Мой любимый грешник

Давыдов был на одиннадцать лет старше меня, то есть являлся человеком вполне молодым, однако считался непризнанным гением. И это наложило заметный отпечаток на его манеру поведения. Всех вокруг он держал за дураков, смотрел снисходительно, любил щеголять фразами из классической литературы, наслаждаясь недоумением на лицах собеседников. Однако при всей своей гениальности Давыдов работал в местной газетенке и особенных высот в карьере все никак не мог достичь.

Выбор его пал на салат с ростбифом, томленую говяжью грудинку с овощами и мини-сет из пяти настоек. Я удивленно приподняла бровь, услышав последнее, и заказала лишь теплый салат с морепродуктами, попросив официанта сразу подать черный чай с грейпфрутом и розмарином.

– Знаете, а я ведь наконец открыл для себя мир соцсетей, – вдруг заявил Егор, приступив к первому блюду.

Я не стала это комментировать, уже начиная понимать, к чему он ведет.

– Как же это удобно! Новость не нужно согласовывать с редакцией, ждать несколько дней. Всего-то и надо, что набрать текст и разместить на своей страничке.

– Странно, что вы раньше до этого не додумались.

– Я, знаете ли, человек консервативный, – заявил Егор, ловко орудуя столовым ножом. – До последнего сопротивлялся, но, каюсь, сдался электронному миру.

– Только когда будете новости публиковать, помните, что за клевету у нас положен срок, – очаровательно улыбнулась я.

Егор тоже раздвинул тонкие губы в улыбке. Пригладил зачесанные на бок светлые волосы и поправил рубашку. Глаза у него были круглые, как у совы, а смотрел он всегда с некоторой хитринкой.

– Но я что хотел сказать, Станислава, – он перегнулся ко мне, а я сложила руки на груди и приготовилась слушать. – Есть у меня одно гениальное предложение! Берите меня в команду.

– Зачем вам это? – нахмурилась я, но, сказать честно, его предложение не сильно меня удивило. Наверное, чего-то подобного я от него и ожидала.

– Для вас со всех сторон одни плюсы. Во-первых, я буду всецело в вашем распоряжении. Во-вторых, у меня множество источников информации. Пусть и не всегда проверенной, но кого сейчас это волнует? Кто предупрежден, тот вооружен. В-третьих, у меня замечательный слог, я совершенно незаменим для создания хвалебных статей о деятельности нашего дорогого Кирилла Павловича. И еще. Я согласен работать под вашим началом. Конечно, немного странно, что начальник младше подчиненного, но я готов с этим смириться. Тем более, мне известно, что вас с Разуваевым связывают довольно тесные отношения.

Я сделала лицо кирпичом. Странное дело, многих Давыдов заставал врасплох, но со мной этот фокус у него проходил далеко не всегда. Я никогда не ждала от него ничего хорошего и теперь не удивилась.

– Не забывайте про клевету, Егор Семенович, – погрозила я ему пальцем. – У вас слишком много непроверенной информации.

– Да бросьте, Станислава. Мы оба знаем, что это правда. Но я-то ладно. Поверьте, ваш секрет известен не мне одному. Взрослый мужчина совратил дочь погибшего друга почти сразу после похорон. Очень пикантные сведения. Разуваев многим заткнул рты, но память-то не сотрешь. Итак, что скажете? Берете меня в команду?

Я развела руками и покачала головой.

– Такие вопросы решаю не я, уж вы-то знаете. Да и команда у нас вполне укомплектована. Но у меня есть встречное предложение.

Не скажу, что Давыдов был рад это слышать. Однако милостиво согласился меня выслушать.

– Зачем вам, такому талантливому мужчине, прозябать в нашем городе? – начала я с видом змея-искусителя. – Егор Семенович, ваше место не здесь. Вы должны идти дальше, заявить о себе. В столице, насколько мне известно, есть вакансия в одном популярном журнале. Место я вам гарантирую, мы с Кириллом Павловичем посодействуем, нужно лишь ваше согласие.

Давыдов завозился на диване и открыл рот, но я не позволила ему перебить.

– На первое время мы окажем вам посильную помощь со съемом жилья. А дальше, я уверена, вы покажете себя с лучшей стороны, и слава не заставит себя ждать. Что скажете?

– Коварная вы девушка, Станислава Львовна. Хитро придумали. Да только не учли, что именно я затыкаю рты тем, кто с радостью спихнет Разуваева с обрыва. К примеру, знаете ли вы, что он стал многим неугоден, и его переизбрание на второй срок под большим вопросом? Даже губернатор последние два месяца не зовет его на семейные обеды, а это о многом говорит.

– Откуда вам это известно? – напряглась я, невольно подавшись вперед.

– Заинтересовал? То-то же, – возликовал Егор. – Но говорить об этом буду лично с мэром.

Пришлось пообещать, что в ближайшее время сообщу, когда Разуваев сможет его принять. Давыдов, кажется, остался доволен, а я села в машину и поехала обратно на работу. Взгляд то и дело падал на букет ромашек, а я вдруг улыбнулась.

Взяла цветы и вошла в здание администрации. Прошла мимо уже привычных рабочих в синих комбинезонах и направилась в свой кабинет. Но дверь закрыть не удалось. На пороге возник Серега и облокотился плечом о дверной косяк. Кивнул на цветы.

– Нравятся?

– Красивые, – кивнула я, неторопливо поставила букет в вазу и отнесла ее на подоконник.

– Это я подарил, – не выдержал Сережа и закрыл дверь, проходя в кабинет.

– С чего бы это?

– Просто так, – пожал он плечами и сел на стул, широко расставив ноги. – Показалось, что вел себя как мудак, нет?

– Не показалось. Впрочем, не стоило ничего дарить.

– Обиделась, – констатировал Серега и вдруг улыбнулся. Получилось так мило, что я даже растерялась. – Угостишь чаем, ромашка? Клянусь, буду паинькой.

Чай я заварила и даже поставила на стол вазочку с конфетами. Серега съел три штуки и уточнил:

– А бутербродов нет?

Я покачала головой и улыбнулась. Он горестно вздохнул и провел ладонью, испачканной белой краской, по лицу.

– Сама-то где обедаешь? – спросил он, допив ромашковый чай.

– Сегодня была в ресторане.

– С кем? С тем типом, которого утром по телефону котиком назвала?

Его взгляд мигом стал настороженным. Он поставил кружку на стол и облокотился о столешницу локтями, напряженно вглядываясь в мои глаза.

– Кажется, ты обещал быть паинькой, – увильнула я от ответа, но улыбку скрыть не смогла. Почему-то так и подмывало немного над ним поиздеваться.

Сережа вдруг засмеялся и потер лоб указательным пальцем. А я поймала себя на том, что слишком жадно его разглядываю. Его тело, татуировки, которые хотелось внимательно изучить, лучики тонких морщинок в уголках глаз, когда он смеялся или хитро щурился.

– Именно сейчас я и есть паинька, – наконец произнес он. – Это моя мирная версия.

– Страшно представить, какая тогда буйная, – пробормотала я, отводя взгляд.

– Ответь, Стася, – попросил он. – У тебя кто-то есть?

– Зачем тебе?

– Не хочу выглядеть идиотом, когда буду приходить на работу с цветами и дарить их девушке, которая уже с кем-то спит.

– Сережа, не нужно больше никаких букетов, – испуганно ответила я.

– Обожаю, когда ты произносишь мое имя, – шепнул он. – И не отстану, пока не ответишь.

– У меня никого нет, – сдалась я. – Но это ничего не меняет!