Комбат. Между мертвым и живым

– Не бывает, Евгений Львович. По теории вероятности даже! Если только не предположить, что они все на почве своего дурацкого «матроса» крышей повредились. Но в это я тоже не верю.

– Неглубоко копаем, раз корней не нашли. Короче, делаем так. С завтрашнего дня чтоб на уши все поставил там. Я не знаю, как и что ты будешь делать, но найди мне ответ на вопрос: откуда берется эта эпидемия самоубийств? Я и сам подключусь. Дело, как видишь, нешуточное.

– Нешуточное. Евгений Львович, а может, все-таки убийства? Есть у нас в стране народные умельцы, что любую «мокруху» за случайность или суицид выдадут. Я еще раз экспертов попрошу – пусть проверят внимательнее, нет ли в трупах чего-то, что не слишком типично?

– Давай. И наверное, есть смысл проверить постояльцев. На всякий пожарный. Начиная с тех, кто там живет давно.

Крохин с сомнением покачал головой:

– Знаете, Евгений Львович, а ведь нету там таких, которые месяц живут. Гостиница-то курортная, да и не Америка у нас, чтоб кто-то постоянно в гостинице жил.

– Ну ты все равно проверь. И тех, кто съехал недавно, тоже. Обращай внимание на то, имеется ли у них алиби на то время, когда происходили эти самоубийства и несчастные случаи. Понятно?

– Завтра же займусь.

Подполковник кивнул, чиркнул шариковой ручкой на валявшемся листе бумаги какую-то закорючку.

– А директор как?

– Я за директора с каждым разом все больше боюсь. Такое чувство, что он сам готов руки на себя наложить. Не нравится ему вся эта бодяга.

Грачев рассмеялся.

– И мне бы не понравилась! Его гостиницу покупают, а в ней творится черт знает что! Тут кто угодно разнервничается. Там ведь серьезные ребята в купцах?

Крохин развел руками. И в данный момент этот жест имел исключительно подтверждающее значение.

– Французская сеть четырехзвездочных отелей «Le Meridien». У них по всему миру отели. Вот и в Сочи решили открыть свое заведение.

– Да, – невесело усмехнулся Грачев. – Тут поневоле жить не захочется, когда такая сделка может медным тазом накрыться.

– Так, насколько я знаю, гостиница на балансе у московской мэрии. Значит, и деньги пойдут туда. И директор с этого ничего не поимеет.

– Смешной ты человек, Крохин. Чтоб при таком деле да остаться у разбитого корыта! Нет, будь уверен, Кулагин своего не упустит. Ладно, в общем, с завтрашнего дня поставить это заведение на уши по полной программе.

* * *

На другом конце Сочи, в частной квартире, снятой на два месяца, за компьютером сидел человек с тонким породистым лицом, эффектными седыми волосами и длинными пальцами музыканта. Музыкантом, впрочем, он не был. По правде говоря, и слуха он не имел вовсе от природы.

На экране ноутбука была открыта страница городских новостей. Человек читал их, иногда помечая что-то в большом блокноте. Если посмотреть на авторучку, которой делались пометки, и если бы кто-то был знатоком, то без труда опознал бы неброский, но дорогой «паркер». Ручка этого человека стоила тысячи полторы. И отнюдь не в рублях.

Правда, он ее не покупал. Ручка была подарена ему компанией вместе с премией за безупречно проделанную работу, благодаря которой сеть отелей «Меридиан» получила в свое распоряжение прекрасную территорию под строительство во Владивостоке. Этот город обещал немаленькие перспективы, так что и награда была заслуженной. И Клод Женере принял ее как должное.

Его должность называлась «менеджер по недвижимости». Реально же француз занимался вопросами экспансии сети отелей «Меридиан». Можно сказать, что он был авангардом, мобильными боевыми силами этой корпорации.

Женере работал на «Меридиан» уже пятнадцать лет и прошел путь от простого клерка до устойчивой позиции в первой десятке негласной табели о рангах корпорации. Ну а гласная табель – кого она интересует?

