Рассказы в алфавитном порядке

Оппонент Жоры, до этого хранивший молчание, пожал плечами:

– Что здесь можно сказать? Вопрос о допустимости эвтаназии – один из самых сложных в современной медицине. И Амстердам здесь ни при чем. Я вообще не знаю, есть ли там в аптеках такие наборы, и вряд ли могу авторитетно высказаться в этом отношении. Но здесь, думаю, дело совсем в другом. И Амстердама оно никак не касается.

– Это почему не касается?

– А очень просто. Когда тебе, Жора, сообщат о твоей болезни, тебя не поставят в известность, сколько ты еще протянешь. И об операции – не приведи бог – речи не пойдет. Тебе пропишут курс лечения новейшими щадящими средствами, вылечившими не одну сотню таких же больных. Выяснится, что твой случай – довольно легкий, а шансы быстро поправиться при должном лечении – девяносто из ста. Ты окажешься в компании таких же, лелеющих надежду, и тех, кто уже излечился. Перед глазами у тебя будет живой пример победивших свою болезнь и тех, кто героически борется. И ты поймешь, что это еще не конец. Что рано складывать крылья и покоряться судьбе. Что все еще можно исправить.

В комнате наступила тишина. Жора насупился, а Наташа шумно вздохнула. Тимур снова заговорил:

– Это уже потом, спустя некоторое время, выяснится, что назначенное лекарство тебе не помогает. И необходимо попробовать более радикальные способы. А самое главное – чем стремительнее будет прогрессировать твоя болезнь, тем острее и пронзительнее будет нарастать в тебе новое чувство – жесточайшее желание жить. Пусть недолго, пусть с ограниченными возможностями. Но снова увидеть рассвет… вдохнуть запах осенней листвы… ощутить руку друга и заботу родных… Еще раз открыть глаза утром и увидеть этот мир. И за это счастье ты будешь готов сражаться. Какой там Амстердам! Не до него. Да и Рембрандт твой отойдет на задний план. Отныне у тебя будет сверхзадача: прожить хоть еще один день… И ты полюбишь жизнь так, как никогда раньше – жадно, яростно и страстно. Увы, это будет безответная любовь. И все закончится так, как ты сказал. Только не в Амстердаме под каштаном. Кстати, на что он тебе – тот каштан? Их и у нас хватает.