Исторические драмы Ибсена

Исторические драмы Ибсена
Ангел Иванович Богданович

«Вышедшiй недавно третiй томъ произведенiй Ибсена заключаетъ его историческiя драмы, въ которыхъ Ибсенъ выступаетъ преимущественно какъ нацiональный поэтъ. Древнiй духъ нормановъ проникаетъ эти драмы, оживаетъ въ нихъ и увлекаетъ читателя, изумленнаго красотою и возвышенностью народнаго духа, способнаго создать такiе образы. Ихъ могъ создать только сильный и гордый народъ, съ богатымъ прошлымъ и много об?щающимъ будущимъ…» Произведение дается в дореформенном алфавите.

А. И. Богдановичъ

Историческiя драмы Ибсена

Вышедшiй недавно третiй томъ произведенiй Ибсена заключаетъ его историческiя драмы, въ которыхъ Ибсенъ выступаетъ преимущественно какъ нацiональный поэтъ. Древнiй духъ нормановъ проникаетъ эти драмы, оживаетъ въ нихъ и увлекаетъ читателя, изумленнаго красотою и возвышенностью народнаго духа, способнаго создать такiе образы. Ихъ могъ создать только сильный и гордый народъ, съ богатымъ прошлымъ и много об?щающимъ будущимъ. Т?сно такому народу въ маленькой Норвегiи, какъ было т?сно духу Эллады въ еще меньшей Грецiи. Теперь прошли давно времена дикихъ викинговъ, завоевывавшихъ мечомъ нев?домые края, и не мечъ р?шаетъ теперь д?ла, нанося пораженiя и одерживая поб?ды. Норманская сила духа, выражавшаяся прежде въ стремительности нападенiя, котораго не могли выдерживать ни саксы, ни франки, теперь увлекаетъ за собой челов?чество отъ житейской пошлости, дрязгъ, мелочной борьбы личныхъ интересовъ на вершины идеала, гд? холодъ сковываетъ души, но д?лаетъ ихъ неуязвимыми тл?нью.

