Там, далеко, за порогом дома

Нот включил тормозные двигатели, падение тут же замедлилось, и вскоре капсула остановилась чуть ниже полосы редких кучевых облаков. Принц активировал штурвал и теперь уже по собственной воле направил катер в пике…

На цитадель Лотама опускался вечер. Основание огромной пирамиды зиккурата, в котором когда-то располагался Первый историографический музей Ван Зейн Прайм, уже находилось в тени. Принц знал, что ересиарх не случайно выбрал для своего жилища здание именно такой формы: это как-то помогало ему управляться со своими нематериальными слугами.

Единственный вход в зиккурат был ровно в середине восточной грани пирамиды, к нему-то принц и направил капсулу. Заложив крутой вираж, он выровнял катер так, чтобы тот шел прямо на наглухо закрытые бронзовые ворота. Два лоботомированных стражника Лотама, стоявшие по сторонам от входа, тупо смотрели, как к ним приближается смерть.

Нот немного притормозил движение катера и, не тратя времени даром, «постучался» в ворота выстрелом из носового орудия. Спаренная турель выплюнула два смертоносных сгустка плазмы, и преграда на пути катера испарилась вместе с охранявшими ее зомби. Принц еще больше замедлил ход и филигранно, ни одним бортом не задев стенок входа, «состыковался» с цитаделью ересиарха Энергий.

Четырнадцать с половиной минут. Принц нажал несколько кнопок на маленьком приборчике у себя на поясе: теперь его окружало то же силовое поле, что защитило и крейсер, и катер от атак джиннов. Потом включил под катером гравитационную подушку, заглушил двигатели и, открыв фонарь кабины, одним движением легко выскочил из нее.

Покои Лотама находились на самой вершине зиккурата. Принц легко отыскал внутри лестницу и побежал наверх.

Пару раз на его пути попадались слуги – «последователи» конфессии ересиарха, одетые в одинаковые короткие юбки и серые футболки. Но, похоже, Лотам не ожидал вторжения в святая святых своего майората, поэтому никакой охраны на этот случай предусмотрено не было. Принц просто отталкивал зомби в сторону и продолжал движение – а те даже не смотрели на него, занятые каждый только своим делом.

Восемнадцать минут.

– Как вы, ваше высочество? – невидимый глазу коммуникатор был вживлен прямо внутри уха принца Ложи Равновесия, и он прекрасно расслышал обращение Дина Рейсса.

– Все отлично, капитан, – беззвучно произнес Нот; передатчик, встроенный в его гортань и язык, легко считал эти слова и переправил на «Катрин VII» в виде текстового сообщения. – Опережаем график.

– Рад это слышать, сэр, а то моих людей уж очень волнует это затянувшееся затишье…

Вдруг на пути принца выросла давешняя голубая молния. В мгновение ока она превратилась в мускулистого обнаженного мужчину с треугольной головой и рогами, только полупрозрачного, как мыльный пузырь; затем в исполненного очей безногого паука; сверкающий метеоритный поток интерьерного масштаба; вращающуюся с бешеной скоростью спираль ДНК… Но ни один из этих обликов так и не устроил «джинна», и в конце концов он стал просто пушистым котенком с длинными усами, с кончиков которых слетали сапфировые искры. Котенок висел в воздухе, сложив задние лапы по-турецки и скрестив передние на груди. В его пронзительно синих глазах без белков невозможно было ничего прочитать, но грозное выражение мордочки внушало серьезные опасения относительно его добрых намерений.

На секунду принц опешил, не зная, что делать: джинн не нападал, но полностью загородил проход; прикинув, что к чему, Нот просто побежал дальше вверх по лестнице. Джинна отбросило силовым полем, как теннисный мячик. Взмахнув лапами, он улетел прямо в стену, и принцу даже показалось, что он услышал какой-то мяукающий возглас, который вполне мог быть сообщением о синхронизации энергетического поля джинна с аурой матери принца, произошедшей без согласия последней.

Проскочив еще пару площадок, Нот оказался в просторном зале без окон, освещенном несколькими причудливыми лампами. Это был самый верх пирамиды, поэтому четыре стены, смыкаясь в одной точке, не оставляли в этом помещении места для потолка.

Ересиарх Лотам, мужчина на вид лет сорока (признаться, столько ему и было на самом деле) был одет в светло-оранжевые брюки и белую футболку с надписью «Ван Зейн Тайгерс» и логотипом футбольной команды Ван Зейн Прайм – летящим в прыжке тигром.

– Значит, вам удалось-таки нейтрализовать моих клевретов? – без всякого удивления спросил он. Посреди лба ересиарха располагался горизонтальный шрам, по бокам и сзади скрытый волосами – он остался после вживления Искусственного Разума в мозг ересиарха. – Принц Нот Мэйден, я полагаю?

Нот быстро взглянул на таймер: двадцать минут.

– Ересиарх Энергий собственной персоной, – констатировал принц, и в руку его прыгнул внушительного вида бластер: агент Службы Исполнения Приговоров собирался претворить в жизнь волю Сената… но не сейчас – немного позже.

Мерцающий наконечник излучателя его оружия смотрел прямо в лицо Лотама, но тот даже бровью не повел.

– Отвечайте на мои вопросы быстро, и, быть может, останетесь в живых, – скороговоркой приказал принц. – Как вы сумели поработить энергетических монстров?

– Как? – Лотам развел руками. – Боюсь, вам не понять. Я никого не порабощал. Я убедил их в своей правоте – так же, как и тех людей, что теперь верно мне служат. Если вы позволите, я смогу убедить и вас…

– Благодарю, но мое тело перенесло уже достаточно хирургических вмешательств, чтобы добавить к ним еще и лоботомию.

