Наследство Катарины. Книга 3. Часть 1. Бумеранг мести

– Да, какие тут шутки, – вздыхала она.

– Тогда ты правильно поступила. Он может проявлять способности колдуна. И навредить отцу. – Она закивала. – Он знает?

– Нет. Пусть освоится немного, а потом расскажу, –опустила глаза, не представляя, как с этим справиться.

– Ты сможешь любимая, – ласково притянул и заключил в крепкие объятия.

Только они распалились до предела, как в коридоре раздался истошный крик. Она вырвалась из объятий и побежала, поправляя на ходу одежду. Возле картин, облачённых в резные рамы, стоял Ленц. Из стены торчала золотистая, долговязая рука, ухватившая за плечо железной хваткой. Парнишка не мог вырваться, а она с каждым движением сжималась лишь сильнее. Катарина заулыбалась во весь рот, метания названного братца доставляли удовольствие. Она подошла и прикоснулась к руке, которая тут же отпустила, погладила хозяйку по щеке и скрылась в картине. Ленц отпрянул и врезался в стену.

– Что это было? – с откровенным ужасом на лице спросил он.

– Пойдём за мной. И не трогай больше ничего, если не хочешь остаться без рук.

Он плёлся за ней, озираясь. Вскоре они оказались в каминном зале, который она любила сильнее всего остального в доме. Хлопнула в ладоши, и камин зажегся, осветив комнату. Солнце уже клонилось к закату, и сумерки спустились в долину. Приказала сесть в кресло. Он сел и заёрзал, тёмные глазки выделялись на бледном, испуганном лице. Ленц походил на сиротку из старого, иностранного фильма, название которого позабыла. Катарина опустилась в соседнее кресло, наслаждаясь теплом огня.

– Дом живой, – усмехнулась глупому, растерянному взгляду собеседника. – В прямом смысле Ленц. У него есть сердце, душа. Он дышит, чувствует, всё понимает. Сделай, пожалуйста, лицо проще.

– Как такое возможно?

– А как возможно то, что ты читаешь мысли? Всё в этом мире имеет место быть. Не обижай дом, и он не обидит тебя. Старайся не трогать картины и стены, пока к тебе не привыкнет. Он, конечно, рад гостям, но не настолько, чтобы позволять вольности, – закатила глаза. – В моей семье поколениями следили за ним. Я продолжаю дело бабушки. По сути, это лишь малая часть того, что тебе предстоит узнать.

– Ты ведьма? – голос сорвался на писк.

– Да. Также как и ты. – Он побледнел сильнее обычного.

– Значит, отец тоже?

– Нет. Только ты и я. И это навсегда останется между нами, помнишь? – он кивнул. – На сегодня достаточно лекций. Продолжим позже.

После ужина, самого шикарного в его жизни, и музыки, льющейся из ниоткуда, они поднялись наверх. Ленц раскраснелся, посмотрев на Мартина, и она тоже испытала неловкость, понимая, что делает юнец. Как только вошли в спальню, наложила на любимого заклинание, уберегавшее мозг от братца.

– Ну, расскажи. Что такого можно было подумать, чтобы ввести подростка в краску? – игриво спросила она, а он прижал к кровати.

– Давай, лучше покажу.

С тех пор, как восстановили равновесие, уничтожив лорда Замана, и простила себя за гибель Габриэля, ей не снилось ровным счётом ничего. Но в эту ночь снова одолевали кошмары. События переплетались. Она видела смерть колдуна, безжизненные глаза. Видела, как душа лорда разлетается на осколки. Последний взгляд Габриэля, полный мольбы и любви. И вся в поту ворочалась в кровати, постанывая. В такие моменты осознавала происходящее яснее, чем в реальности, желая покинуть сон, который не отпускал, жестоко погружая в страхи, поселившиеся в глубине души. Кричала, рвала на голове волосы, но всё безуспешно. Как вдруг перед ней возникло светлое, сияющее пятнышко. Оно разрасталось до тех пор, пока не приняло овальную форму портала. Смотрела на него какое-то время, оглянулась назад на ужасы внутреннего мира, и шагнула. Глаза слепило от яркого света, но вскоре они привыкли, и стала различать очертания. Это была улица: узкая, уютная, маленькие домики, магазинчики на первых этажах, смуглые люди вокруг. «Где это я?». В голове зазвучал строгий голос Черы: «Испания. Малага. Мы с твоим дедушкой отдыхали здесь однажды. Приятное местечко, не правда ли дорогая?».