Есть два мiровоззр?нiя. Одно изъ нихъ зав?щано Элладой, полное радости, св?та, тепла и любви. У Достоевскаго, въ «Подростк?», есть чудное м?сто, картина этого мiровоззр?нiя. «Мн? снилось – уголокъ Архипелага, причемъ и время какъ бы перешло за три тысячи л?тъ назадъ; голубыя, ласковыя волны, острова и скалы, цв?тущее прибрежье, волшебная панорама вдали, заходящее зовущее солнце – словами не передашь. Тутъ запомнило свою колыбель европейское челов?чество… зд?сь былъ земной рай челов?чества: боги сходили съ небесъ и роднились съ людьми… О, тутъ жили прекрасные люди! Они вставали и засыпали счастливые и невинные, луга и рощи наполнялись ихъ п?снями и веселыми криками; великiй избытокъ непочатыхъ силъ уходилъ въ любовь и въ простодушную радость. Солнце обливало ихъ тепломъ и св?томъ, радуясь на своихъ д?тей… Чудный сонъ, высокое заблужденiе челов?чества! Золотой в?къ – мечта самая нев?роятная изъ вс?хъ, какiя были, но за которую люди отдавали всю жизнь и вс? свои силы, для которой умирали и убивались пророки, безъ которой народы не хотятъ жить и не могутъ даже умереть!» Это былъ сонъ, хотя и чудный, но все же сонъ, и кто разъ проснулся, уже не могъ бы вернуться, не захот?лъ бы вернуться къ нему. Есть н?что высшее, бол?е обаятельное, ч?мъ самые чудные сны,– это борьба. Упоенье борьбы – таково второе мiровоззр?нiе, возникшее на с?вер?, гд? «каждая зима подобна длинной, темной ночи», какъ говоритъ Іордисъ, героиня лучшей исторической драмы Ибсена «С?верные богатыри». Въ ея уста Ибсенъ вкладываетъ опред?ленiе этого упоенья борьбой, борьбой не во имя той или иной ц?ли, а ради именно одного упоенiя. Іордисъ сильная, гордая женщина, жена слабаго, добродушнаго Гуннара, типичнаго представителя золотой середины, одного изъ т?хъ в?ков?чныхъ типовъ, которые и добры въ м?ру, и злы въ м?ру. Онъ получилъ ее обманомъ. Его другъ герой Сигурдъ, храбр?йшiй изъ храбрыхъ, великодушный, какъ истинно сильный челов?къ, отдаетъ ее другу, зная его любовь въ ней и самъ любя ее, и д?лаетъ грубую, но неизб?жную фатальную ошибку. Его любовь къ ней велика и безгранична, какъ и его сердце, а любовь Гуннара онъ изм?ряетъ своею любовью. Такъ всегда поступаютъ великодушные люди, слишкомъ простые, чтобы употреблять иную м?рку, кром? своего сердца. Подъ видомъ Гуннара пробирается онъ къ Іердисъ и убиваетъ сторожившаго ея медв?дя. Іордисъ думаетъ, что Гуннаръ совершилъ этотъ подвигъ, передъ которымъ отступали самые сильные и см?лые, и въ восторг? выходитъ за него замужъ, думая, что Гуннаръ и есть самый гордый и см?лый викингъ, съ которымъ ей предстоитъ жизнь морской царицы, жизнь полная борьбы, неудержимаго стремленiя впередъ. А вм?сто того, ей выпадаетъ на долю жизнь скромная и тихая, «быть женой и только женой, сид?ть дома, прясть и ткать для мужа, и рожать д?тей… Какой позоръ!» – восклицаетъ Іордисъ. И это ей? «Скажи мн?,– спрашиваетъ она жену Сигурда, кроткую и тихую Дагни,– когда ты странствовала съ Сигурдомъ и слышала звонъ мечей во время боя и когда кровь лилась потоками,– не чувствовала ты неодолимаго желанья броситься въ бой? Не над?вала броню, не брала оружiя въ руки?» – Она томится и мучится. «Мн? должна была выпасть на долю веселая жизнь викинга; было бы лучше для меня и, быть можетъ, для насъ вс?хъ. То жизнь, полная, счастливая!.. Не странно ли теб? вид?ть меня живущею зд?сь? Не страшно ли теб? одной со мною зд?сь, въ этомъ мрак?? Не кажется ли теб?, что я умерла и что мой призракъ стоитъ предъ тобою?» Безконечная скорбь слышится въ этихъ словахъ, скорбь глубоко оскорбленной души, рожденной для подвиговъ и осужденной на жалкое прозябанiе. «Какое счастье быть волшебницей, нестись по бурному морю, нестись быстр?е корабля, и вызывать бурю, и п?снями заманивать людей въ волшебную пучину! О, Дагни, подумай, какъ хорошо сид?ть зд?сь у окна, когда смеркается, и слушать, какъ мертвецы несутся въ Валгаллу, ихъ путь лежитъ мимо насъ на с?веръ. Это храбрые воины, павшiе въ битв?, и см?лыя женщины; он? не влачили безцв?тно свою жизнь, какъ ты да я. Он? несутся въ бурную ночь на черныхъ коняхъ, со звономъ и свистомъ… Совершить свой посл?днiй путь на такомъ кон?, подумай, какое счастье!..»

Драмы Ибсена вообще отличаются простотой, но въ «С?верныхъ богатыряхъ» она доведена до классическаго совершенства. Въ этомъ отношенiи ее можно сравнить только съ произведенiями Эврипида, героини котораго им?ютъ много общаго съ таинственными образами с?вера. Съ перваго момента появленiя на сцен? Сигурда и Дагни, Гуннара и Іордисъ, драма выясняется вся, и развязка ея фатально неизб?жна. Сильные Сигурдъ и Іордисъ должны погибнуть, для счастья слабыхъ Гуннара и Дагни. Они слишкомъ великодушны, чтобы пользоваться преимуществомъ силы, и слишкомъ горды, чтобы входить въ сд?лку съ жизнью, вымаливать жалкiя подачки, которыя жизнь даетъ слабымъ, н?жнымъ душамъ, въ основ? всегда трусливымъ и подлымъ, неспособнымъ ни на подвигъ, ни на самопожертвованiе. Одну минуту только Іордисъ мечтаетъ, ей представляется возможность иного исхода борьбы. «Сигурдъ! одинъ лишь см?лый шагъ, и мы свободны, поб?да за нами. Что Дагни для тебя? ч?мъ она можетъ быть теб?? Не бол?е, ч?мъ мн? Гуннаръ. И много ли значитъ, если погибнутъ дв? ничтожныя жизни?» Но тутъ же она разрушаетъ свою мечту, когда на вопросъ колеблющагося Сигурда, что сд?лаетъ она, если онъ убьетъ Гуннара? – она отв?чаетъ: «Тогда я хранила бы молчанiе и не нашла бы покоя, пока не увид?ла бы тебя сраженнымъ». Ея сердце слишкомъ гордо, чтобы унизиться до преступленiя, а любовь такъ велика, что этотъ мiръ ея не выноситъ. «Въ тотъ день, когда ты избралъ другую, я лишилась родины. Напрасно ты сд?лалъ это. Все воленъ челов?къ отдать другу, все, кром? любимой женщины. Тогда онъ разрываетъ скрытую нить судьбы и сокрушаетъ дв? жизни. Да, в?рный голосъ говорилъ мн?: я создана была, чтобы въ дни невзгоды сильнымъ духомъ ободрять и укр?плять тебя, а ты былъ рожденъ для того, чтобы я все великое и славное нашла въ одномъ муж?. О, Сигурдъ, знай, когда бы насъ соединила судьба, ты сталъ бы славн?е, я счастлив?е вс?хъ людей на св?т?!» Въ порыв? священнаго безумiя, охватившаго ея изстрадавшуюся душу, Іордисъ убиваетъ Сигурда и сама бросается въ море.

