Наследие Илир

Мать прижалась к стенке и стала бледнее обычного, когда могучие аркуры протиснулись в избу, в которой сразу стало очень тесно. Воины скинули плащи и уселись на предложенные стулья. Отец сказал матери принести еды и накрыть стол. Сестру выгнали из кухни.

– Мы должны все же убедиться в том, что девушка точно является избранницей, – сказал молодой мужчина, глядя на моего отца исподлобья. Он был в их компании главным, как я поняла.

Отец замялся, забегал взглядом по полу, и потом, тяжело вздохнув, просто кивнул в знак согласия.

Предводитель отряда встал и приблизился ко мне очень близко, так, что я отпрыгнула от него в испуге.

– Тише, тише. Я только взгляну, – низким бархатным голосом проговорил он негромко.

Собрала всю свою волю в кулак, чтобы опять не удрать от мужчины, давившего на меня ростом и мощью, постаралась не шевелиться. Аркур подошел еще на шаг, и я почувствовала исходящий от него приятный аромат мороза, хвои и зимних красных ягод бикиры, моих любимых.

Я чувствовала себя не совсем уютно рядом с ним, какой-то слишком маленькой и слабой. Взглянув на него с испугом, пыталась понять, что делать дальше. Главный аркур произнес тихими голосом:

– Я только посмотрю. – И медленно провел рукой по моим волосам, потом откинул косу за спину. Мужчина начал развязывать тесемку на платье.

Я спохватилась. «Стыд-то какой! Не могла сразу сообразить и все сделать сама, тогда бы и не пришлось ему до тебя дотрагиваться!» А теперь уже и не решалась противиться мужчине. Но оправдывала себя тем, что меня охватило сильное смятение и ужас от всего происходившего, и я просто-напросто потеряла способность здраво рассуждать.

Когда аркур стал распахивать на мне ворот платья и прикоснулся к оголенной коже, все же, не выдержала, резко отпрянула от мужчины. И чуть не упала, но он меня нежно, но крепко придержал за плечи, уберегая от позорного падения. Но я все же вырвалась и сама начала судорожно освобождать ключицу от платья, стараясь не показать ничего лишнего. Оголила плечо и с пылающими щеками уставилась в сторону, закусив губу до боли.

Воин долго смотрел, и я уже начала нервничать, топтаться на месте, но, в конце концов, он произнес:

– Спасибо, Избранница.

И повернувшись спиной, направился к своим собратьям, садясь за стол. А потом глянул в мою сторону и заявил:

– Мы выдвигаемся через час. Собирайся.

В этот момент мама как раз подносила кувшин с молоком, и только хотела поставить перед мужчинами, вдруг выронила его от неожиданности из рук. Я растерянно посмотрела на воинов, на родительницу, что сравнялась цветом лица с окрашенной известью стеной, и почувствовала полное отчаяние. Вот и все… Конец и начало. Разрушенные мечты и приобретенные обязанности, неожиданная власть и трон, которые мне вовсе не нужны. Я хочу быть здесь, с мамой и папой, Авой, в нашей маленькой избе и счастьем быть любимой родными. А не там, где я ничего и никого не знаю. И что меня ждет впереди? Только годы одиночества и забвения? Потери и расставания? Лицемерие и отсутствие теплоты? Неужели это все так для меня и закончится?

Глава 5

Сборы в дорогу я пережила, пребывая будто во сне, руки не поднимались упаковывать вещи. И все никак не верилось, что это происходит на самом деле. Я сидела на краешке кровати уставившись в пустоту, пытаясь осознать почему моя жизнь так резко перевернулась с ног на голову, и что именно мне предстоит исполнить завет какой-то Илир, которой уже нет тысячу лет. Не могли кого-то другого избрать? И вообще, зачем оно нужно-то это наследие? Не хочу я его принимать! У меня своя жизнь и большие планы на нее! А теперь что? Семью оставить, поехать неизвестно с кем и куда. И что я там одна буду делать? К концу размышлений паника подступила к горлу, и я начала задыхаться, судорожно глотая воздух, горькие слезы полились градом из глаз. Я поднялась и закружилась по комнате, отбирая у мамы свои пожитки, которые она запихивала в холщовую сумку.

– Мама, не отдавай меня! Я никуда не поеду! Прекрати, пожалуйста! Это же недоразумение, просто ошибка… Я здесь останусь, с вами!

Вглядывалась в ее лицо, пыталась увидеть знак подтверждения моих слов, и ожидая, что она сейчас скажет: «Да, дочка, мы тебя никуда не отпустим, ты останешься с нами, а они найдут другую Избранную», – и ласково улыбнется в ответ.