– Бабуль? – голос отдавал эхом, разделялся надвое. Чера вышла из яркого света: красивая, стройная, седовласая.

– Я хотела прийти в твой сон, но там творится такое, что не хватило смелости. Что происходит милая? Ты неплохо справлялась, – взяла за руку, и спокойствие разлилось по венам.

– А как, по-твоему, должна выглядеть душа убийцы? С радугой и волшебными нимфами, поющими весёлые песенки? – фыркнула она раздражённо.

– Ты сделала то, что должна была. Спасла людей, освободила. Ты их звезда в непроглядной тьме. Не вини себя. В этом нет пользы, – улыбалась Чера теплейшей из улыбок.

– Расскажи это Ленцу, чьего отца я прикончила! – раскраснелась она, осознавая, почему посещают кошмары.

– Его отец Кристофер. И пусть Ленц не одной с нами крови, этот факт ничто не изменит. Ничего хорошего колдун ему не дал. Скажи мальчику правду. Он заслуживает знать. – Катарина опустила голову на грудь. – Но я пришла не за этим, дорогая. А предупредить. Надвигается буря. И ты должна быть готова сражаться, потому что окажешься в эпицентре. Борись со страхами, узнай о брате всё, что сможешь. И не забывай оглядываться назад. – Чера растворялась и прекрасное место вместе с ней.

Катарина неохотно вернулась в кошмар, спокойствия как не бывало. Испарина проступила на лбу от зловещего смеха, загрохотавшего в ушах напоследок.

Неделями вспоминала тот смех, силясь понять, откуда она знакома с тембром носителя. И еще собиралась рассказать правду Ленцу, но никак не могла придумать способ, который имел бы минимум последствий. Ленц освоился в доме, и тот уже не пытался придушить. Но забавно вздрагивал всем телом, когда по коридору проносился призрак. На самом деле это была проекция, созданная домом. Юная Чера, обитавшая здесь, пугала до чёртиков. Мартин сопереживал парню, ведь ему были знакомы ощущения.

Катарина с трудом сдерживала порывы, лучи пробивались то тут, то там. Она стала часто выходить в сад, на задний двор. Там могла пообщаться с Грандом – своим конём, и дать волю лучам. Оседлала его, ласково погладила по шее и поскакала галопом. Зверюга давно не разминала копыта и набрала вес. Энергия соединила, и они, как единый организм, двигались в такт, совпадая ритмом биения сердец. Прогулявшись по долине, повернула к дому. Воздух был свеж и пьянил, ветер запутался в волосах. Тёплые порывы ласкали кожу, солнце покрывало лицо и шею, приятно согревая. Они прибыли на задний двор, и она поблагодарила Гранда за чудесное утро, проведённое вместе. Он громко заржал и принялся бодать громадной головой. Золотые лучи обвивали обоих, весело кружась. Некоторые садились на коня, другие на неё, сверкая на солнце, словно сотканные из бриллиантов. Грохот на крыльце заставил насторожиться. На нижней ступеньке стоял Ленц, уронивший цветочный горшок неуклюжим движением. На лице застыло непередаваемое выражение. Он оцепенел и комично таращился. Пальцы затряслись, затем присоединилась голова, и он рухнул на землю, сотрясаясь всем телом. Она испуганно подбежала и попыталась остановить тряску физически, но быстро поняла, что метод не подействует. И тогда обхватила лицо ладонями и зашептала заклинание, направляя на него лучи. Они садились на грудь и проникали внутрь, утопая под одеждой, и кожей. Ленц затих. Бледное, осунувшееся лицо, растянулось в улыбке перед тем, как он окончательно потерял сознание.

Она велела лучам, те подхватили, словно он ничего и не весил, и отнесли в комнату. Чуть позже они с Мартином стояли возле кровати, наблюдая за мирно сопящим подростком, который, к слову, был всего на пять лет младше неё, но выглядел намного моложе.

– Что случилось? – прошептал Мартин, обнимая за плечи.

– Приступ. Похоже на эпилепсию, только без пены. Я так испугалась! Отец бы мне этого не простил, –виновато заглянула ему в глаза. – Нужно выяснить, что это такое. Пока есть время.

– В каком смысле? – хлопал он рыжими ресницами.