Мрачный колоритъ с?верной природы усиливаетъ суровость драмы. Холодомъ в?етъ отъ этихъ характеровъ, сильныхъ, не знающихъ смиренiя, уступчивости, еще не тронутыхъ духомъ «Св?тлаго Бога», какъ называетъ Сигурдъ христiанство. Въминуту смерти онъ признается, что сталъ христiаниномъ, но въ развитiи д?йствiя его христiанство не играетъ никакой роли. Только въ посл?днiй моментъ выступаетъ оно на сцену, чтобы разд?лить и по смерти, по мн?нiю Сигурда, его душу отъ души язычницы Іордисъ. Ибсенъ, до страсти любящiй символы, какъ бы желаетъ отм?тить, что съ принятiемъ христiанства норманны утратили исконную доблесть, свой неудержимый порывъ въ нев?домую даль. Іордисъ – олицетворенiе этого духа, и когда между нею и Сигурдомъ становится «Св?тлый Богъ», она оставляетъ своего возлюбленнаго теперь уже навсегда и уносится съ своей обидой въ бездонный мракъ, увлекаемая валькирiями.

Въ своихъ драмахъ онъ отводитъ оффицiальнымъ представителямъ «Св?тлаго Бога» довольно странную, двусмысленную роль, какъ, напр., въ «Привид?нiяхъ» добродушному пастору, постоянно мятущемуся между вел?нiями религiи и требованiями жизни. Въ драм? «Претенденты на корону» епископъ является представителемъ скептицизма, раздувающимъ раздоры. Онъ постоянно возбуждаетъ сомн?нiя въ душ? мятежнаго Ярда Скуле въ правильности набранiя короля Гакона. Какъ въ большей части произведенiй Ибсена, этотъ епископъ только символъ врожденной челов?ку двойственности, но для Ибсена характерно, что онъ олицетворилъ ее въ представител? религiи, которая, напротивъ, умиротворяетъ в?чную борьбу духа.

Посл? «С?верныхъ богатырей», въ цикл? историческихъ драмъ «Претенденты на корону» самая значительная по содержанiю, хотя въ художественномъ отношенiи она далеко уступаетъ первой. Прежде всего она страшно растянута, съ массою вводныхъ лицъ, им?ющихъ лишь побочное значенiе, что усложняетъ д?йствiе и запутываетъ читателя. Разница между об?ими драмами до того велика, что ихъ было бы трудно приписать одному автору, если бы не отд?льныя сцены и характеры, которые сд?лали бы честь Шекспиру. Въ общемъ, однако, это по художественности слабая вещь, какъ, впрочемъ, и вс? т? произведенiя Ибсена, въ которыхъ тенденцiя заслоняетъ все, сковывая автора и лишая его необходимой для художника свободы. По слабости съ «Претендентами» можетъ сравняться только «Брандъ», мистическая драма, странная и двусмысленная, въ которой художникъ ц?ликомъ отсутствуетъ, выт?сненный пропов?дникомъ. Для поклонниковъ теорiи чистаго искусства эти слабыя вещи Ибсена могутъ служить превосходнымъ аргументомъ въ доказательство того, что даже такой сильный художественный талантъ, какъ Ибсена, изм?няетъ, когда его сковываютъ тенденцiей.

