Невинные создания

– Ты торгуешься со мной? Ты же не демон, чтобы так делать.

Я опустил голову, поведя плечами.

Повторюсь… я куда хуже демонов.

– Так что ты можешь мне предложить, Анна? На что готова пойти, чтобы я спас твою сестру? – самому тошно от своих же слов. Как будто это не я говорю, а какой-то гребаный извращенец, жаждущий разврата и требующий грязного траханья, в качестве золотой монетки. А может так и есть? Может, потому что на горизонте появился Элиот и от этого, у меня окончательно поплыл мозг? – У Эбби не так много времени. – Глянув на «Ролекс», я свесил руку с колена. – Но, скажу, что ситуация может выйти из-под контроля в кратчайшие сроки.

В глазах Анны вспыхнул ужас. В ее голове роились жуткие мысли того, как дядя Фредерик силой берет ее сестру, приговаривая, как давно хотел поиметь хоть одну из сестер Лэтт.

Находясь в шоке, она все равно покраснела от стыда.

– Предложи свою цену. – О, конечно. В голове Анны пронеслись конкретные мысли о том, что мне нужно от нее. Собирается пожертвовать своей невинностью, ради спасения сестры? Как это… благородно, мать твою, но пиздец как хреново. Я не хочу брать ее силой. Не после игр дядюшки Фредерика… нет. Если это случиться, то по обоюдному согласию. Только так. Сейчас, я лгал ей, потому что того требовала моя фальшивая натура ублюдка-куратора. Истина в том, что я хочу от Анны, это чтобы она была сильной и решительной. О своих тараканах, вроде нежности, с которой никогда не был знаком или любви, чего у меня тоже никогда не было – не прошу. Сложно требовать то, чего я не достоин. Я вообще не понимаю, почему требую от нее цену. Это жестоко. Я поступаю с ней жестоко, прекрасно зная, насколько сильно Анна любит свою сестру. Отец… что со мной не так? Почему я вынуждаю ее идти на жертвы? Разве, она недостаточно страдала, чтобы и после смерти жертвовать чем-то ради смертного человека? – Цена должна быть равнозначна моему вмешательству. – Гнул я свое, ощущая, как в глотке скапливается горький привкус стыда и ненависти к себе самому.

– Я не знаю.

Я чувствовал ее замешательство, ее страх и бессилие, и все равно продолжал давить, делая вид, что заинтересован в равноценном обмене. Да, я с легкостью могу прикончить их дядюшку. Даже руки не придется марать, но подталкивая Анну к обрыву, вынуждая ее пойти на крайние меры, я чувствую, что… нет, я точно болен, раз в этот момент я ощутил, что могу быть нужным для нее. Я хочу быть для Анны нужным, как в тот раз, когда подошел к ее кроватке. Изначально, я ничего в ней не разглядел. Обычный комок человеческой плоти с рыжими волосками, носом-пуговкой и розовыми губами, но когда она открыла свои глаза… эти разноцветные оттенки, изменили все. Ее глаза перевернули меня с ног на голову. Перечеркнули все, кем я был и чем я был. С появлением Анны на свет, я не входил в комнату пыток двадцать три года. Не прикасался к инструментам. Я никого не избивал, не мучил. Я забыл, что это такое… так легко мне еще не было. Я почувствовал себя другим, живым и настоящим смертным. Но, оказавшись в аду на два года, я обезумел и только потому, что был далеко от Анны. Я почти лишился рассудка, не зная, как она проводит семьсот тридцать дней без меня.

– Тик-так, Анна. – Снова откинув голову назад, я прикрыл глаза, прокручивая в голове момент, когда я сделал ее своей подопечной. Каждый ангел оставляет на смертном свою метку: для этого, достаточно прикоснуться губами ко лбу новорожденного, но с Анной, ситуация обрела иные краски. Я поцеловал ее, четко увидев, кем она станет, как будет протекать ее жизнь, и как она оборвется… а она приложила свою крохотную ладошку к моей щеке. Уверенный жест и зрелый взгляд, которым Анна на меня посмотрела, определил исход наших судеб.

Пора себе признаться, что в то мгновение, не я сделал эту малышку своей, а я стал ее.

Услышав очередной скрежет камушков, я напрягся, потому что она намеревалась ко мне подойти. Мысленно, Анна заставляла себя сесть рядом и попытаться уговорить меня, спасти ее сестру. Каким способом… похоже, девочка готова на все, ради нее. Опять она думает не об этом!

Когда она села между моих ног, я опустил голову, всматриваясь в ее раскрасневшееся от волнения, лицо. Ее глаза блестели, но Анна не собиралась показывать мне своих слез.

