Стихотворения

«На Званке[7 - Стройна, приятна, величава явилася жена – вероятно, Флора.] ты!» – ответы раздались.
Постой, мечта! продлись!..
Хоть час один!.. но ах! сокрылося виденье[8 - Сокрылося виденье В ДВ к этой строчке имеется примечание «Сочинительница сих стихов не имела еще тогда чести знать почтенного творца Фелицы».],
Оставя в скуку мне одно уединенье.

    ‹1808›

Падение Фаэтона

ПЕСНЬ 3

Бегущи звезды в понт
Гоня от солнечного взора,
Уже дщерь Солнцева, румяная Аврора
Устлала розами восточный горизонт;
Уже явилася стояща пред вратами,
Уже их алыми коснулася перстами
И, убелив сребро отливом багреца,
Отверзла к шествию отца.
Уже и призраки рассеялись окружим,
И мрак за мраком отлетали прочь,
И ризу совлекла с природы ночь.
Уже часы досужны
Ретивых Солнцевых, от сна воззвав, коней
Впрягли в блестящу колесницу.
Уже природы гул, хор птиц и рев зверей
Дрожали в воздухе, приветствуя денницу,
И всхода Солнечна желанный миг настал.

Узря упорство Фаэтона[9 - Фаэтон, усомнившись в своем божественном происхождении, отправился к своему отцу Фебу, который, радостно приняв юношу, поклялся исполнить любое его желание Фаэтон потребовал дать ему на один день управление солнечной колесницей Феб пытался отговорить сына, но вынужден был исполнить клятву. Публикуемая третья песнь рассказывает о гибели Фаэтона 11 ноября 1811 г. И. А. Крылов прочел поэму в публичном заседании «Беседы» в сокращенном виде, затем она была опубликована в ЧвБ. Об отношениях Буниной и «Беседы» в связи с публикацией поэмы рассказывает Д. И. Хвостов в «Записках о словесности» (см. ЛА, с. 383). Печатая «Фаэтона» в НМ, Бунина резко критиковала публикацию ЧвБ за сокращения и поправки. Там же она говорит, что история Фаэтона может быть пересказана низким, шутливым слогом, и тем самым определяет жанр своего произведения как ирои-комическую поэму.],
Феб болей слов не расточал.
Кому в желаниях и гибель не препона,
Пред тем слова напрасный звук!
Слепцу что живопись искусных рук,
То речь мудрейшая глупцам самонадежным!
Итак, не вновь грозить паденьем неизбежным,
Не с воли совратить,
Но править научить
Предпринял Феб отвергшего советы,
И как достигнуть меты,
В четырех объяснил ему законах тех:
«Не опускайся вниз, – и не взносися вверх,
Держись средины;
Не ослабляй бразды на миг единый;
И оком бодрственным гляди всегда вперед!
Науке сей, мой сын, других законов нет».

Поклялся юноша ученью быть покорным;
А Феб, стеня, тоскуя и грустя,
На гибель снаряжать тут стал свое дитя.
Сперва составом он, огню противоборным,
Уста его и очи оросил;
Потом лучи на темя возложил;
Потом, с рамен своих совлекши червленицу,
Одел его хламидой сей;
Потом воссесть велел на колесницу,
Дал вожжи и коней;
Потом, терзаяся, рыдая,
Вздох вздохом заглушая
И отвратя лице, сказал ему: «Ступай!»

О муза! подкрепи, дай твердость слогу
С земного пренестись в небесный край
И с юношей вступить в эфирную дорогу!
Воздушный путь мне вовсе нов!
С каких начну я слов?
Каким себя обогащу примером?
Ни с Гарнеренем[10 - Гарнерен Ж.-Б. (1766–1849) – французский воздухоплаватель.] мне, ни с славным Монгольфьером[11 - Монгольфьер И. M. (1740–1810) – изобретатель воздушного шара.]
По воздуху в свой век проплыть не удалось;
А быль рассказывать неловко на авось.
Неспорно, – всяких в мире много:
Иной, судя не слишком строго,
Таких чудес наскажет вам,
Что вянут слушателей уши!
Вот там-то, по его словам,
Киты не сходят с суши;
А там на дне морском
Живут по году водолазы!
Другой, прослыть бояся чудаком,
От сей воздержится проказы,
Но вас самих он проведет
И в дураки введет.
В Париже, в Лондоне, в Китае, в Геркулане –
Везде, вам скажет, был
И пользу приносил.

У турок, при султане
Два года жил,
Ведя расход без сметы.
Китайцам он давал к правлению советы;
Британцев научил торги водить,
Француженок наряды шить,
Быть тонкими евреев.
У готфов, скифов и халдеев –
Везде он побывал,
Всё опытом узнал.
Опишет все вам тропки,
Куда стопы его неробки
В который занесли и день, и час.
Такой вы слушая рассказ,