Френдзона

– М-м-м?! – мама заинтересованно выгибает бровь. – А я думала, вы вместе учились.

– Нет. Сара не медик. Она работает на фирме у своего отца.

– Вон как. Интересное знакомство, – любезничает мамуля. – Сара пришла на прием, а ее встретил такой красивый молодой врач, – мама поигрывает бровями.

Степа улыбается, являя этому позднему вечеру блеск своих белоснежных зубов.

– Примерно всё так и было. Только я пока не врач. Стажер, – поясняет Степан.

– Я в тебя верю, – подмигивает ему мамуля.

– А че за прием? – встревает в разговор, кажется, Паша.

Степа переводит внимание на него и широко улыбается.

– Консультация, – неопределённо отвечает Степан.

– Консультация по поводу увеличения сисек? – вклинивается второй близнец, и этот вечер вибрирует под взрывом хохота братьев. Близнецы отбивают друг друга «пять» и скрючиваются в истерическом припадке смеха.

– Вышли отсюда! – не сдерживается дядя Леон и ударяет ладонью по столу, отчего мы с Сарой подпрыгиваем. – Оба!

– Ну всё, кабзда! – ржет Паша и тянет за локоть своего брата, вставая из-за стола.

Богдан стирает слезы из глаз.

А я … мне нужно выстирать все свои вещи, которые надеты на мне, потому что от всего этого я взмокла.

И пока у дяди Леона валит дым из носа, близнецы, не переставая ржать, покидают нашу идиотскую компанию.

Мне жаль Сару, но сейчас я искренне рада, что она не понимает нашего языка и не слышит всего этого безумия, иначе бы решила, что все те, кого не обошел стороной Чернобыль, собрались за этим столом.

– Надо выпить, – подает голос папа, и это самое правильное, что прозвучало за весь этот вечер.

Мой родитель берет на себя полномочия дяди Леона и наполняет фужеры, пока крёстный приводит себя в чувства.

Когда очередь доходит до меня, папа отставляет бутылку вина и наливает мне компот. Но сейчас я не отказалась бы от чего-то покрепче.

– Юль, а ты че? – Богдан, жених Сони, выглядывает из-за ее плеча и кивает на мой компот. – Воздерживаешься?

– Я не пью, – пожимаю плечами.

– Совсем? – удивляется Бо.

– Совсем, – подтверждаю и ощущаю на себе пристальный пронизывающий взгляд. Это смотрит не Сара. У нее взгляд колючий, а этот… другой.

Поднимаю голову и вижу глаза Стёпы.

Замерев на моем лице, он прищуривается.

Мои ладони становятся влажными, а его мысли я читаю в его взгляде.

Он… помнит?

Последняя капля алкоголя во мне была шесть лет назад. С того самого дня я больше ни разу не притронулась к спиртному.

– Похвально. Трезвая свидетельница на свадьбе – залог ее успеха, – философствует Богдан, выдергивая меня из ушата, полного моего стыда.

Поворачиваю голову к жениху Сони, но торможу на ней. Подруга задумчиво меня рассматривает, а потом также задумчиво смотрит на Степу, чему-то усмехнувшись.

– Кстати, на счет свадьбы, – тетя Агата ставит локти на стол, а на сцепленные пальцы укладывает подбородок. – Соня, – обращается к дочери, – вечером звонила Диана. Она взяла билет на среду.

– Как? – удивляется подруга. – У меня в среду девичник, она обещала приехать во вторник.

– Она прилетит утром. Ничего криминального в этом не вижу.

– Степ, – Богдан смотрит на Игнатова, – пока девчонки будут размазывать сопли под «Грустный дэнс», оторвёмся на мальчишнике в среду? – смеется и получает тычок в плечо от Софьи.

– Э-ээ! – нахмуривает брови подруга. – Я тебе потом тоже кое-что оторву, – угрожает.

– Да шучу я, Сонь. Мы с мужиками в церковь сходим, свечку поставим, всё прилично будет, – смеётся и вновь уворачивается от Сонькиной оплеухи.

– Вот и прекрасно, – продолжает Агата. – Степан пойдёт на мальчишник, а Сару девочки с собой возьмут на девичник, да?

И пока у нас с Соней мозг обрабатывает слова тети Агаты, откуда-то из-за наших спин доносится низкий баритон:

– Ну всё, всем кабзда!

*Сегодня нас ждет горячая ночка, правда, малышка? – с иврита

Глава 6. Юлия

Кожа под джинсами взмокла. Герман, лежащий у меня на коленях, как грелка, но он так вкусно спит, что мне жалко его сгонять.

Врезаюсь пальцами в его толстую шкурку, массируя парня. Он похрюкивает, а я, как идиотка, смотрю на Степу и Сару.

Мы переместились к бассейну. Здесь прохладней и брызги, долетающие от ныряющих в воду помилованных близнецов, приятными каплями оседают на разгорячённой коже.

Музыку выключили, потому что время достаточно позднее, а от соседского двора дом Игнатовых разделяет только тонкий забор из профнастила. Зато мне отлично слышна речь Степы и Сары, и пусть я не понимаю, о чем они говорят, но по интонациям ясно, что пара расслабленно беседует. Они сидят на ротанговых стульях близко к друг другу. Степа лениво потягивается, поднимая руки вверх, а Сара жадно выхватывает открывшийся из-под его футболки участок оголенного живота. Она имеет право смотреть. А я нет. Поэтому ворую чужое.

Сара приподнимает руку и пробегается пальцами по его животу, отчего Степа напрягает живот и несколько хмуро смотрит на свою девушку. За всё то время, что я за ними наблюдаю, это касание Сары – самое интимное и откровенное, потому что до этого ребята не позволяли себе никаких вольностей. Они ведут себя сдержанно, открыто не проявляя чувств, но, наверное, это правильно: Сара пока незнакомый, чужой для всех человек.

Пластический хирург…

Надо же.

Это, должно быть, престижно и прибыльно… Я такая дура, когда ляпнула про рост Степы. До сих пор ощущаю на себе изумленные взгляды наших родителей. Почему я решила, что хирург не может быть крупным и высоким? Наверное, именно такие крепкие и большие руки должны говорить о надежности и вере врачу.

Пластический хирург…