Памяти В. Г. Белинского

«Лихорадочное увлеченiе, съ которымъ читалъ Б?линскiй,– говоритъ Панаевъ,– языкъ этой статьи, исполненной страстной торжественности и напряженнаго па?оса, произвелъ во мн? нервное раздраженiе. Б?линскiй самъ былъ раздраженъ нервически. – Удивительно! превосходно! – повторялъ я во время чтенiя и по окончанiи его:– но я вамъ зам?чу одно… – Я знаю что, – не договаривайте, – перебилъ меня съ жаромъ Б?линскiй, – меня назовутъ льстецомъ, подлецомъ, скажутъ, что я кувыркаюсь предъ властью… Пусть ихъ! Я не боюсь открыто и прямо высказывать свои уб?жденiя, что бы обо мн? ни подумали… – Онъ началъ ходить по комнат? въ волненiи. – Да! это мои уб?жденiя, – продолжалъ онъ, разгорячаясь бол?е и бол?е. – Я не стыжусь, а горжусь ими… И что мн? дорожить мн?нiемъ и толками чорть знаетъ кого? Я только дорожу мн?нiемъ людей развитыхъ и друзей моихъ. Они не заподозрятъ меня въ лести и подлости… Противъ уб?жденiй никакая сила не заставитъ меня написать ни одной строчки… они знаютъ это… Подкупить меня нельзя… Клянусь вамъ, Панаевъ, – в?дь вы меня еще мало знаете… – Онъ подошелъ ко мн? и остановился передо мною. Бл?дное лицо его вспыхнуло, вся кровь прилила къ голов?, глаза его гор?ли. – Клянусь вамъ, что меня нельзя подкупить нич?мъ… Мн? легче умереть съ голоду – я и безъ того рискую эдакъ умереть каждый день (и онъ улыбнулся при этомъ с горькой иронiей),– ч?мъ потоптать свое челов?ческое достоинство, унизивши себя передъ к?мъ бы то ни было или продать себя»…

Правда этихъ словъ, подтверждаемая всей его жизнью, кристально-чистой, почти аскетической, только усиливала впечатл?нiе его статей. Первый признакъ неискренности это – изм?на таланта. Когда челов?къ, не в?ря въ истину своего д?ла, распинается т?мъ не мен?е за него, ему изм?няетъ его талантъ, если онъ былъ у него прежде, – чего никогда не бывало съ Б?линскимъ. Правда, его статьи второго перiода лучше, полн?е, слогъ опред?ленн?е и глубже, что завис?ло отъ большей зр?лости таланта, но по сил? и горячности тона он? не выше. Въ обоихъ случаяхъ предъ нами все та же «наивная и страстная душа». И если теперь сильно впечатл?нiе, какое выносишь изъ чтенiя Б?линскаго, можно представить, какое влiянiе должно было им?ть его слово тогда, – по свид?тельству Салтыкова, – «волнуя и ут?шая насъ и наполняя сердце наше скорбью и негодованiемъ и вм?ст? указывая ц?ль нашихъ стремленiй». Благогов?йное чувство, какимъ проникнуты воспоминанiя о немъ знавшихъ его лично, напр., Панаева и Тургенева отражаетъ это впечатл?нiе недосягаемой нравственной высоты и непоколебимой силы уб?жденiя, какое производилъ Б?линскiй, какъ челов?къ и писатель.

