Мой любимый глюк

Избранница при этом трепещет, полыхает жарким румянцем, и тихо лепечет его имя.

Так вот.

В моем случае ничем подобным и не пахло.

И я, уже несколько успокоившись, рискнула спросить:

– Как вы меня назвали?

Мой глюк моргнул и откинул ниспадавшие на лицо роскошные белокурые волосы.

На секунду глаза его подернулись дымкой, а потом он утвердительно кивнул.

– Сиятельная, конечно. Как же еще я могу вас называть? – удивленно спросил он.

Заметьте, спросил у меня. Ну, здравствуйте, Зоя, приехали.

Судя по всему, мужчина был уверен в том, что я прекрасно осведомлена, что этот, не побоюсь сего слова, титул, знаком мне с пеленок.

Ну, раз сиятельной назвал.

– Вы позволите подняться, сиятельная? – спросил он. – Колено, знаете ли, – и мужчина развел руками.

– Да конечно, – оторопело сказала я.

– Благодарю вас, – удовлетворенно произнес мой глюк и с некоторым трудом поднялся на ноги. При этом, как я заметила, он внимательно следил за тем, чтобы простыня, коей он был обвязан, не дай бог не развязалась.

Передо мной как наяву пронеслось чудное виденье, нынче скрытое от любопытных глаз. Тут я почувствовала, что краснею.

Да что же такое! Глюк, не глюк, а пациент. Живой, слава богу!

– Зоя, соберись, – строго сказала я себе. – А раз живой, то вот пусть и объяснит, какая такая я вся из себя сиятельная.

Обращение было странным, но не скажу, чтобы мне не понравилось.

– И я жду объяснений, милорд, – вдруг, само собой вырвалось у меня.

– Ну, Зоя, ты даешь, – ошалело подумала я.

А вот мой глюк при этих словах аж просиял:

– Конечно, сиятельная! – радостно сказал он, но тут тень раздумья упала на высокий лоб. Он с некоторым сомнением посмотрел на меня, и спросил:

– Вы позволите взять вас за руку?

– Ну, наконец хоть что-то, – подумала я и покраснела еще сильнее.

Мужчина же, очевидно, не совсем верно понял мои эмоции, столь ярко выраженные.

Или же понял очень хорошо, но…

Во всяком случае, он быстро взял себя в руки и даже с некоторым испугом произнес:

– Это совершенно необходимо, сиятельная. Боюсь, иначе мои объяснения покажутся вам просто бредом.

– Да конечно, берите, – вздохнула я, совершенно не понимая, что же движет моим глюком. Не понимая, но вот чувствуя, что, пожалуй, так действительно будет правильно.

И стоило только ему взять меня за руку, которая чуть-чуть все-таки дрожала, я будто замерла.

Замерла, а сердце мое затрепетало. Затрепетало, как птичка, пойманная в клетку.

А мой глюк неожиданно вздрогнул, и чуть сильнее, чем это было необходимо, сжал мою руку.

Это продолжалось всего одно мгновенье. Потому что неожиданно мужчина, явно преодолевая сопротивление, высвободил свою руку и хрипло сглотнул.

Но я.. Я как раз в это-то самое мгновение и почувствовала, что глюк, мой глюк, совершенно не так холоден и равнодушен, как желал это показать.

И еще… За то время, когда наши руки были переплетены, я успела многое узнать. Будто смотрела кино, которое разворачивалось перед глазами. И в этом кинофильме передо мной пронеслась целая жизнь, нет, жизни людей.

Людей, которые людьми вовсе не были.

А были.. вот вы не поверите, эльфами.

И самое странное и самое необычное было то, что и я, Зоя Савельева, имела к ним самое непосредственное отношение.

Правда, эльфов я представляла несколько другими.

Тут я внимательно еще раз взглянула на глюка. Да. У него были довольно остренькие уши, но вовсе не такие длинные, которые должны быть у эльфов-то. Уж это я знала. Слава богу, и книжки читала, и рисунки видела, и кино смотрела.

Неожиданно я подскочила, и, не обращая внимания на дернувшегося от моего резкого движения красавца, кинулась к зеркалу.

Глава 8

Взгляд со стороны Клариэля.

Второй раз я пришел в себя значительно быстрее. Впрочем, когда находишься в состоянии куколки, время значения не имеет. Нет его там, времени. Только пустота и темнота. И ты, полностью растворенный в этом безвременьи.

Однако основатели были ко мне милосердны. Потому что я начал ощущать, сначала только точечно, потом все телом, которое еще было совершенно неподвижно и напоминало труп, слабые, но все учащающиеся всплески энергии.

И наконец я смог почувствовать редкие толчки.

– Это же сердце, – все еще отстраненно подумал я. – Надо же. Кто-то здесь, в этом мире, лишенном магии, смог его запустить.

И опять меня как молнией озарило понимание, кто же это мог быть.

Но понимание пониманием, но для каких-то действий тело было еще не готово.

Однако я почувствовал, как блаженная улыбка сама собой просится растянуть мои губы.