Там реальность

Орк по традиции скрестил руки на груди и торжественно сказал.

– Если я спасу твою жизнь в бою, ты будешь должна мне добрую смерть в конце пути, и не дашь мне умереть от старости. А если ты спасёшь мою жизнь, то мои клыки украсят твой пояс после моей смерти… какой бы она не была.

– Очень мило, – ответила Моня, – но тогда благодари великого Молакбога, что мне пока не нужны твои клыки.

Воздух задрожал от хохота великанши. А орк одобрительно оскалился, стиснул топор и спросил Мариэла:

– Что у нас сегодня?

Мариэл с трудом оторвал взгляд от тонкого зеленоватого лица и проверил «меню».

– На ежедневке «Проклятие Зверя».

– Вервульфы? Отлично. Мне уже пора кого-нибудь растерзать.

– Даргас, ты сегодня целитель. У нас теперь есть лучник, мы с Нинарией будем «танками». Поэтому, нам понадобится твой жезл и побольше магии…

– Но сегодня твоя очередь исцелять… я, блин, топором экипирован… – начал было орк, но жена ткнула его кулаком в бок и сделала страшные глаза.

Они все перебрались в нужную зону и проверили снаряжение. А когда они побежали по тропе между черными скалами, Нинария пристала к лесному эльфу с вопросами. Она хотела разузнать побольше о ней в реальной жизни, но Мариэл уже знал, что пока Моня находится в Тамреалии, никакой реальной жизни не существует.

– А где живешь-то?

– На лесном острове, на северной границе между Чернолесьем и Болоторощей.

– А работаешь где?

– Охотой промышляю. Ты знаешь, что за волчью шкуру в ваших снежных краях платят по три золотых, а в здешних песках – по пять. А ведь по логике, должно быть наоборот.

Наконец, Нинария оставила Моню в покое, потому что у входа в подземелье лежал скелет с папирусом, застрявшим между ребер…

Мариел, как лидер, прочитал слова:

«Прости меня, дочь моя, Киливанна. Я просто хотел, чтобы ты жила… Живи…» Дальше бумага была покрыта пятнами крови, сохранившейся гораздо лучше, чем прах несчастного отца.

Над входом в подземелье появился белый треугольник, и все услышали почти музыкальный звук, оповещающий о начале миссии. Они все вошли в тоннель подземелья. Поворот за поворотом они натыкались то на группу ядовитых пауконов, то на Восставших – древних полуразложившихся трупов, почти скелетов с радостными улыбками под пустыми глазницами. Восставшие были вооружены ржавыми мечами и топорами, и наносили много повреждений. Орк моментально лечил своих друзей. Каждый бой длился меньше минуты. Они разогревались, привыкали друг к другу.

Наконец, кроме гробов и старинных урн с прахом, им стали попадаться сломанные ящики, бочки и тележки. Пещера повела наверх, и они вошли в огромный зал с каменными колоннами. У дальней стены виднелось что-то вроде алтаря, на котором горели свечи, а перед ними стоял на коленях человек в рубище.

– Первый босс Хардар, – предупредил всех Мариэл, – он не очень трудный.

Они медленно подходили ближе, когда раздался усталый мужской голос.

– Я ждал тебя, глупое мясо. Приманка подействовала. Но чтобы добраться до Киливанны, тебе придется сначала попасть мне в зубы, а там уж тебе будет не до нее.

С каждым словом голос менялся и становился ниже и громче. На последних словах Хардар с рыком поднялся, развернулся и превратился в полу-волка, как это делают все вервульфы в кино и сериалах про них.

– Уж в зубы я тебе постараюсь попасть… – крикнула Моня и пустила стрелу в оскалившуюся морду.

Оборотень кинулся к ней, но она подпрыгнула и, оттолкнувшись ногами от колонны, перелетела через весь зал к алтарю. Но Хардар уже и сам летел в противоположном направлении от удара молота Нинарии. Орк сам взревел не хуже чудовища и направил в воздух пучок молний с набалдашника своего посоха. В пещере запахло перегоревшими пробками и паленой шерстью… Хардар поднял морду и завыл. В него сыпались стрелы, но из четырех углов уже побежали ему на подмогу Восставшие. Мариэл поднял меч и принялся рубить налево и направо. При каждом ударе на пол падали черепа, кости рук и грудные клетки. Молот Нинарии перемалывал их в пыль, а в темноте потолка, прямо в углу экрана золотистый счетчик отсчитывал экспи. Рядом с ним быстро сползал на нет показатель сил упрямого врага.

Битва была недолгой, и Хардар пал, пронзенный мечом благородного эльфа. Через секунду погасло свечение от высоко поднятого жезла в руках Даргаса. Здоровье было восстановлено, и все окружили первый сундук с трофеем.

– Опять топор, блин. Сколько можно один и тот же топор находить, когда мне нужен щит? – воскликнул Даргас.

– Ничего, в следующий раз повезет, – сказала Моня, – у меня вообще перчатки, и те копеечные.

– А у меня эликсир и серебряный слиток. Что у тебя, генерал?

Мариэл промолчал.

– Женча, блин? Ты уже спишь или в сортире сидишь? – спросил Даргас.

– У меня амулет…

– Какой? Противоморозный? Если он, то я его у тебя куплю, – сказала Моня с азартом, – или обменяю на что-нибудь равноценное.

– Это амулет Матры…

– Ого! Это редко бывает, – сказала Моня.

– Я скажу, что это судьба! – воскликнула Нинария и подняла молот над головой в салюте. Одной ногой она пнула орка по лодыжке, и он тоже воскликнул:

– Боги Тамреалии ведут нас путями необъяснимыми… блин.

Мариэл облился потом и надел амулет. Игра требовала, чтобы он повернулся к Моне и встал на одно колено.

– Мои молитвы не остались без ответа. Взгляни на меня, моя мечта.

Моня сказала известную всем игрокам фразу:

– Неужели это амулет Матры? Как такое возможно, что вы до сих пор свободны?

Генерал собрался духом и спросил:

– По сердцу ли я вам?

Моня минуту поколебалась и ответила с придыханием.

– Да. А я вам?

– О, да, – голос Мариэла стал низок и глух.

– Стало быть, решено! Вы и я против всех бед Тамреалии!

Как только закончился ритуальный диалог, повисла неудобная пауза. Её бесцеремонно разбила Нинария, сказав, что в храм они успеют и завтра, а сегодня у них на пути еще несколько вервульфов и призрак папаши, превратившего родную дочь в зверюгу.

А через час они прощались в пивной «Пьяный Скрысак». Все четверо пили медовое пиво, вспоминали непростую битву с финальным боссом, смеялись над успехами и ошибками. Все остались довольными последними трофеями, хвалились и шутили по поводу предстоящей свадьбы двух эльфов. Потом Нинария и Даргас сказали, что из их детской перестал доноситься храп, а наоборот, послышался писк. Надо срочно проверить… И отключились. Эльфы некоторое время сидели молча. Наконец, Моня заговорила.