Т?мъ не мен?е, по содержанiю «Претенденты» глубоко задуманная вещь. Если въ ней н?тъ такого проникновенiя въ сокровенныя глубины челов?ческаго духа, какъ въ «С?верныхъ богатыряхъ»,– въ ней есть обычная для Ибсена простота мысли и яркiй, блестящiй умъ. Мысль драмы проста – необходимо в?рить въ правду, проникнуться этой в?рой, безъ чего никакая сила, какъ бы велика она ни была, не дастъ плода. Король Гаконъ, въ сущности, заурядный челов?къ, но онъ поб?ждаетъ сильнаго характеромъ, блестящаго Ярла Скуле потому, что в?ритъ непоколебимо въ свое право быть королемъ и въ свое призванiе – объединить враждующiя племена Норвегiи въ одинъ народъ. Во вс?хъ несчастiяхъ жизни, въ удач? и неудач? онъ в?ритъ въ себя, в?ритъ, что ему суждено осуществить эту великую мысль, ему, законному королю. Этою в?рою онъ воодушевляетъ вс?хъ и въ конц? концовъ достигаетъ ц?ли. Совершенную противоположность ему представляетъ Ярло Скуле, его соперникъ. Въ числ? различныхъ характеровъ, созданныхъ Ибсеномъ, Скуле занимаетъ одно изъ видныхъ м?стъ, по типичности и в?рности изображенiя. Огромное самолюбiе, которое можетъ удовлетворить только корона, великiя силы, данныя ему отъ природы, и въ то же время слабость воли, не опирающейся на непоколебимую в?ру въ правду своей ц?ли. Онъ великъ въ своихъ замыслахъ и слабъ въ д?йствiи. Обдумавъ р?шенiе, со вс?хъ сторонъ обсудивъ планъ д?йствiя, взв?сивъ вс? за и противъ, онъ теряется въ моментъ выполненiя. Онъ, какъ лисица въ басн?, думающая тысячу думушекъ и все-таки пропадающая, потому что ни на одной не остановилась и не выполнила. Ярлу доступны великiя мысли и благородные порывы, но н?тъ въ немъ творческой силы, проистекающей изъ в?ры въ правду своего д?ла. Онъ постоянно колеблется въ выбор? средствъ, отм?няетъ сегодня то, что р?шилъ вчера и опять возвращается къ старому р?шенiю, когда уже поздно, и то, что могло его спасти вчера, губитъ сегодня. Онъ сомн?вается въ себ? и потому никому не в?ритъ. Онъ – «пасынокъ Божiй», какъ его называетъ Гаконъ. Не таковъ посл?днiй. Разъ ув?ровавъ въ законность своего права на королевскiй престолъ, онъ идетъ къ нему твердо, непоколебимо, жертвуя вс?мъ, какъ бы дорого оно ни было ему, и этимъ увлекаетъ вс?хъ. «Я чувствую глубоко и горячо въ своемъ сердц? и – я не боюсь высказать это громко – я одинъ въ настоящее время могу повести страну къ лучшей будущности», говоритъ онъ при выборахъ, и эта в?ра въ свое призванiе руководитъ вс?ми его поступками. Избранный королемъ, онъ удаляетъ мать, «потому что она мн? слишкомъ дорога, а возл? короля не должно быть никого, кто ему слишкомъ дорогъ; у короля руки должны быть свободны, онъ долженъ стоять одинъ, чуждый ст?сненiй и соблазновъ». Такъ же онъ поступаетъ съ женщиной, «которая дороже ему всего на св?т?». Его мысли и нам?ренiя просты и благородны, истинно королевскiя, потому что онъ знаетъ одну ц?ль – благо страны. Въ разговор? съ нимъ Скуде заявляетъ, что управлять Норвегiей можно, только пользуясь раздорами ея племенъ. «Дружина должна стоять противъ дружины, одно притязанiе встр?чать другое, провинцiя враждовать съ провинцiей, иначе король не будетъ могучъ. Каждый долженъ нуждаться въ немъ или бояться его. Уничтожьте вражду – и вы вм?ст? съ т?мъ уничтожите собственную силу». Такiя мысли вполн? въ дух? такого сорта людей, какъ Скуле, у которыхъ вс? разсчеты строются на низменныхъ интересахъ и страстяхъ другихъ. Лишенные сами величiя идеи, проникающей и объединяющей вс? помыслы, они и въ другихъ не допускаютъ ничего, кром? себялюбивыхъ разсчетовъ. Великол?пный отв?тъ даетъ ему Гаконъ: «И вы хотите быть королемъ – при такихъ мысляхъ? Вы могли бы быть доблестнымъ полководцемъ, но время опередило васъ, и вы его не понимаете. Разв? вы не видите, что Норвегiю можно сравнить съ церковью, до сихъ поръ не освященное. Кр?пкiя ст?ны высоко поднимаются вверхъ, своды широки, колокольня стройно возвышается надо вс?мъ, – но н?тъ тутъ еще жизни, бьющагося сердца, св?жей струи крови; Господь не вдохнулъ еще своего духа жива; освященiе еще не было совершено. Я хочу совершить его! Норвегiя должна быть однимъ королевствомъ, она должна стать единымъ народомъ… впредь вс? должны чувствовать и сознавать себя единымъ народомъ! Вотъ подвигъ, который возложилъ на меня Господь, вотъ теперь задача короля Норвегiи!» Скуле уходитъ, смущенный и растерянный, его волнуетъ не величiе замысловъ Гакона, а зависть, что другой, а не онъ могъ додуматься до такой глубокой и в?рной мысли. Онъ подымаетъ возстанiе и, только объявивъ себя королемъ, догадывается, что у него н?тъ руководящей мысли, вокругъ которой онъ могъ бы группировать союзниковъ. Въ отчаянiи онъ самъ хватается за идею Гакона, но для него она лишь орудiе, а не ц?ль, и сила ея обращается на него же. Въ моментъ полнаго торжества его мучатъ сомн?нiя, лишающiя его силы д?йствiя.