– Вы ошибаетесь, думая, что у моих последователей нет выбора! Я вовсе не редуцировал их мозг, напротив, я добавил им несколько самых необходимых нейронных связей – и они легко увидели свет истины. Так же, как видят его мои энергетические союзники.

– В чем же истина?

– В революции, конечно же! – улыбнулся Лотам, принц обратил внимание, что ересиарх разговаривает с ним, как с неразумным ребенком, нарочно подбирая слова, чтобы быть понятным и не обидеть. – Вместо того чтобы изменять Вселенную, подстраиваясь под ее законы – как делает это ваша безнадежная Федерация, – нужно изменить сами законы, и тогда Вселенная будет подстраиваться под меня! А если вам хватит ума признать мою правоту, то и под вас тоже. Я уже обнаружил главный физический закон мироздания, через несколько лет я смогу сформулировать его и выразить численно; а затем, лет через пятьдесят – совершить прорыв!

Двадцать две минуты. «Ваше высочество! Через три минуты я активирую двигатели» – «Хорошо, капитан. Но будьте готовы отменить переход: ересиарх уже в моих руках».

– Но ведь это, скорее всего, погрузит нашу Вселенную в коллапс или вовсе уничтожит ее.

– Какая разница? Ведь на ее месте появится нечто гораздо более совершенное…

– С философией закончили – если вы хотите сохранить жизнь, – отрезал принц, и голо-плащ взметнулся за его плечами, подтверждая его правоту. – Есть ли способ обезвредить джиннов, оставив при этом жизнь вам?

– Да, но это не так просто… – улыбнулся Лотам. – Придется убедить их в том, что я отказался от своих планов!

– Сделайте это в течение минуты, причем так, чтобы я поверил вам. А я пока – на случай вашей неудачи – зачитаю вам текст смертного приговора.

Лотам с улыбкой покачал головой – как добрый учитель, не устающий биться над глупым учеником:

– Хорошо, я выполню вашу просьбу. Вот только решит ли это нашу проблему? – Лотам подошел к небольшому пьедесталу в центре зала и стал проводить какие-то манипуляции с пультом его управления. Принц был совершенно уверен, что, даже если это нечто окажется пультом активации автоматических систем защиты – он успеет своевременно прореагировать. Поэтому просто привычно читал наизусть:

– В соответствии с постановлением Сената, с прискорбием заявляю вам, мистер Лотам, что вы признаны виновным по следующим обвинениям: в геноциде на планете Ван Зейн Прайм, в самовольном захвате власти, в массовых убийствах людей и других разумных существ… – Лотам спокойно колдовал со своим пьедесталом, иногда кивая – соглашаясь со словами Нота. «Гипердвигатели активированы!» – «Будьте готовы в любой момент прервать процедуру перехода. В крайнем случае ждите моего сигнала в зоне эвакуации, после выхода из гиперпространства». Передавая неслышное Лотаму сообщение, принц вынужден был сделать паузу, но теперь продолжил оглашать приговор, – в космическом пиратстве, в издевательстве над природой человека…

– Простите, ваше высочество, – прервал Нота ересиарх. – Я закончил, – Лотам нажал последнюю кнопку, и на пьедестале возникла сияющая и искрящаяся голубая сфера из чистой энергии.

– Что это?

– Это единственный способ устранить мою власть над джиннами и при этом оставить меня в живых!

– Иногда я снисхожу до того, чтобы повторить свой вопрос. Но не больше одного раза. Что это?

– Это врата в иное измерение. Исчезнув из этой Вселенной, я потеряю власть над своими союзниками. Но моя жизнь, как вы и просили, сохранится.

– Боюсь, этот способ не подходит нам обоим, – отрезал Нот Мэйден; как всегда, всплеск голо-плаща не позволил сомневаться в твердости решения принца Ложи Равновесия. – Вы должны остаться моим пленником. Придумайте что-нибудь другое…

Но в этот миг Лотам просто прикоснулся рукой к сфере – и мгновенно исчез!

«Три с половиной минуты до перехода, ваше высочество!» – голос Рейсса выдавал хорошо скрытое волнение.

Мозг принца лихорадочно работал – для принятия решения оставались считанные секунды. «Портал в другое измерение – наверное, измененная технология гиперперехода… Лотам обезврежен – но вдруг он сможет вернуться?.. А если это обман, и ересиарх просто телепортировался в другую точку этой вселенной? Тогда мы все еще в опасности; нет выбора – надо следовать за ним…»

– Капитан, – на этот раз Нот обратился к Рейсу вслух, не скрывая своих слов. – Отступайте согласно намеченному плану. Лотам бежал, используя одно из своих противоестественных устройств. Возможно, угроза нейтрализована, но я должен все проверить. Я следую за ересиархом через оставленную им пространственную брешь. Удачи вам и вашему экипажу!

Принц спрятал бластер в кобуру, подошел к сфере и протянул к ней руку в кентаровой перчатке. Стоило ему коснуться сверкающей поверхности, как тело его пронзило странное ощущение нематериальности, словно он обратился в ничто, но сохранил все свои чувства…

В тот же миг принц Нот Мэйден исчез.

ИНТЕРЛЮДИЯ ПЕРВАЯ

Дорогая японская машина с непроницаемыми для взгляда извне окнами, прохрустев новенькими шинами по осколкам бетона и битым стеклам, остановилась. С тихим щелчком открылась дверь, и мужчина в длинном черном пальто и стрижкой клерка выбрался наружу.

Отделившись от группы людей в комбинезонах, к нему подошел другой мужчина, в таком же черном пальто и с такой же стрижкой, только чернокожий.

– Агент Смит Джонс? – сосредоточенно спросил новоприбывший.