– Во сне ко мне приходила Чера. Грядёт нечто ужасное. Я должна узнать о братце, как можно больше, пока есть возможность.

– Она не сказала, что именно?

– Не знаю, какой была при жизни моя бабка, но после смерти всё, что она говорит, туманно и размыто, – она закатила глаза, а он громко засмеялся, и тут же стих, вспомнив о спящем парнишке.

– Старая, добрая Чера! Что тут скажешь! Я пойду в библиотеку, посмотрю, есть ли там что-нибудь о припадках.

– Смотри ещё и закатывание глаз, и шептание странных слов. – Он нахмурился, но не стал доставать вопросами, чмокнул в губы и отправился на поиски информации.

Она присела на край кровати и взяла Ленца за худосочную руку. «Когда же ты успел так истощать, дружок?». Еще недавно он был круглый и довольно упитанный. За время, проведённое в доме, умудрился скинуть несколько килограмм. Зазвонил телефон. Вета била тревогу. «Он не успел отчитаться сегодня». Катарина тяжело вздохнула и взяла трубку:

– Да.

– Катарина? Что происходит? Уже три часа дня! Где мой сын? – кудахтала она.

– Всё в порядке. Он на конной прогулке с Мартином. Мужской день, понимаешь?

– Что ж. Пусть позвонит мне, как только вернётся. У вас там всё в порядке?

– Да. Всё отлично. Солнце, море, природа острова, чайки. Наслаждаемся, так сказать, по полной.

Вета продолжала расспросы, а она невольно представила место, которое описывала. И увлёкшись разговором, не заметила, как воздух вокруг начал подрагивать. А когда та спросила про дату возвращения, Катарина медленно оглядывалась по сторонам, не веря собственным глазам. Быстро прервав разговор, ссылаясь на выдуманный сеанс массажа, повесила трубку. Рука Ленца так же покоилась в её, а кровать стояла на песке посреди пляжа, и море шумно омывало ноги. Чайки пронеслись над головой, выкрикивая приветствие или боевой клич, солнце клонилось к закату, окрасив в нежно-розовые и оранжевые тона небеса. Она встала и вдохнула морской воздух, солёный, приятный. В памяти всплыло воспоминание о том, как всей семьёй ездили на море. Они с отцом бегали по пляжу, играли в мяч, а мама читала книгу на берегу. Конечно, она читала всякую чушь из разряда: «Как быстро и легко разбогатеть», оборачивая в другую обложку, чаще всего классического произведения. Отец, не замечавший многого, всегда восхищался начитанностью жены и тягой к прекрасному. Катарина широко улыбнулась маленькому отрезку из детства, припомнив, что с момента переезда в другую страну, мать ни разу не удосужилась с ней связаться. И тут же помрачнела. Это задевало ее больше всего – безразличие. Так вышло, что оба родителя не были достаточно внимательны к чаду. И она давно перестала винить в этом себя, да и кого-либо другого тоже.

Вернулась к реальности. «Как это возможно? Я перенесла нас сюда? Или это сделал он? Но как он бы смог сотворить такое в отключке?». Раньше она уже пользовалась переходом из одного мира в другой, и знала, что колдун умел переноситься и в повседневной жизни, куда пожелает, но побаивалась пользоваться способностями и энергией в подобных целях, предпочитая проверенные средства передвижения. Глаза Ленца затрепетали, и он начал подниматься в кровати, схватившись за голову. Подоспев, произнесла коротенькое заклинание, прикоснулась к голове, и он смог сесть ровно в постели.

– Спасибо…– заёрзал и завертелся во все стороны. – Я умер? И ты? Мы в раю?

– Не думаю, что заслужила там место, – хохотнула она, успев привыкнуть к обстановке. – Кто-то перенёс нас сюда. Полагаю, это сделала я. Хоть и не знаю, каким образом удалось, – запрокинула голову, закат был настолько прекрасен, что пробивал эмоциональную брешь в душе, на глаза наворачивались слёзы.

– Где мы? На острове? Мать меня точно убьёт, – он откинулся обратно на подушку, закрывая лицо руками.

– Знаешь, в двадцать три ты мог бы отлепиться от маминой юбки! – подметила эмоционально, немного завидуя материнской любви Веты. Он втянул шею, щёки стали цвета спелого помидора.

– В двадцать четыре. Оно было на той неделе, – еле слышно пробормотал он.