Ценность этого человека была в его хватке. Вцепившись во что-то, Женере не разжимал челюстей, пока добыча не оказывалась в его власти. Он умел быть как благородным, так и беспринципным, как сентиментальным, так и расчетливым, он знал, когда соврать, а когда сказать правду, когда можно отказаться от данного обещания, а когда его надо держать накрепко. В общем это действительно был неординарный субъект.

Сейчас он думал. И мысли не были простыми и безоблачными. Хотя казалось, дело не представляет никакой сложности. Приехать в этот второсортный курортный город, отыскать старую, медленно загибающуюся гостиницу и откупить ее у московской мэрии, которой она стала не нужна. Женере едва не обиделся на руководство, когда это поручение возложили именно на него. Но сейчас он понимал, что вышестоящие не ошиблись, что кто-то другой запросто мог бы и не справиться.

Он приехал в Сочи и немедленно снял квартиру. Селиться в гостиницах Клод не любил. Даже в тех, которые принадлежали его сети. Он на полном серьезе считал, что такое вот публичное жилье – это хуже, чем уличная девка. А еще – гостиничный номер всегда открыт для посторонних. Прислуга, персонал гостиницы. Вместе с Женере зачастую ездили очень важные документы, а в недрах его компьютера хранилось то, что вообще никогда не стоило светить на публике. Так что вопрос конфиденциальности был для Клода очень важным.

Со съемной квартирой проще. Никто, кроме хозяев, не знает, кому она досталась. Чаще всего не надо заполнять никаких документов. Это тоже хорошо.

Вообще, Женере был весьма своеобразен в своей деятельности. Приехав туда, где его ждала работа, он никогда не выпячивал свой статус. Он ездил в общественном транспорте, питался в недорогих заведениях, старался разговаривать на языке того государства, куда его забросила служебная необходимость. Благо по лингвистической части он был подкован: знал шесть языков, еще в стольких же разбирался на уровне туристского разговорника.

Потому и директор «Арбата» был удивлен, когда человек, передавший ему роскошную визитку, парой часов позже вышел из обычного троллейбуса, а протянув руку, поздоровался на русском языке и практически без акцента. Чувствовался некий странный, непривычно мягкий, говор. Но не более того.

Не меньше был удивлен и человек из Москвы, приехавший заниматься вопросом продажи гостиницы. Женере усмехался про себя. Они ведь и не знали и что он уже успел обзавестись информаторами помимо них, что ушлые местные помощники уже успели рассказать ему о многом, что может стать козырем в случае перехода разговора в стадию делового спора.

Вначале казалось, что этого не понадобится. Москвич готов был ходить перед Женере на цыпочках. Видимо, гостиница всерьез осточертела хозяевам. Неудивительно. Сейчас вот таким автономным полугосударственным образованиям выжить крайне непросто. И денег в них падает столько, что сходство с черной дырой уже не кажется просто метафорическим образом.

Но вот месяц назад началось.

То директор вдруг замялся, стал как-то юлить при разговорах о том, что пора заняться оформлением документов. То начались эти смерти. На первую Клод не обратил внимания. Ну, бывает, подумаешь. После второй он уже, образно говоря, принял бойцовую стойку. Вполне возможно, что на работников одной конкретно взятой гостиницы напала неутолимая жажда сведения счетов с жизнью. В качестве версии можно даже рассмотреть самурайскую верность работников, узнавших, что скоро у них сменится хозяин. Но такая версия не годилась даже для литературы и кино. И вообще, на самоубийства и несчастные случаи это все не походило.

Женере, разумеется, нашел способ получить практически всю информацию относительно происшествий. Деньги – универсальный инструмент познания тайн мироздания. В результате он тоже находился в тупике, но чисто интуитивно понимал: кажется, смерти завязаны именно на его желании купить гостиницу. Очень уж много совпадений.

