Среди туманов и снов

Старуха оценивающе посмотрела на меня.

– Ты значит смутьянка? И переполошила магов?

Я отшатнулась.

– Нет, ничего подобного.

– Оставь ее в покое, госпожа Нокс.

Медея повлекла меня вперед, но старуха не отставала.

– Ты что же колдовала и не спешила на службу к королю? А может, у тебя был любовник из троллей?

Я почувствовала, как уши начинают пылать. Какая немыслимая пошлость. Само слово «любовник» повергло меня в шок, а еще «тролль».

Госпожа Нокс ковыляла с проворностью, которую трудно было ожидать от столь дряхлой старухи.

– Медея, скажи, она ведьма? Поэтому ее определили сюда к нам?

– Отстань! Иди к себе!

– А! Похоже, ты сама не знаешь. Я это чувствую. Этот красавчик Захария не сказал тебе, в чем дело. Дурит тебе голову, а, Медея? Но я знаю один рецепт. Достаточно трех капель в суп, и он будет ублажать тебя всю ночь. Ему тоже полезно. Такой холодный этот Захария. Его страсть – магия…

Госпожа Нокс заливисто рассмеялась.

– Тихо! – шикнула на нее Медея. – Ты всех перебудишь.

Но старуха не отставала, она забежала чуть вперед и, заглядывая в глаза, спросила меня:

– Знаешь, дитя, почему замок зовут Башнями Пепла?

Я не знала. Но немедленно получила ответ.

– Здесь старые жизни сгорают дотла. Если у тебя были мечты, то от них останется пепел.

Госпожа Нокс отступила, давая нам с Медеей дорогу.

– Спокойной тебе ночи, девочка.

– Ведьма. Старая ведьма, – буркнула Медея и поджала губы.

Мы вошли в круглую башню на островке. Вода в реке с шумом соединилась и снова понеслась… по кругу. Как такое возможно, река, что несется по кругу и расступается под действием заклинания. Башни внутри других башен. Это отдавало безумием.

Медея привела меня в длинную комнату без двери, но с решеткой из толстых прутьев. Правда, сейчас решетка была открыта.

Магичка показала на кровати, что стояли в два длинных ряда.

– Выбирай любую свободную. Сможешь немного поспать до подъема.

На ближайшей кровати кто-то заворочался, и из-под одеяла высунулась рука. Большая. Мужская.

– Раздевайся и ложись, – торопила меня Медея.

Я замотала головой. Нет, я не смогу спать в комнате, где есть минимум один парень, который спит без рубашки. Значит, то, о чем говорил отец, – правда. Девушки и юноши спят в одном дормитории. А между кроватями нет даже полотняных перегородок.

Троллье влияние. Магия пришла от нелюдей, и им чужды правила приличного общества. Они не делают различий между мужчинами и женщинами.

Видя мое замешательство, Медея уже готовилась выйти из себя, но позади раздались шаги и какое-то странное шуршание.

В спальню втащили ту самую девушку, которую я видела в купальне. Она была голой и без сознания. На ребрах – кровоподтеки. Сразу же бросилось в глаза, насколько безобразно обошлись с ее волосами. Мне грех жаловаться. А вот ее оболванили так, что голова стала похожа на одуванчик.

Девушку свалили на свободную кровать, несчастная застонала.

Алиса швырнула на пол ком одежды. Такую же рубаху, мантию и штаны, как были одеты на мне.

Маги молча вышли. Медея последовала за ними, оставив меня самой устраиваться. На несколько мгновений река затихла, прекратив свой бег. Потом мощный всплеск – это закрылся проход к островку – снова мерный шум стремнины.

Я бросилась к девушке. Сорвала с соседней свободной кровати одеяло и укрыла ее.

– Пить, – простонала она.

Я огляделась.

В спальне стояла подозрительная тишина. Похоже, некоторые проснулись и прислушивались к происходящему.

– Сейчас. Потерпи, – сказала я девушке. – Я найду кружку…

– Вода в кувшине, вон там. Из реки лучше не набирать, – скрипнула кровать, и на ней села худенькая рыжая девочка. – Крепко же они ее отделали.

На нас зашикали, зашипели.

– Угомонитесь! Дайте поспать, – проворчал кто-то.

Стараясь не шуметь, я прошла в угол комнаты, и там действительно обнаружился глиняный кувшин с кружкой.

Рыжая помогла поддержать голову бедняжке, вот так, общими усилиями, мы смогли ее напоить. Остатками воды я смочила полотенце и положила компресс на лоб.

Девушка снова застонала. Рыжая потерла ладони, согревая, и положила их поверх одеяла и принялась очень медленно водить, иногда она делала резкое движение, словно стряхивала приставшую грязь.

Я повнимательнее вгляделась в ее лицо и поняла, что первое впечатление относительно ее возраста было обманчивым. В заблуждение вводила худоба до прозрачности и лицо сердечком.

– Меня зовут Саманта, – сказала рыжая и снова потерла ладони.

– Я – Мальта.

Саманта тяжело вздохнула:

– Нет, моих сил не хватит.