«Сколько счастливыхъ чистыхъ минутъ снова напомнятъ его статьи,– т?хъ минутъ, когда мы полны были юношескихъ беззав?тныхъ порывовъ, когда энергическiя слова Б?линскаго открывали намъ совершенно новый мiръ знанiя, размышленiя и д?ятельности! Читая его, мы забывали мелочность и пошлость всего окружающаго, мы мечтали объ иныхъ людяхъ, объ иной д?ятельности и искренно над?ялись встр?тить когда-нибудь такихъ людей и восторженно об?щали посвятить себя самихъ такой д?ятельности», – говоритъ Добролюбовъ, почти современникъ его и самый достойный зам?ститель. «Да,– заканчиваетъ онъ,– въ Б?линскомъ наши лучшiе идеалы, въ Б?линскомъ же исторiя нашего общественнаго развитiя, въ немъ же тяжкiй, горькiй, неизгладимый упрекъ нашему обществу»…

Наивная и страстная душа.
Въ косъ помыслы прекрасные кип?ли,
Упорствуя, волнуясь и сп?ша,
Ты честно шелъ къ одной высокой ц?ли;
Кип?лъ, гор?лъ – и быстро ты угасъ!
Ты насъ любилъ, ты дружеству былъ в?ренъ —
И мы тебя почтили въ добрый часъ!
Ты по судьб? печальной безприм?ренъ:
Твой трудъ живетъ и долго не умретъ,
А ты погибъ, несчастливъ и незнаемъ!
И съ дерева нев?домаго плодъ
Безпечные безпечно мы вкушаемъ.
Намъ д?ла н?тъ, кто возрастилъ его,
Кто посвящалъ ему и трудъ, и время,
И о теб? не скажетъ ничего
Своимъ потомкамъ сдержанное племя…
И съ каждымъ днемъ окружена т?сн?й,
Затеряна давно твоя могила,
И память благодарная друзей
Дороги къ ней не проторила…

Въ посл?днихъ словахъ поэта, какъ и въ заключительныхъ словахъ Добролюбова, слышится горькiй упрекъ по адресу русскаго общества, и много правды въ этомъ упрек?. Правда эта не въ томъ, что и до сихъ поръ н?тъ памятника, достойнаго великаго писателя,– лучшiй памятникъ ему – это вся посл?дующая литература, которая и до сихъ поръ в?рно держится нам?ченнаго имъ пути. Эта правда лежитъ несравненно глубже, она заключается въ равнодушiи общества къ т?мъ зав?тамъ, которыми дышалъ Б?линскiй, ради которыхъ жилъ, какъ страстотерпецъ, и которыя зав?щалъ потомству,– она лежитъ въ равнодушiи къ принципамъ гуманности, свободы, просв?щенiя и борьбы во имя ихъ. Б?линскiй самъ никогда не зналъ минутъ слабости и паденiя, равнодушiя къ жизни и разочарованiя. Его в?ра двигала горами, воодушевляя въ мертвые дни той эпохи самыхъ равнодушныхъ и поддерживая готовыхъ упасть,

Многое, о чемъ мечталъ онъ, осуществилось, но еще больше осталось мечтою и до сихъ поръ. Дальн?йшая работа въ томъ же направленiи, съ в?рою въ непоб?димую силу любви и св?та и въ конечную поб?ду ихъ надъ насилiемъ и мракомъ,– вотъ что зав?щалъ онъ потомству, вотъ къ чему призываетъ насъ воспоминанiе о немъ. И теперь въ дни, посвященные памяти великаго мученика русской мысли, лишь одного можемъ мы пожелать, чтобы неумирающiй духъ его ожилъ въ насъ, поднялъ надъ пошлостью современности, вдохновилъ своей в?рой и любовью, объединилъ враждующихъ и направилъ къ общей дружной работ? на благо народа, любить и жертвовать собой для котораго Б?линскiй училъ и словомъ, и прим?ромъ всей жизни.

    Май 1898 г.
    Годы перелома (1895–1906). Сборникъ критическихъ статей.
    Книгоиздательство «Мiръ Божiй», Спб., 1908

notes

Примечания

1

Выдержки изъ этой переписки пом?щены въ «М. В.» за 1896 г., iюль, «На родин?».

2

Письмо ц?ликомъ напечатано въ книг? г. Барсукова «Жизнь Погодина», т. IX. Въ значительныхъ выдержкахъ, составляющихъ почти все письмо, оно пом?щено въ «М.В.» 1897 г., май, «Осужденная книга».