Приняв за аксиому то, что есть неведомый противник, Клод сразу успокоился. Он вообще редко волновался, когда приходилось бороться с людьми.

Теперь предстояло окончательно сориентироваться, желательно – обнаружить врага. И сделать так, чтобы тот драпал из Сочи как можно дальше. Это Женере тоже мог обеспечить. Так уж получалось, что едва ли не в каждой стране этот импозантный француз располагал каналами связи с такими людьми, которые поставят на место кого угодно.

Если, конечно, этот «кто угодно» – человек.

Нет, разумеется, нельзя сказать, что Клод Женере был очень уж суеверным. Скорее наоборот. С другой стороны, он родился и вырос в очень религиозной семье, что не могло не отразиться на его мировоззрении. В частности, он на подсознательном уровне верил в то, что у человека есть только два варианта посмертного бытия – нечто хорошее и нечто плохое.

Ну а мистика вокруг смертей в гостинице «Арбат» не могла оставить француза равнодушным. Это был прямой вызов его талантам. А еще – и в этом Женере не признался бы никому, это было серьезное испытание для того, как он воспринимал окружающий мир. Женере не привык просто так отступать от своих убеждений.

Первым делом француз связался со службой безопасности своей корпорации. Вопрос, заданный им, звучал так: не возникало ли у других крупных гостиничных сетей желания перехватить покупку у «Меридиана»? Если нет, то следовало выяснить, не отправлялся ли в Сочи кто-то аналогичный по должности ему, Клоду Женере, но работающий на другую корпорацию. Неважно зачем. Пусть даже он приехал сюда на отдых, и это будет именно так. Главное – надо знать, а не является ли все происходящее только спектаклем, нестандартным и талантливым, предназначенным как раз для того, чтобы «Меридиан» отказался от своей покупки.

Чтобы отследить все это, требовалось время. Потому француз уже третий день ничего активного не предпринимал. Он просто сидел в своей квартире, как паук, и получал донесения от «паутинок»-осведомителей.

В принципе, временем он располагал немалым – до официального заключения сделки оставалось еще полтора месяца. Российская документальная волокита не позволяла сделать все, как говорится, в темпе. Полтора месяца, учитывая внезапное обострение ситуации, – это очень много.

Женере призадумался.

Ему захотелось просто взять да и заселиться в «Арбат», послав к чертовой бабушке все свои принципы. Принципы – штука наживная, а вот разобраться в ситуации стоит как можно скорее.

Мешала одна, но очень важная и существенная деталь: его знали в гостинице. И директор неоднократно беседовал с французом, и его секретарша знает иностранного покупателя в лицо, и еще черт знает сколько работников. Это плохо. Это может помешать.

Его и самого могут грохнуть в конце концов. Мало ли что до сих пор среди постояльцев жертв не было! Бац – и нету француза. И тогда «Меридиан» гарантированно откажется от покупки «Арбата». Ну и спрашивается – такой вариант развития событий может считаться приемлемым?

Женере пожалел, что не располагает надежным человеком, которого можно было бы подсунуть в гостиницу вместо себя. До сих пор он работал в одиночку. И даже в мыслях не имел обзаводиться разными там помощниками. Когда ты один – ты точно соразмеряешь свои возможности. А если работаешь в команде, то, как ни крути, никогда нельзя быть на сто процентов уверен, что все ее люди одинаково сильны и надежны. Слабое звено в цепи – вещь очень традиционная.

Сейчас Клод призадумался: а не обзавестись ли информатором среди постояльцев? Найти того, кто сможет, даже толком не зная, на кого и зачем, сливать необходимую информацию. Только обязательно нужен постоялец, а не работник. Те – сплошь запуганы. А вот жильцы – нет. Да и есть надежда на то, что взгляд «снаружи» коллектива окажется более зорким, чем изнутри.

Если шумиха с мертвым матросом – это спектакль, то его режиссер должен позаботиться о своих людях в гостинице. И наверняка позаботился – на такие дела дураков не ставят.