– Я буду беспрекословно подчиняться твоим приказам. – Она сказала это так тихо, что я едва разобрал слова, но для Анны это было также ужасно, как и для меня, потерять самое дорогое в жизни. Гордячка, следующая своим правилам, готова переступить через себя… огромная жертва и достойная цена. Нет, я понимаю ее стремление, как и тот факт, насколько я ей противен, раз вынуждаю ее идти против своей природы.

– Будешь подчиняться? – я склонил голову набок, еще пристальней вглядываясь в глаза Анны.

– Да. – Она опустила глаза, сложив руки у себя на коленях.

В любое другое время, я был бы счастлив, услышать это от Анны. Женщина, которой я одержим, которую я хочу и которой не собираюсь делиться, будет мне подчиняться… боже, да я стал бы самым охренительным ангелом в мире, еще и с сексуальным бонусом. Но, сейчас…

– Поцелуй меня. – Твою мать. Я мудак. Реально, конченый на всю голову, мудак.

Анна резко вскинула на меня ошарашенный взгляд. В ее мыслях творился такой же беспредел, что собственно и у меня в башке.

– Что?

– Ты прекрасно все услышала, Анна. Поцелуй меня, будто от этого зависит спасение твоей сестры. – Ну, не ублюдок ли я после этого, а? Учитывая, что она ни с кем еще не целовалась, мой приказ в ее мыслях, сродни другому, более мерзкому предложению.

Ее горло напряглось, когда она сглотнула. Нервничает. Ее щеки покраснели еще больше, словно кожа Анны покрылась ожогами. После, она закусила нижнюю губу, медленно наклоняясь ко мне.

Будь я проклят, если не возбудился оттого, что она сейчас творит. Опустив взгляд на ее рот, я представлял себе, на что будет походить наш первый поцелуй. Наверное… уф, думаю, я бы кончил только от одного прикосновения к ее губам.

– Достаточно. – Я остановил Анну до того, как ее лицо приблизилось бы ко мне. Мне бы этого хотелось, но… ну, что говорить, я трус и я боюсь осквернить ее. Она самая чистая и самая невинная девушка, которую я знаю и то, что в моих мыслях, уничтожит Анну. Спешно вскочив на ноги, я также быстро отступил в сторону.

– Ты поможешь моей сестре?

Грудь заныла от тупой боли. Мне было не по себе, видеть Анну, сидящую на полу, почти, что на коленях и умоляющей меня о помощи. Ее взгляд меня без ножа резал.

– Кстати о приказах. – Сдерживая трясучку в руках, я достал из пачки сигарету и подкурил. – Не проси меня, ее спасать. – Развернувшись на пятках, я двинулся прочь.

Пусть она меня ненавидит. Ненависть ко мне, сделает Анну сильной. По крайней мере, она сможет продержаться дольше остальных.

ГЛАВА 52

Бэт попросила меня подвезти ее в центр, хотя можно было оставить затею и дать себе передышку, но нет. Ей приспичило окунуться в работу, нежели терзаться размышлениями. Ну, после того, что она увидели на камерах, я бы поступил куда хуже: закупился бухлом, снежком и исчез из реальности на несколько недель. У каждого свои способы справляться с информацией, жаль, что из меня хреновый советчик.

Когда мы вошли в лифт, Бэт нажала на кнопку второго этажа. В машине, она не проронила ни слова, да и я не настаивал на разговоре. Захочет поговорить, я готов выслушать, но пока, я замечаю в ее напряженном лице лишь ошеломление. А на то есть причины. Я выдохнул, прокручивая в голове, как мы проторчали на кладбище шесть часов, из которых, один час ушел на получение у судьи разрешения на эксгумацию пустого гроба, оставшееся время, было растрачено на изъятие образцов земли, отпечатков и прочих мелочей, вроде ниточек от ткани. Весь процесс фиксировался на камеру, под пристальным вниманием офицеров полиции, обслуживающего персонала кладбища и самой Бэт. Правда, пока вся эта дребедень тянулась, ее мать смотрела на меня, вместо того, чтобы следить за работой криминалистов. Учитывая, как ее перекосило, когда Кевин сунул ей под нос бумажку, не удивительно, что мамашка выказывала крайнее недовольство. Будь у нее возможность, она бы закидала нас камнями, а так ей пришлось молчаливо испускать раздражение, но взгляд… ага, эта змеюка обещала мне адовы муки. Я же старался не таращиться на Бэт, понимая, что мое внимание здесь лишнее. В такие моменты, никому не интересно, что у тебя творится в душе и… в штанах.

