Укрываясь крыльями Икара

«Ну, а как же! Мы всегда готовы. И девочки давно готовы прыгать тройные сальто. Они прекрасно обкручены на батуте, талантливые, прыгучие. Дайте нам только трамплины, и мы все покажем, и тройные сальто и с винтами. Освоим, прыгнет. Вы же видите, что в Москве нет условий для полноценных тренировок. Александр Михайлов восстанавливается после операции, закачивает травмированное колено, психологически готовится к прыжкам».

«Андрей Леонидович, мы уважаем Вас как тренера, но подготовка спортсменов – это Ваша работа. Мы не в состоянии предоставлять всем желающим горнолыжные курорты. Поезда в Швейцарию в сентябре на десять дней – максимум, что мы Вам предлагаем на сегодня. Готовьте стабильные тройные прыжки, показывайте результаты на Кубке Мира, тогда и поговорим».

Бесила Андрея Леонидовича толстокожая армия чиновников. Идите на склон и попробуйте сами сигануть с акробатической горки хотя бы одинарное сальто, – поймете тогда на собственной шкуре, что такое фристайл. А то думают, наверное, что мы тут на склоне в американские горки играем. Отличное развлечение, мол, сами себе нашли ребята: выбитые мениски, порванные связки, растяжения, переломы. Отлично мы тут развлекаемся все это время перед Олимпийскими стартами.

С тройного сальто упала Лина Черязова. У нее есть личный тренер, который сделает выводы и продолжит работу с другими акробатами.

Победа Лины Черязовой на Олимпиаде в Лиллехамере вошла в историю фристайла. В историю спорта войдет и страшное падение спортсменки.

Олимпийская вершина подобна маленькому островку на самой высокой точке. Добрался до нее – не оступись. Твой путь, по которому карабкался ты, исчезает в пропасти. Не видно с вершины той маленькой тропки, по которой когда-то ступал ты, начиная свое восхождение.

Две стороны одной медали, две противоположные силы, связанные друг с другом. Женское и мужское начала, инь и ян, создающие во вселенной единую материю, гармонию между двумя противоположными и взаимодополняющими энергиями.

Фристайл – это свободный стиль. У фристайла своя философия – карабкайся на горы, летай, танцуй, выпрыгивай на десятиметровую высоту с тройными сальто, пари над горой, как свободная, отчаянная птица.

Не торопись приземляться, неугомонный человек, зараженный вирусом фристайла. На земле твои крылья придавят мраморные плиты. Живи на горе, прыгай пока прыгается, карабкайся на вершины, летай по склонам, по сыпучему снегу, пока горы, в холодной ярости, не оттолкнули тебя.

Глава 8. Утро вечера мудренее

С утра видится мир иначе – утро вечера мудренее. Иначе преломляется солнечный луч на склонах горы. Легкая утренняя дымка мерцает над землей.

Вчерашний день остался в прошлом. Закрыл на засовы тяжелые двери, запрятал старые воспоминания в темные улочки памяти.

Сердце человека тянется в будущее, и разум чист, как у младенца. Вселенная распахивает шторы. И на востоке, по кромке неба, распускается, как чудо, утренний цветок.

Все изменилось! Все стало иным на земле за одну только ночь!

Утро вечера мудренее. Сашка Михайлов проснулся бодренький ни свет ни заря. Все, о чем думалось вчера – тяжелые чувства и мысли – остались в прошлом. Надо двигаться дальше, надо жить, и работать, и прыгать, и карабкаться по горе до своей самой главной вершины. Кто знает, куда идти? По какой дороге двигаться? За каким коварным поворотом, возвышается его, личная, только Сашкина, непреклонная, непокоренная никем, великая гора?

Сашка умывается, готовит завтрак, слушает местные новости по радиоприемнику. Приводит в порядок вещи, собирает спортивную сумку. По утрам пропадает в гимнастическом зале – восстанавливает физическую форму после операции, закачивает травмированное колено.

«Так, Сашок, ничего не забыл?» – Взглядом опытного следопыта осматривает комнату. «Отлично! Ну, с Богом! Вперед, Сашок, и только вперед, и ничего не бойся. Застегивай прочнее крепления на сапогах-скороходах. Мы еще попрыгаем, поборемся, посмотрим, кто кого! Меня так просто не возьмешь, не проглотишь…». Хлопнула дверь в коридоре, как будто резанула пустоту. Зазвенели удивленно хрупкие колокольчики. Тишина. Остывают волнами на стене невидимые звуки…

Услышала стук двери соседнего номера. Проснулась. Лежу. Сашка ушел. Две минутки пытаюсь включить внутреннюю настройку с реальностью. Не обдумываю происходящее, скорее чувствую кожей посторонние вибрации, потоками проходящие сквозь меня.