Но нет, не услышала того, чего хотела, а полетели в меня словно отравленные стрелы страшные слова мамы, впиваясь в тело и отравляя разум.

– Риэль. – И мама обхватила мое лицо ладонями, смотря испуганными глазами. – Доченька любимая, это не в наших силах препятствовать. Ты же понимаешь, что мы тебя любим. И никогда, слышишь, никогда, не отдали бы тебя никому, в чужие земли, чужим людям. Но так уж случилось. Я только знаю, что ничего не изменить и наследие силу имеет большую. Быть тебе королевой и нести тяжкое бремя на плечах. Но это для всех нас, для народа Леэрии. И ни у тебя, ни у нас нет выбора, поверь. Аркуры тебя все равно увезут. Будешь сопротивляться или мы пойдем против – силой увезут.

Я уткнулась маме в плечо и заплакала, так горько мне никогда не было за всю мою недолгую жизнь. Жила с родителями, бед никаких не знала, веселилась, жизнью наслаждалась, и о судьбах леэрцев и нашего королевства точно не думала. Я не была готова даже к взрослой жизни, как оказывается. А теперь сразу в один миг все изменилось, упало на мои хрупкие плечи слишком неподъемное для меня бремя.

***

Прощалась с родителями тяжело: мама рыдала навзрыд, Ава вообще устроила истерику, отец с почерневшим разом лицом и провалившимися глазами смотрел так, как будто хоронит меня. А потом крепко прижал к себе и молвил глухим голосом:

– Риэль, мы тебя любим и будем любить всегда. Дочка, ты сильная, пока этого не знаешь и не поняла еще, но прошу тебя, чтобы не случилось – не сдавайся. Ты не одна, за спиной любящая семья. – А потом поцеловал меня, надолго задержав в объятиях, и сквозь скупые слезы, блеснувшие в глазах, улыбнулся.

***

Коня для меня не было, поэтому главный аркур в их отряде – Сангир, предложил поехать пока с ним. А по пути они купят для меня смирную лошадку, так как я сказала, что держусь в седле не очень уверенно.

Воин усадил меня перед собой и большой рукой крепко притянул к своему телу. Мне было неловко, до этого я никогда еще не была в такой близости от мужчины. Мое настроение напоминало качели: то от страха перед будущим темнеет в глазах, то настолько становится жалко себя, что хочется реветь без остановки.

Когда мы проезжали через деревню, местные жители высыпали за ограды, прервали свои дела, и уставились на нас с недоумением: почему это дочку Бероса и Нитты куда-то везут три воина-аркура? Шептались и строили догадки. Никогда раньше не случалось у нас ничего такого, чтобы сами боевые маги приехали.

Староста, высокий крепкий мужик в тулупе, выскочивший из дома без шапки, смотрел внимательно сузив глаза на нашу процессию. И было уже дернулся наперерез нам, чтобы узнать куда меня увозят, но вовремя спохватился, только крепко сжал скулы, так что желваки заходили. Нельзя перечить воинам. Самые сильные боевые маги перед ним – аркуры.

Что расскажут жителям Грареса потом мои родители я уже не узнаю.

***

Через несколько часов монотонной езды по заснеженной дороге, я немного отмерла и стала приходить в себя. До этого мысли, как мотыльки на свету метались в голове, и я не могла собрать их воедино, поразмыслить, понять, что теперь к чему.

Аркуры ехали молча. Крепкие молодые воины смотрелись очень сурово, на голову накинули капюшоны от темных шерстяных плащей, скрыв лица. Они меня ни о чем не спрашивали, и сами не переговаривались между собой.

Мне было очень неловко в их окружении, я себя чувствовала не защищенной и уязвимой. Я не знала их, и совершенно не представляла, нужно ли бояться этих мужчин. А они не старались развеять мои страхи. Стража они моя или защита, а может что-то иное. Оставалось только гадать.

Жаркая ладонь на моей талии грела, и была такая большая и мощная, что я чувствовала силу рук главного воина. На кочках ладонь иногда соскальзывала и Сангир перехватывал меня повыше пояса, в такие моменты я боялась, что он заденет мою грудь. От этого у меня лицо сразу же начинало пылать. Я и так, наверное, была вся красная от мороза, щипавшего кожу на щеках, а тут еще и прибавлялось свекольного цвета от стыда. Меня все это так будоражило – новая участь, проснувшаяся магия, которую я пока не ощущала и не понимала, неизвестность будущего.