Смертельный вызов

Иван пожал плечами.

– Я не знаю. А что ей сказать? Может, объяснить все, как есть?

– Нет, Иван. Никто не должен знать, чем ты занимаешься. Этот секрет самый секретный. Твоя жизнь может зависеть от его сохранности. О том, что ты агент, не должен знать никто из родных и друзей. Вот даже тестю своему, подполковнику милиции, не трепи лишнего. Да, если он сейчас спросит, о чем мы говорили, скажешь, мол, у вас на подстанции случаи пропажи наркотиков были, и я выяснял у тебя, как у бывшего комсомольца и своего человека, кто из твоих коллег может воровать. Ясно? О том, что у тебя задание – никому ни слова. Насчет армии, тестю скажи, что я тебе объяснил – военкомат обязан дать отсрочку, как единственному кормильцу в семье после смерти отца. И ты сейчас, вроде как, отсюда прямым ходом едешь в военкомат, оформлять эту самую отсрочку. Понял?

– Да. Так маме-то как объяснить? Почему я вдруг переехал?

– А ты и не переезжай открыто. У матери бывай почаще. Так, чтобы она не спрашивала, где ты и куда делся. Ну, можешь сказать, что на курсы ходишь какие-нибудь. В общем, прояви фантазию. А на квартиру приходи после дежурства, машину там поставь под окном, чтобы твои сослуживцы знали, что ты там вроде как живешь, можешь отсыпаться после ночи. Квартира эта – твое прикрытие и мотив для перехода на новую подстанцию. Когда будешь разговаривать с заведующим о переводе, так и скажи: мол, переехал жить в ваш район, вот и переводишься. Так будет достоверно?

– Конечно.

– И еще вот что, извозом больше не занимайся. То есть, для матери ты можешь как бы «бомбить», но реально – прекрати. Это приказ! Деньги у тебя будут. Достаточно, чтобы не нуждаться.

Иван смотрел, как Москвичов прячет заявления в обычный портфель, в уме перебрал весь разговор и поручения еще раз. Вышло, что за полчаса Ивана завербовали в секретные агенты милиции, он продолжает работать фельдшером и не идет в армию. Вроде бы все хорошо. Иван примерил ситуацию на своего любимого героя Олега Кошевого, и при этом, как бы он оценил все происшедшее, если бы ему поступило такое вот предложение? По всему выходило, что комсомолец и молодогвардеец Кошевой с радостью согласился бы на подобную работу. Патриотично, нужно и совсем немного опасно. Все-таки что-то подсознательно тревожило. Страха не было, скорее волнение.

Он поднялся.

– Товарищ полковник, я могу идти?

– Нет! – Довольно резко ответил Москвичов. – Пока вы, агент Тупицын идти никуда не можете.

– Почему? – Иван совсем забыл, что он пришел совсем не к полковнику, а к тестю, и тот скоро вернется.

– Потому что сейчас вы еще раз кратко изложите мне суть задания по пунктам, я должен убедиться, что вы все поняли верно. И дождетесь своего тестя, вы ведь к нему приехали? Вот и пообщайтесь. Итак, докладывайте!

Иван принялся загибать пальцы.

– Перевестись на подстанцию, выяснить, кто из сотрудников связан с наркоманами, нападавшими на врачей с целью похищения наркотиков? Разузнать еще, что можно по загадочным смертям мужчин. Быть вашими глазами и ушами на подстанции.

– Да. Именно так. Через неделю встретимся, доложишь об успехах и напишешь отчет. Вопросы есть?

– Пока нет.

Иван впервые увидел, как Москвичов улыбается.

Полковник посоветовал:

– Иван, хоть вы и не на военной службе, но приучайтесь отвечать точно и конкретно. Это пригодится вам. И не будет двусмысленности в разговоре с начальством. То есть со мной. Я сейчас уйду, а вы дождитесь тестя, скажете, что в вашем трудоустройстве нет необходимости, и так далее, не буду повторяться. Да, и еще совет: никогда ничего не записывайте, только запоминайте. Обязательно с привязкой ко времени и месту. Как можно точнее. Носите часы обычные, на руке. И тренируйте память. Важное качество разведчика и контрразведчика. Кстати, перечитайте «Щит и меч», изучайте эту книгу, там много дельных советов, по тому как себя вести агенту, и как правильно оценивать обстановку во вражеском окружении. И еще: ведите себя так, будто мы ни о чем с вами не говорили. Понятно?

