Атаман. Охота на отражение

2.

Дикий пляж, пожалуй, давно уже не видел столько одетых людей. Наверное, с тех самых пор, как на его посетителей еще при Советской власти велась охота. То есть когда милицию еще заботил – пусть и для галочки – моральный облик среднестатистического отдыхающего.

Впрочем, сейчас народу дали нормально одеться. Правда, никого не отпускали до тех пор, пока не получали от него свидетельских показаний. Хотя давать их были готовы отнюдь не все. Точнее, никто не хотел.

Отдыхающие жались несколькими нестройными группками, в каждой из которых обсуждались свои варианты того, что произошло и как себя поведут доблестные правоохранительные органы.

Приехав на место происшествия, Ревякин застал уже далеко не всех отдыхающих – из числа опрошенных оставили только непосредственно тех, кто нашел труп. Прочих помаленьку фильтровали и отпускали.

– Что сегодня? – спросил Ревякин у оперативника в мешковатой рубахе в клеточку.

Тот поскреб пятерней коротко стриженную (или длинно бритую) голову и ответил:

– Да что тут? Дело дурное. Пошел мужик в кусты. За надобностью. Видит – а там вот это лежит. Ну, в смысле, жмурик наш. Замотан в полиэтилен, как мумия египетская. Этот мужик взял и развернул слегка. Интересно стало.

Тут оперативник не сдержался и хихикнул.

– Что смешного? – нахмурился Ревякин.

– А то, что бедолагу с перепугу медвежья болезнь хватила. Ясно?

– Я в курсе, что такое медвежья болезнь, – отмахнулся следователь.

– Так потом этот наш орел, когда свое бомбометание закончил, поднял шум на всю округу. И началось: кто начал нам звонить, кто смотреть побежал. Повытоптали все. В придачу звонков мы получили десятка полтора. Дежурный сперва не разобрался, чуть сюда ОМОН не послали с автоматами. Потом только поняли, что паника в одном и том же месте и все звонившие про один труп говорят.

– Кто жертва? – спросил Ревякин.

– Жертва – мужик. Молодой еще, пожалуй.

– Что значит «пожалуй»?

– Изуродован до неузнаваемости. Ну, я и предполагаю, что он молодой пацан. А может статься, и не очень. Тут надо бы докторам прикинуть, что да как.

– Веди, – сказал капитан.

Опер подвел его к месту, где над телом уже корпела экспертная группа. Покойник лежал навзничь на развернутом листе полиэтилена. И зрелище он собой являл, прямо скажем, непрезентабельное.

Ревякин подошел к врачу:

– Когда убили?

– Этой ночью, – ответил тот.

Следователь почувствовал злость. Получается, что этот чертов маньяк уже окончательно слетел с катушек. Мало того что пластает людей направо и налево, так еще и делает это с пулеметной частотой. Позавчера он убил девушку, теперь вот этого…

– Идеи насчет того, сколько он здесь лежит, есть?

– Только в самых общих чертах, – ответил врач. – Судя по оттоку крови вниз, по пятнам и полному отсутствию трупного окоченения, его убили часов двадцать назад. Это было прошлое утро. Но утром сюда никто бы не повез тело. Значит, его привезли ночью. Скорее тоже почти что утром. Потому что господа нудисты тут обитают далеко за полночь.

– В общем, получается, что преступнику повезло, – сказал Ревякин. – Его запросто могли заметить. А может, и заметили. Не было ли тут ночью кого-то, кто мог видеть, как сюда привезли убитого?

Оперативник усомнился:

– Мне кажется, едва ли. Потому что тогда убийца бы заметил. И не стал бы выкидывать здесь труп.

– Не факт. Прикинь ситуацию: пара влюбленных в кустиках…

– Я понял, – кивнул опер. – Только вряд ли кто признается, что он валялся в кустиках. Не тот расклад.

– Это точно. Ну ладно. Значит, видели только тело, а в остальном – голяк?

– Именно так, – кивнул оперативник.

– Это плохо. В придачу еще и позатаптывали все, черти голозадые!

Он сплюнул на песок и пошел разговаривать с теми, кто нашел труп.

Ничего нового не выяснилось. Пришли на пляж, кушали купленные по случаю помидорчики. Одному овощи впрок не пошли, скрутило живот. У туалета была очередь, и, прикинув соотношение желания и возможностей, жертва овощного террора метнулась в ближние кусты.

Дальше – все по тексту рассказанного оперативником.

Ревякин попытался раскрутить свидетеля, не видел ли он следов автомобиля, а если видел, то не разглядел ли их хотя бы приблизительно. Нет, здесь Ревякину категорически не повезло. Бедолага пошел в кустики отнюдь не затем, чтобы разглядывать автомобильные следы.

Следователь настаивал, чтобы тот хорошенько вспомнил. Перепуганный мужчина подумал и выдал очень разумную вещь. Труп, сказал он, лежал в таком месте, куда на машине просто невозможно подъехать.

Ревякин про себя высказал несколько нехороших слов по адресу нерадивых сыскарей, не отметивших столь очевидный факт, и попросил показать, где именно нашли труп. Его проводили.

Это оказалась небольшая песчаная лощинка, над которой нависал крупный куст ивы. Пожалуй, здесь на тело можно было наткнуться только в двух случаях: во-первых, если ты точно знаешь, что оно там есть; во-вторых, сдуру – вот так, как сегодня наткнулся этот наевшийся некачественных помидоров нудист.

– Вот тут тело лежало, – показал оперативник.

Можно было догадаться – вмятина на песке, множество следов вокруг: обувь, босые ступни. Потоптанная трава, обломанные ветки куста. Такое чувство, что от переизбытка впечатлений здесь порезвилась рота полноценных африканских горилл. В таком хаосе найти хоть намек на следы не смог бы, пожалуй, и сам Шерлок Холмс.