И онъ погибаетъ, б?дный «пасынокъ божiй», одаренный богатыми силами, но лишенный «духа жива», в?ры въ правду своего призванiя.

Третья драма въ томъ же цикл? «Ингэръ изъ Эстрота» слаб?е прочихъ по сценичности и художественности, но тема ея развивается, какъ всегда у Ибсена, ярко и сильно. Это все та же излюбленная авторомъ тема о раздвоенности воли, ведущей къ гибели. Ингеръ сильная, могущественная влiянiемъ женщина, къ которой съ дов?рiемъ относится народъ, ожидающiй лишь знака ея, чтобы возстать противъ датчанъ. Еще въ молодости Ингэръ дала об?тъ сд?лать все для свободы Норвегiи, но у нея отняли сына, который остается заложникомъ въ рукахъ враговъ. И въ сердц? Ингэръ все время идетъ борьба между долгомъ гражданина и любовью матери. Отсюда постоянныя колебанья, сд?лки съ врагами, робкое ухаживанiе то за ними, то за народомъ, и в?чный страхъ за сына. Въ конц? концовъ ея двойная игра приводитъ къ гибели сына, и Ингэръ видитъ, какъ все, что было ей дорого въ жизни, падаетъ жертвой разлада ея воли. При вс?хъ недостаткахъ, въ драм? проявляются вс? достоинства Ибсена, какъ психолога. Характеръ Ингэръ очерченъ мастерски, и она занимаетъ видное м?сто въ ряду женскихъ типовъ Ибсена, какъ мать, готовая вс?мъ пожертвовать счастью сына.

Самая слабая и незначительная изъ историческихъ драмъ – это «Праздникъ въ Сольгаут?», пожалуй, самое незначительное изъ вс?хъ произведенiй Ибсена, безъ обычной философской или общественной складки. Художественная сторона также слабо разработана, и вся драма производитъ впечатл?нiе «пробы пера». Правда, есть н?сколько сильныхъ, красивыхъ сценъ, въ которыхъ видна рука мастера, но общiй замыселъ и выполненiе лишь въ отдаленной степени напоминаютъ Ибсена, творца «С?верныхъ богатырей», этого величественнаго произведенiя, словно изваяннаго изъ мрамора.

Вс? историческiя драмы представляютъ своего рода дань, которую Ибсенъ принесъ нацiональнымъ преданiямъ. Въ нихъ онъ больше всего норманъ. Мрачный колоритъ дикой природы С?вера служитъ превосходнымъ фономъ на которомъ разыгрывается борьба неукротимыхъ характеровъ, служащихъ укоромъ современной робкой уступчивости, слабости воли, нравственной дряблости. Он? служатъ прекрасной иллюстрацiей къ исторiи этого маленькаго народа, не знавшаго пред?ла своей дерзости. Не мен?е важны он? для пониманiя характера самого Ибсена, его чисто норманской безудержности, съ которой онъ опрокидываетъ, вполн?, казалось, установившiяся понятiя о долг?, любви, счастiи, красот?, общественномъ благ? и обязанностяхъ. Подобно своимъ предкамъ-норманамъ, онъ достигаетъ пред?ловъ доступнаго для современнаго челов?ка въ области духа и увлекаетъ туда за собой читателя, на котораго в?етъ оттуда св?жестью. Предъ нами словно раскрывается необозримый горизонтъ, окаймленный вдали горами, достигающими неба. Солнце подымается за ними и уже позолотило ихъ вершины, но у подножья еще тьма…

    Декабрь 1896 г.
    Годы перелома (1895–1906). Сборникъ критическихъ статей.
    Книгоиздательство «Мiръ Божiй», Спб., 1908