А вдруг он что-то сделает с собой? Мамочки… Что делать? Я даже не имею понятия, куда идти, но руководствуясь интуицией, я сворачиваю направо и бреду быстрым шагом в сторону набережной.
Внутри меня все сжимается. Мысли меня атакуют: «Мне нужно было поговорить об этом с Джексоном раньше. Что я наделала? Я погубила наши с ним отношения…» Внезапно, вдалеке я примечаю знакомое отражение человека и бегу в эту сторону.
– Джексон, мы можем поговорить? – скулю я. – Умоляю, выслушай меня…
Джексон молчит и смотрит в другую сторону, противоположную от меня. Он сейчас подобно мумии, которая окостенела. Он стоит с убитым видом.
– Прошу, мне есть, что сказать тебе…
Джексон берет меня за руку, и мы куда-то с ним беззвучно идем. Поднявшись на многоэтажное здание, я размышляю, что мы близимся к крыше.
– Джексон, ты можешь хоть что-то сказать? – горестно отзываюсь я, не вынося больше молчания. Лучше бы он кричал и злился, чем безразлично стоит и молчит.
– Я тебя слушаю, – тихим голосом отвечает Джексон, садясь на пол крыши. Я сажусь рядом с ним и пытаюсь в голове быстро построить план своей речи Джексону. Но времени у меня было немного, и я решаю действовать на ходу.
– Джексон, смею признать, мне нравится Питер. Я люблю проводить с ним время, общаться с ним. Он добр ко мне. Он за все это время поддерживал меня всегда.
– Он делал все, чтобы наши с тобой отношения рухнули, Милана, – в отсутствии эмоций, смотря в одну точку, заявляет Джексон.
– Джексон, каждый совершает ошибки, но не каждый их признает. А Питер признал ее, исправил и поделился своей историей жизни. Ты знаешь, что Питер страдал наркотической и алкогольной зависимостью? Сидел в тюрьме какое-то время? Он не видел цели своей жизни, он был одинок…
Джексон поворачивается в мою сторону и, сделав недоумевающий вид, спрашивает:
– Ты сейчас серьёзно говоришь? В тюрьме?
– Да, но недолго, я тогда не все тебе рассказала. Но об этом никто не знает.
– Ты думаешь, что эта история с Максом развилась внезапно?
– Я не знал подробностей, – шепотом говорит Джексон.
Между нами воцарилось молчание.
– Он хороший человек и всем нам показывает пример о том, что даже после зависимости можно двигаться дальше и найти свое предназначение в жизни. Джексон, я чувствую с ним какую- то близкую связь, но не могу ее понять. Мне хочется доверять ему, делиться с ним информацией, важной для меня, – тяжело вздыхая, добавляю я, – я не знаю, что это за чувство…
– У тебя остались чувства ко мне? – безразлично отвечает Джексон.
– Что значит остались? Джексон, я люблю тебя, – кладя свои руки на щёки Джексона, говорю я. – Пожалуйста, верь мне. Но я не знаю, как разобраться с чувствами к Питеру… Я не знаю, как мне быть с ними.
Джексон прикасается губами к моим рукам, но затем резко убирает мои руки, недовольным тоном сообщая:
– Но ты целовалась с ним!
– Джексон… Но все не так как с тобой, прошу, не бросай меня, ты мне нужен…
Джексон ничего не отмечает. Неожиданно Джексону кто-то звонит. В трубке его телефона я слышу голос Питера.
– Что он сообщил?
– Он сейчас придёт сюда, – сухо отвечает Джексон, снова делая безразличный вид.
Я ничего не отвечаю, а просто смотрю вдаль. Доставая телефон, я открываю заметки и принимаюсь писать мысли, которые у меня сложились в голове в настоящий момент.
– Что-то написала? – интересуется резко Джексон, на что я улыбаюсь сквозь слезы.
– Да.
– Можешь прочитать вслух?
– Да.
***
Я уходила, чтобы не встречаться,
С телефонов удаляла номера,
Чтобы на некоторое время побыть одной, на один миг остаться,
И принять решение, как мне дальше жить, в отсутствии тебя.
У нашей истории любви немало прекрасных моментов,
Вселяющих в меня надежду, что эта ссора не конец,
Но ты не веришь моим чувствам и эмоциям,
Считаешь, что это все обман и я типичный лжец.
Мои мысли наполнены воспоминаниями, где мы с тобой счастливые вдвоем,
Радуемся нашим мгновениям жизни,
Проводя вместе время вдвоем.
Как мне объяснить еще тебе, что мне не нравится другой человек,
Я отношусь к нему совершено по-иному,
Как к брату, которому я готова открыться,
И поведать ему о волнующих меня тревогах.
Лишь тебя я люблю по-настоящему,
Скучаю, тоскую, когда не с тобой,
Но, почему же, ты, не хочешь понять и выслушать меня, это, же, я настоящая,