не преступной целью. Вот, к примеру, почему бы этому письму не быть первоапрельским розыгрышем? И чрезмерно любопытная секретарша Аннушка наткнулась на эту шуточку. А ее на самом деле организовал старый приятель директора Вася Пупкин.

Нет, конечно, такая версия не выдерживает критики. Но вполне возможна в наш век высоких технологий, когда уже не проследить и не остановить потоков информации, кочующих через почтовые серверы.

Но директор-то! Каково терпение у человека. Уже месяц умирают люди в его гостинице, а он все ни мычит ни телится. Почему деньги до сих пор не отдал – понятно: где он возьмет пять миллионов долларов. Но нежелание обращаться в милицию – не объяснить.