Вообщем, парни из лаборатории хорошо поработали, но не уверен, что труды окажутся действенными, как и все, что удалось собрать до разбора могилы. Кстати, насчет записей с видеокамер. Как я и предполагал, на пленке мы увидели то же самое, что и в больнице Риганса – искаженная картинка, длиной в десять минут, после чего, на камерах засветилась абсолютно нетронутая могила. Чертовски странно, когда приезжаешь на место преступления и видишь иной результат. Очевидно же, что ее кто-то раскопал. Правда, когда запись перемотали, мы всей толпой изумились, когда у захоронения показались живности и начала копать яму, ровно в том месте, где и начинались следы от ботинок.

Здесь точно творится какая-то странная хрень. Неужели, кому-то из высших существ потребовалось воровать трупы? В газетах много пишут про похищение людей зелеными человечками, но тут мертвяки. На кой им это надо? Что, бля, за эксперименты? Ничего не понимаю.

Так, что я не удивлен, почему Бэт находится в шоковом состоянии.

Последовав за девушкой по коридору, я мельком оглядел скудные оттенки в интерьере. Блеклые цвета на стенах, а пол выложен темно-серым кафелем. Флуоресцентные лампы растянулись вдоль узкого потолка.

Дождавшись, когда Бэт откроет дверь, я собирался попрощаться и поехать в участок, но если честно, не хотел оставлять ее одну. Инстинкт подсказывал мне, что она нуждается в поддержке. Слова, обещания или просто человек, который может ее выслушать – этого достаточно, чтобы немного прийти в себя. И главное, я хотел быть этим человеком, а не позволять тому уродцу встревать между мной и моей женщиной. Не приведи ублюдку встретиться мне сегодня на пути.

Пройдя в кабинет, я прикрыл за собой дверь, наблюдая за тем, как Бэт, также молчаливо, снимает пальто, бросив его на свободный стул, и кладет сумочку на свой стол. Затем, она открывает окно, впуская свежий воздух. Мой взгляд пробежался по кабинету. Уютный. Теплые тона, необходимая офисная мебель, мягкий диванчик для отдыха и стеллаж с книгами. Наверняка, среди коллекции, есть ее самые любимые томики. За столом Бэт, широкое окно, с видом на парковочную зону.

Шагнув к кофейному столику на длинных ножках, Бэт щелкнула на кнопку чайника. Затем, загремела ложкой, выгребая кофе и сахар.

– Бэт…

– … ты пьешь кофе с сахаром или без? – не оборачиваясь, спросила она.

Черт. До чего невыносимо видеть ее такой тихой. Я, правда, хочу найти подходящие слова и успокоить ее, но… у меня, бля, такая работа, что я не знаю, как правильно их подобрать, чтобы ничего не испортить.

– Без сахара. – Стянув ее пальто со стула, я повесил его на вешалку, вернув взгляд на ее худенькую фигурку. Сегодня на Бэт черные брюки, классического покроя, и темно-синяя водолазка. Когда она наклонилась, за кубиком сахара, что упал на пол, я не мог не заметить, насколько хорошо ткань обтягивает ее попку. Тьфу, Вэл, прекрати пялиться. Твои извращенные фантазии, сейчас не уместны. – У тебя милый кабинет. – А это, вот вообще не в тему.

– Они все одинаковые. Единственная разница в вещах, которыми мы их наполняем. – Когда Бэт подхватила блюдца с кружками, я отчетливо услышал перестук керамики. Дерьмо. Спешно подойдя к ней, я забрал посуду, пока она не ошпарилась кипятком. Поставив барахло на стол, я обхватил ее руки, ощущая, как они дрожат. Черт, еще и ледяные. Такое чувство, что она не просто переживает из-за того, что ее брат пропал… боже, да, она как будто не в себе.

– Поговори со мной. – Прижав ее ладони к своей груди, я поймал остекленелый взгляд Бэт на себе. – Скажи, что тебя волнует. – Потому что такой взгляд бывает только у тех, кто стал очевидцем расчлененки, либо сам едва выкарабкался из нее.

– Ты не поверишь мне, если я скажу.

Не после того, что я видел на камерах и слышал от Ди-Боя.

– Поверю.

– Элиот жив. – На выдохе, произнесла она. Золотисто-карие глаза Бэт зажглись надеждой… что было противоестественно в создавшейся ситуации. Да, горем убитые родственники, частенько говорят подобное, но парень пролежал год в земле и не мог воскреснуть. Я не поверю, что человек каким-то невиданным образом, внезапно ожил… даже, если врачи ошиблись с диагнозом и его посчитали мертвым. Элиот не выжил бы после аутопсии. Парня выпотрошили, так что едва ли он очнулся. – Ты не веришь мне.

– Верю. Только объясни мне, каким образом твой брат оказался жив?

Бэт отвела взгляд, задумчиво закусив губу.