Свиток тысячи проклятий

– Не нужно было этого делать. – смущенно пробормотала я.

– Делать что? – он стоял все так же близко, я чувствовала жар исходивший от его тела и что самое страшное этот жар эхом отзывался внутри меня, тугим узлом сковывая низ живота. Он протянул руку вперед, заводя выбившуюся прядку волос мне за ухо:

– Что я делаю, огонёк?

Я дернулась словно от пощечины и шарахнулась от него на шаг назад.

– Не смей меня так называть! – я почти рычала, гневно смотря на него.

– А раньше ты была не против, – едко заметил он, так и оставшись стоять с протянутой вперёд рукой. – Мы все время с Артуром так тебя называли.

– Не приплетай его! – ещё сильнее вспыхнула я. – Ты думаешь, вы бы остались друзьями, если бы Артур узнал что ты сделал?! А Чер? Да, что уж говорить, мой отец. Как бы они отнеслись к тому узнай, что это ты был причиной моего побега?!

Забытая, а если быть точнее, задвинутая глубоко в самые потаенные уголки души, боль от несчастной первой любви снова острым кинжалом резанула по сердцу. Нет, за эти двенадцать лет он совсем не изменился, оставшись все тем же ублюдком что и был.

Я никому не рассказывала почему именно я так внезапно сбежала из Малоозерска. Закрывшись от Прохора, я тайком собрала небольшую сумку и прихватив документы, просто скрылась. У меня не было сил больше жить в этом городе, где все причиняло невыносимую боль.

Артём Чернов был лучшим другом моего старшего брата. Они проводили столько времени вместе что некоторое время я и его считала своим братом. До поры до времени, естественно. Потом, как и в самом захудалом романе, я как дурочка влюбилась в друга брата, тайком рисуя в тетрадях сердечки с нашими именами или инициалами. Они не воспринимали меня всерьез, подшучивали, но и в тоже время нежно оберегали. Артур улыбался, зная что я сохну по Чернову, ведь я только с ним могла делиться самым сокровенным. Он же и надеялся, что детская влюбленность пройдет сама собой.

Когда мне было четырнадцать я осталась одна. Никого из близких, кто мог бы поддержать или кому можно было излить всю накопившуюся боль не было. Артём тогда учился на третьем курсе нашего филиала института магии, на кафедре магической зоологии. Едва узнав, что произошло с его другом он в кратчайшие сроки примчался к нам домой. Помню, как я разрыдалась бросаясь в такие тёплые и спасительные объятия парня. В дом никого не пускали следователи, они досконально все изучали, сопоставляли факты. Никому не было дела до потеряно мнущейся на пороге меня, не знавшей куда себя деть. Артём тогда приехал на стареньком седане, купленного у кого – то с рук, страшного бордового цвета.

Он договорился со следователями, чтобы увезти меня на время подальше от места преступления. Отвез меня в домик у озера, принадлежавший его семье. Вовнутрь мы не заходили, я сидела на капоте его машины, невидяще смотря на водную гладь озера. Все произошедшее со мной казалось чудовищным сном и я никак не могла проснуться. Артём принёс из дома пару пледов, бережно закутал меня в один из них, второй накинул себе на плечи и, притянув к себе, обнял,прижав к груди.

Я помню как меня било мелкой дрожью от начавшейся истерики, и как он впервые поцеловал меня, нежно вытирая с моих щёк слёзы. И детская влюбленность сменилась на другую, более взрослую.

Он ничего мне не обещал. Поцелуй был всего лишь способом меня успокоить и в течении следующих двух лет мы почти не виделись. И я почти себя в этом убедила, ровно до дня своего шестнадцатилетия. Он приехал, такой красивый, на той же ужасной машине бордового цвета, ласково назвал меня огоньком и подарил букет красивых и очень редких серых роз. Я встречалась со своим одноклассником, но то чувство которое я испытывала к Артёму было гораздо сильнее…

И тем сильнее была та боль, что он мне причинил.

Я была так сильно в него влюблена, что бездумно отдавалась своим чувствам. Мы встречались тайно, в основном в том самом домике у озера, проводя все летние вечера вместе. Я тихо сходила с ума от ревности, когда какая – либо его знакомая приближалась к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Он говорил, что наши отношения необходимо держать в тайне, ведь я ещё мала, да и к тому же я дочка самого Витольда Духова. Я верила, ведь я так сильно его любила.

Он разбил мне сердце в ту ночь, когда я отдала ему себя. Время, которое я считала самым волшебным в своей жизни, стало самым чёрным воспоминанием. Переспав со мной, он ненадолго вышел из спальни лесного домика, и, когда я нежилась в постели, внезапно зашла целая компания его университетских друзей.

– Черт, он действительно попортил внучку Духова. – С неподдельным восхищением в голосе пробормотал один из парней. – Признаю, Темыч, твоя взяла.

Такого позора я не испытывала никогда. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Да что там, хотя бы зарыдать! Но почему – то в тот момент слез не было. Я молча, под одобрительные возгласы парней, встала с кровати и начала одеваться будто не замечала присутствующих в комнате. Проигнорировала и унизительный шлёпок по заднице на выходе.

Артема я встретила на улице. Он стоял возле порога и внимательно смотрел на меня. Он сделал шаг в мою сторону, но я остановила его поднимая руку:

– Не смей ко мне приближаться!