– Да, – ответил Иван, – я все понял. «Птица Говорун отличается умом и сообразительностью».

– Что? – не понял Москвичов, – какая птица?

– Это шутка, товарищ полковник, цитата из мультфильма «Тайна третьей планеты». Кстати, мне всегда к вам обращаться только так? Или можно по имени–отчеству?

– А ты знаешь, как меня зовут?

– Не хочу угадывать. А, Вэ?

Москвичов еще раз улыбнулся. Одними губами. Глаза остались серые, колючие, очень внимательные.

– Артем Викторович. Через два дня жду сообщение по каналу ноль девять. Что скажешь?

– Абонент Кислород. Для вас ничего не видел.

– Молодец, «Птица Говорун»! – полковник на секунду замешкался, будто вспомнил что-то, – Вот еще что, на всякий случай запомни, что если «Кислород» фигурирует в личном деле как твой официальный позывной, «птица Говорун» будет нашим секретным паролем. Если придет человек от меня, он должен тебя не только спросить о «покупке кислорода в аптеке», но и обратится к тебе с этим именем. Понял? Если не скажет, даже если он назовет твой позывной – этот человек не от меня. Но он или его куратор видели твое личное дело и пытаются тебя использовать. Постарайся мне сообщить об этом контакте как можно скорее.

– А то что?

– Ничего, Иван, я должен знать, кто собирается воспользоваться моим секретным агентом. До связи со мной, постарайся с этим человеком особенно не откровенничать, и вообще лучше сделай вид, что ты его не понимаешь. НО слушай внимательно, что он тебе будет говорить. Он же не дурак, если почувствует сопротивление, будет стараться войти к тебе в доверие. При этом может проговориться или дать какой-то намек, откуда ему известен твой позывной. Мне тогда проще будет найти утечку. Помни, все личные дела секретные и абы кто к ним доступа не имеет. Так что если вдруг в поле зрения появится осведомленный, но чужой, будь внимателен и осторожен, но не бойся.

Иван промолчал, потому что от последних слов Москвичова его продрал мороз по спине, и он на секунду пожалел, что ввязался в эту, как ему теперь казалось, дикую авантюру.

Иван остался один.

Предстояло тестя убедить теперь, что его зятю уже нет необходимости становится опером.

Ждать почти не пришлось. Видимо, подполковник находился в дежурной части и увидел уходившего Москвичова, потому что в кабинете своем появился через пару минут.

– Га! – зашумел тесть. – Ты тут!? Ну, шо?

– Все нормально, – ответил Иван, – Он расспрашивал про сотрудников с подстанции, кто может воровать наркотики.

– А ты шо?

– А шо я? – удивился Иван, – Я шо – стукач? Никого не могу подозревать. Вот шобы явно кто-то воровал. А если тайно крадут, то кого подозревать? Мое дело маленькое, принял коробку, ампулы пересчитал, осмотрел и так же сдал. Полчаса мытарил меня. Спрашивал еще, зачем я к вам приехал. – Иван невольно шокал в ответ на шоканье тестя.

– А ты шо? – повторил тесть.

– А я так и сказал, вот повестка, хочу в милиции служить вместо армии.

– Прямо так и казав? «Хочу в мылиции»? Тю! – тесть пальцем выдавил скупую слезу.

– Ну да. Как вы предложили, опером.

– А вин шо?

– А шо… говорит, шо нет необходимости. Мол, служба и опасна и трудна, а главное, что на первый взгляд, как будто не видна. Ну, и главное, шо я один кормилец в семье, типа, и надо, говорит, съездить в военкомат и подать заявление об отсрочке. Мол, там не звери – поймут, простят и отпустЯт.

– Це добре. Но, может, ты мне все же напишешь заявление? – тесть явно расстроился, что Иван не хочет у него служить. – Под моим-то крылышком никакой опасности. Как у Христа за пазухой!

– Спасибо, Степан Богданович! Но я все–таки медик, а не мент, извините за жаргон. Людей хочу лечить.

– Ну, нехай, – смирился тесть. – А сейчас до военкома?

– Да, – Иван пошел к выходу. Он старался не думать об убедительности своих слов, тогда голос не дрогнет, – надо успеть заявление подать. Вот если его не примут, я вернусь к вам и буду проситься в опера.

Выезжая со стоянки возле РУВД, Иван мучительно думал, с чего начать перевод? Как говорить со своей заведующей. Ведь работать некому, сейчас каждый фельдшер важен. Люди бегут и со скорой и из медицины. Он предвидел очень трудный разговор.