Падение Лины Черязовой где-то гулко отзывалось во мне, будто бы в животе, с древними страхами переплетался еще один незнакомый, неведомый мне страх. Этот страх был не моим. Я не прыгала с трамплина и не знала о том, что чувствуют лыжники-акробаты, какую скорость набирают на склоне, на какую высоту взлетают. Что может случиться со мной, если вдруг оступлюсь, не докручу, потеряюсь в воздухе, упаду с огромной высоты на укатанный снег? Представила себе в красках так ярко, что по коже запрыгали колкие мурашки и засосало под ложечкой. «Успокойся, подруга, – внушаю себе. – Не трусь. Никто не заставит тебя летать и прыгать с трамплинов. Ты пришла во фристайл только месяц назад. Успокойся. Все будет нормально. Все происходит постепенно. Не сразу строятся города, не сразу становятся чемпионами. Не ты первая такая новенькая во фристайле и не последняя. И никто тебя не будет сталкивать с трамплина помимо твоей воли. На сборе в Кировске у тренера задача поставить меня на лыжи, а не кидать с трамплина». Где-то в сознании чувствую легкую радость от того, что я пока только новичок, и что в мае в Кировске на склонах почти растаял снег. Выдохнула облегченно и пошла умываться.

В Кировске вода из-под крана текла настолько мягкая, что приходилось часами отмывать руки от мыла, а волосы от шампуня. У меня не получалось полностью прополаскивать волосы. И я выходила из ванной с таким чувством, как будто моя голова была в мыльной пене.

По утрам времени на водные процедуры не было. Торопилась на гору. Ладно, переживу, не сахарная. От мыла еще никто не умирал. Очевидно, у них тут в Кировске все такие намыленные и непрополощенные ходят.

Высушила голову феном, причесалась, чувствуя в волосах мыльную сухую пыль.

Оделась, проверила лыжи, застегнула клипсы на ботинках, запихнула горнолыжные перчатки в карманы комбинезона. Захлопнула дверь. С грохотом застучала на лестничной клетке по кафельному полу.

Глава 9. Нити всемирного тяготения

Я шла по тропинке вдоль склона с лыжами на плечах. Шестой день в Кировске.

Работа на склоне двигалась медленно. Чудесным образом за неделю я не превратилась в уверенную горнолыжницу и нарушала расписанный тренером план подготовки. Я падала, и спотыкалась, и летала кувырком, теряя в снегу лыжи и лыжные палки и выслушивая колкие замечания тренера. Андрей Леонидович психовал.

Сашка Михайлов вспоминал свои первые дни во фристайле с юмором. Говорил – с лыжами разобрался быстро. Уже на третий день прыгнул с трамплина в снежную подушку. В те старые добрые времена в лыжной акробатике было все по-другому. Никто никого не заставлял. Ребята рвались на трамплин. С утра до вечера прыгали, падали в снег, карабкались по склону и снова прыгали. Это было весело и круто, как в диснеевских мультиках.

Замечательно, когда все так быстро получается. Но в моем случае надо минимум годика два походить в горнолыжную секцию, прежде чем думать о полетах с трамплина. Смеешься? Тренеру не скажи. Какая горнолыжная секция! Старушка, очнись.

Максимум – десять дней на освоение лыж и, как миленькая, полетишь с трамплина.

На акробатическом склоне в Кировске снег растаял полностью. Проплывая в кресле подъемника, Андрей Леонидович расстроенно качал головой: на участке склона, где обычно в горнолыжный сезон возвышались акробатические трамплины, на каменистой поверхности пробивалась к солнцу первая весенняя трава, а трассу разгона украшали мелкие северные цветочки. С высоты подъемника я с удовольствием рассматривала представителей местной флоры. А грустный тренер качал головой:

«Эх, жалко-то как! Эх, на трамплин бы тебя сейчас! Эх, на недельку бы пораньше!!!

От мысли, что тренер готов был скинуть меня с трамплина уже сегодня, от одной этой мысли мое тело обмякло. Мелкая тряска прокатился волнами по коже, ладони вспотели. Я посмотрела на тренера и поняла, что Андрей Леонидович говорит серьезно.