Мне не хотелось жить. У меня не осталось ничего – ни семьи, ни любви. Я брела по лесу не разбирая дороги, глотая слёзы обиды и разочарования, пока не вышла к воде. Глупая мысль зайти в воду и отдать свою жизнь в руки водяного мелькнула лишь на мгновенье. Я зашла уже по колено в воду, когда наступила на чьи – то сети и заметила бьющуюся в сетях маленькую рыбку. И почему – то борющаяся до победного за свою жизнь рыбка придала мне сил. Я порвала сети и выпустила ее на волю.

Едва рыбка получила свободу, как из воды появилось с десяток одетых только в длинные белые рубахи простоволосых девушек. Они, смеясь, бежали на берег, а одна осталась стоять передо мной. Ещё волосы были украшены цветами лотоса, а фиалковые глаза как у кошки светились в темноте.

– Ты спасла меня, юная ведьма. – Сказала русалка, ласково беря мои ладони в свои. – Мой хозяин дарует тебе одно желание. А я подарю тебе это…

Она, не открывая от меня взгляда поразительных фиалковых глаз, медленно присела на корточки и протянула одну руку в воду. Затем резко поднялась, протягивая руку с раскрытой ладонью вперед. На ней лежала большая, размером с ноготь, жемучижина:

– Возьми, как благодарность за спасение. Я предлагаю тебе стать моей подругой и одной и нас.

– Русалкой? – почему – то переспросила я, бросая слабый взгляд на берег где кружились в причудливом танце девушки.

– Да. Тебя ждет трудное будущее, а жизнь русалки безмятежна и спокойна, как водная гладь этого озера. В твоей жизни бушует ураган, и скоро он сломит тебя. Но если ты сломаешься, ты никогда больше не увидишь своего брата, маленькая ведьма…

Слова русалки до сих пор звучат в моей голове, когда мне становится тяжело. Если я сдамся – Артур так и будет жить жизнью овоща, и я никогда его не увижу. Именно ее слова меня поддерживают и заставляют двигаться дальше.

– Алира, – позвал Чер, осторожно заглядывая в квартиру. Точнее в то, что от неё осталось. – Вы чего так долго? Я уже вызвал группу для зачистки, нам лучше уехать. Лира?

Я попыталась уйти, но Черри остановил меня за руку и внимательно вгляделся в мое лицо. Потом перевёл потемневший взгляд на Чернова и, зло цыкнув, за руку повёл меня на улицу.

– Твой зам уже пригнал вашу машину, поезжай домой отдохни. – когда мы спускались, говорил Чер. – Я вечером заеду, хорошо? Лира?

– Да, хорошо.

– Не думай об этом, ладно? С Артемом я разберусь. Больше он тебя не обидит.

Я замерла, пораженно смотря на друга. Подозрение зло закопошилось внутри:

– Ты знаешь?

Чер тоже остановился. Встрепал испорченную прическу, отчего его волосы стали ещё больше торчать в разные стороны, нервно оглянулся назад. Чернов за нами не шёл.

– Почти весь город знает, Алира. Тот слух разнесся быстро, а твой побег только усилил его.

Я вырвалась и отступила назад от друга. В висках стучала только одна мысль – он знал. Разочарование заполнило все мои мысли. Он знал и делал вид что все хорошо, словно ничего и не было.

– Лира…

Я подняла руку, вынуждая его замолчать. Нет, не хочу ничего слушать.

Я ненавижу этот, насквозь прогнивший, город.

***

Свеча загорелась ровно в полночь. Мне даже не пришлось дочитывать заклинание до конца, когда белёсый туман ворвался в окно столовой, медленно оседая в центре магического круга. Клубы тумана увеличивались в размере, формируясь в полупрозрачный силуэт.

Варвара Духова, в девичестве Вассер, была женщиной богатырского телосложения – с широкими плечами, высоким ростом и грубыми чертами лица. Но внутренняя харизма не мешала ей считаться первой красавицей на деревне и отбоя от ухажеров у нее не было даже после замужества. Дедушка сходил с ума от ревности, но бабушка отличалась поразительной верностью, говоря что выбирает сердцем и ей люб только он – Лев Духов.

– Какого лешего? – рявкнула призрачная фигура бабушки, выходя из круга, наплевав на все магические законы. Пламя свечей при этом даже не дрогнуло. Варвара строго оглядела свой кабинет, остановившись на лишнем предмете – мне. – Алира?!

Она выдала такую длительную и матерную тираду, что даже у меня, давным давно привыкшей к такому, уши невольно свернулись в трубочку.

– Прошка! – гаркнула бабуля, – Неси чаю мятного, моего любимого, да пряников сахарных. Мы с Алирой Витольдовной общаться будем.

Она бережно, совсем как в детстве, взяла меня под руки и повела к маленькой софе в углу ее кабинета. Я вздрогнула от слишком холодного, могильного, прикосновения, но позволила себя усадить. Бабуля присела рядом, щелчком пальцев подзывая к нам кофейный столик, и внимательно оглядела меня с головы до ног.

– Ты плохо выглядишь, милая. – утверждает она. – Это все от недостатка хорошего мужчины в постели! Вот я бы никогда не подцепила твоего дедушку если бы выглядела так плохо как ты.