Идеальные разведенные

Какой, млин, Андрюха?

Юдин?

– Помог? – между делом усточняю.

– А то! Потом на чай остался, – друг довольно скалится.

Мы болтаем еще полчаса, и всё это время я перевариваю полученную информацию от Филатова и понимаю, что меня нешуточно бесит то, что какой-то левый мужик хозяйничал в доме моей жены, пусть и бывшей.

Почему она не позвонила мне?

Почему не попросила о помощи?

Мой поток иррациональных мыслей нарушает Алина, протискиваясь в кабинет с пакетами еды.

Сволочь-Филатов все-таки добился своего и вывел меня на эмоции.

Бросаю на невиноватую в моей чрезмерной амбивалентности помощницу грузный взгляд, отчего девушка моментально вспыхивает и молниеносно удаляется.

Вот, за что я ценю Алину – она понимает меня без слов.

Карандаш в моих руках с треском ломается, а зубы, того и гляди, раскрошатся в муку. Чертов Филатов!

10. Агата

По обыкновению мои пятницы и субботы заняты подготовкой невест к торжеству, но сегодня тот редкий случай, когда я могла бы подольше поваляться в постели, а позже спуститься в кофейню и спокойно, без суеты, позавтракать.

Могла бы…

Но я сижу в гостиной на полу, обложившись платежками по коммунальным услугам, и не фига не понимаю.

Что такое водоснабжение? И чем оно отличается от водоотведения? Почему бы просто не написать – «Вода»?

Кстати, где у меня счетчик воды находится?

А что значит ТБО: трубо-обслуживание, термо-био-организация?

Господи, что?

Я смотрю на разложенную перед собой макулатуру и плакать хочется. Всем этим всегда занимался Леон, а я понятия не имею, как снимать все эти показания!

Вчера в обед позвонила женщина из газовой службы, предупреждая, что в понедельник придет опломбировывать газовый счетчик. Я еле успела записать перечень документов, которые она просила подготовить. И я даже не уверенна, что записала правильно, и, если уж на то пошло, я не уверенна еще и в том, что все эти документы у нас есть, по крайнем мере с восьми утра я перерыла всю квартиру, но ничего, похожего на слова «паспорт газового оборудования» или «документ о праве собственности», я не нашла.

Меня накрывает чувство безысходности и собственной беспомощности. Прожить шесть лет в браке, и совершенно ничего не знать в быту, – стыдно. Я не склонна к рефлексии, но сейчас отчетливо понимаю, что абсолютно не готова, да и не способна вести домашнее хозяйство. Мне хочется по-детски топнуть ножкой, надуть губы и прокричать, что я – девочка, созданная дарить красоту этому миру, а не вот это вот всё.

Собираюсь заплакать, но мои попытки прерывает телефонный звонок по видеосвязи. Мама!

– Привет, мамуль! – практически всхлипываю я.

Да, мне себя жалко, и я не вижу в этом ничего постыдного.

– Привет, моя девочка! Как ты? – мамуля смотрит на меня своими теплыми глазами, и я осознанно понимаю, что безумно соскучилась по родителям.

Полгода назад мои родители переехали в Израиль. Папу давно тянуло на Родину, поскольку там живет практически вся его родня, включая брата-близнеца Натана, который так же, как и папа, работает врачом. Мама очень переживала из-за незнания языка, боялась потерять себя в чужой для нее стране, да и со мной расставаться ей совсем не хотелось. Но в последние два месяца я слышу исключительно восторженные отзывы в трубке и вижу счастливое лицо мамы, вот прямо как сейчас!

– Мам, я соскучилась!

– Я тоже милая, я тоже! – мама делает печальное лицо и посылает мне воздушные поцелуйчики. – Знаю, что уже говорила, но впереди лето, и, возможно, у тебя получится вырваться к нам хотя бы на пару недель? В Петах-Тикве просто потрясающе, а погода сейчас какая, ммм. Да и твои братья хотят с тобой повидаться, – соблазняет меня мама.

– Обязательно передавай привет Аарону и Аврааму! Но с приездом не могу обещать. Лето – самый свадебный период. Ну как я брошу своих принцесс? – улыбаюсь маме. Я так рада ее видеть, что готова влезть в экран телефона.

– Всех денег не заработаешь, нужно и отдыхать, – поучительно напутствует.

Пожимаю плечами.

Что я могу ей сказать?

Это правда.

Жалостливо отвожу глаза и пытаюсь сдержать непрошенные слезы.

– Девочка моя, можешь не прятаться, я же вижу, что ты чем-то расстроена. Что случилось? – конечно, от мамы не скрыть моего шмыгающего носа и поганого настроения. Мамы они такие.

– Мам, мне так трудно, – не выдерживаю и начинаю реветь. – А еще одиноко. Я осталась совершенно одна с проблемами, о которых раньше не знала. Оказывается, за квартиру нужно платить, а еще у нас есть счетчики, показания которых нужно снимать, а еще на дворе май, а я до сих пор езжу на зимней резине, и машина у меня не мытая уже несколько месяцев, – вываливаю всё, что накопилось. – А сейчас я смотрю на электрический счетчик и не понимаю, какие цифры нужно записать, понимаешь? Всем этим занимался Леон… – я не договариваю, потому что слезы Ниагарским водопадом стекают по щекам, оседая солью на губах.

– Ох… милая, – горько вздыхает мама.

Еще бы, ну что тут скажешь?

Безусловно, я утрирую и то, что квартира сама за себя не заплатит, я знаю. Но знаете, когда всю свою жизнь я прожила, необременённой излишними заботами, и когда рядом всегда были те, кто позаботится, поможет и решит все твои проблемы, не больно-то получается сходу вникнуть в устройство газового котла.

Да, в новых условиях я оказалась совершенно неприспособленной к самостоятельной жизни. Здесь нет всемогущего папы и всерешающего мужа. Есть только я. И мне нужно учиться самостоятельно выживать в новых для меня несовершенных условиях.

– Позвони Леону. Попроси помочь, думаю он не откажет, – предлагает мама.

Да, он не откажет. Но…

– Мам, мы развелись, смирись уже с этим. Я не буду по каждому поводу звонить Леону и просить о помощи. Я должна сама, понимаешь?

Позвонить – значит проявить слабость, показать себя беспомощной без него. А я не хочу очередной раз давать ему повод считать, насколько он был прав, когда уходил.

– Так что все-таки случилось? Может, пора поделиться с мамой причиной вашего развода? – взволнованно интересуется мама.

Из нашего близкого окружения мало кто знает об истинных причинах нашего развода. Мы многие годы были образцово-показательной парой на людях, но не за дверьми нашего дома.

Сейчас, рассуждая более рационально, мне кажется, мы сами не знаем, что с нами произошло.

Я часто проигрываю в голове тот роковой вечер: Леон, как обычно, пришел поздно. Как обычно, уставший, молчаливый и раздраженный. А я, как обычно, не смолчала… Слово за слово, крики, взаимные обвинения, а потом мои слезы. Мы сидели в гостиной напротив друг друга: я плакала, а Леон молчал. Я помню, как тихо сказала, что устала, и предложила развестись и не мучать друг друга. Как часто бывает у семейных пар: поругались, пробросались словами, оскорблениями, поговорили, забыли, помирились. Так всегда было и у нас. Мы и раньше в сердцах могли вспылить, бросить в друг друга нелицеприятное, но потом наступало перемирие, и жизнь возвращалась в привычную колею.