Счастье в мгновении. Часть 2

Марк не слушает меня и, подходя к столу, расставляет тарелки на стол.

– А вы как провели время? Где гуляли? – интересуюсь я, обозревая их.

– Марк водил меня в музей «Прадо», – счастливо делится мама. – Это божественно… – ахает она, приложив руку к сердцу. – Обязательно сходи туда с Даниэлем! Вот специально не буду рассказывать ничего тебе!

Я смеюсь.

– Анна, а ты умеешь интриговать дочь!

– Конечно, умею, – подтрунивает мама. – Марк, ты так хорошо знаешь Мадрид. Ты бывал здесь ранее? – Мама достает чашки для чая из сервиза, который мы используем в редких случаях. Как она часто выражается: «Пусть стоит. Жалко использовать». Сейчас тот самый редкий случай.

– Я здесь жил, – улыбается он. Мы с мамой перебрасываем друг на друга ошарашенные взгляды.

– С-серьёзно? – переспрашиваю с удивлением я, разливая чай по чашкам.

– Да, – тепло улыбается он. – Я родился в Севильи, но потом переехал в Сиэтл, познакомившись с Эндрю и Аннет Джеймс. – То есть родителями Ритчелл. – А летом я часто приезжаю в Мадрид, Севилью, бываю на разных модельных конференциях, проводимых в Испании.

Мои уши не верят, что Марк, оказывается, родился в Испании. Вот почему они с мамой смогли так быстро найти общий язык. Их судьбы похожи. Но что с его семьей? Есть ли она у него?

– Как и моя мама! – развожу я руками, чуть ли не опрокидывая чашку.

– Что? – приподняв бровь, изумляется Марк, садясь на стул. – Анна, ты тоже родом из Испании? Но почему не сказала?

Нас всех окутывает удивление.

– Да, – скромно отвечает мама, садясь рядом со мной. – Не успела.

Я задумываюсь: «Ознакомлен ли Марк о произошедшей с нами ситуации? Рассказала ли ему мама обо всем?..»

Зная маму, она бы не стала жаловаться и делиться своим неудачным опытом в супружеской жизни. Хотя, судя по тому, что в моей жизни следуют уже который день вспышки удивительных событий, то все возможно.

– Пробуйте мои блинчики! – командую, хихикая, я. – Буду рада, если они вам придут по вкусу.

Марк с удовольствием берет блинчик и намазывает его вареной сгущенкой. Мы с мамой делаем также.

– М-м… – наслаждаюсь я вкусом блина, – но немного переборщила с сахаром. «Скажи спасибо, что не солью». И то верно.

Марк подносит блинчик ко рту и не удерживает его от стекающей сгущенки, которая расползается по его ладони, отчего мое кулинарное искусство плюхается на его классические брюки, издавая смешной звук.

– О нет… – от неловкости хохочет Марк. – Какой я неуклюжий… – Его руки нервно сплетаются.

Я сдерживаю смех, подаю ему полотенце, подбодряя:

– Марк, это у нас семейное.

– Спасибо, не думаю, что оно поможет, конечно, но… – Он вытирает сгущенку, но она плотно находит себе место для кочевания и торчит коричневым пятном на левой штанине.

– Милана, о чем ты говоришь? Какое «семейное»? – Мама глазами подает мне раздраженную гримасу, чтобы я сократила уровень сообщаемых сарказмов, которые она никогда не понимала.

– Мам, такое! Это шутка, если что, – закатываю я глаза, не сводя глаз с Марка, взгляд которого напыщен серьезностью и стыдом одновременно. Он старается убрать сладость с брюк, что абсолютно у него не получается.

– Марк, может влажную салфетку? – предлагает она. Я тихонько смеюсь и прижимаю губы, чтобы не разразиться от смеха на всю квартиру.

– Да.

Мама тянется, сидя, к шкафу и дает ему одноразовые влажные салфетки.

Я запиваю чаем льющийся изнутри смех.

«Давно мне не было так смешно».

Мой начальник продолжает трапезничать, наматывая блинчик на вилку, смазывая его черничным вареньем, а не сгущенкой, чтобы не повторить случай с Марком. Мы с Марком надзираем ее мастер-класс. Я только желаю саркастически выразиться о ее способностях, как вижу настоящее шоу, за счет того, чтобы блин тонок, он не зацепляется плотно за зубец вилки, оттого падает, затрагивая грудь, на живот мамы, как будто скатывается с горки на санках.

Мы с Марком принимаемся смеяться во все горло. Я закатываюсь в смехе, смотря на ошарашенное от неожиданности лицо мамы, которая взирает на этот несчастный блинчик.

– Поели блинчиков называется, – с насмешкой заявляет мама.

Сквозь смех, я еле выговариваю:

– Я же говорила, это у нас семейное. Вы теперь в нашем клане, Марк. Добро пожаловать.

– Смею согласиться… – отвечает Марк, пытаясь привести в порядок свои бывшие, идеальными для свидания, брюки. Но не тут-то было. Влажная салфетка прилипает к его брюкам. Марк перестает что-либо совершать, шуточно кидая остальную пачку салфеток на стол.

– Марк, я думаю, вас спасёт только стирка, – гогочу я. – Стирка одежды, я об этом.

Мама наступает мне на ногу под столом, мысленно сообщая, чтобы я замолчала.

– Мам, я человек искренний и сообщаю всю правду! – произношу я, довольствуясь тем, что хоть я не измазалась за сегодня. Обычно, для меня испачкаться при приеме пищи – норма. А уж когда мы с Ритчелл проводим время, то чтобы у нас с ней что-то не упало, когда мы едим, то это, значит, что мы не исполнили традицию.

– Оставайся у нас, я застираю твои вещи! – предлагает вежливо мама, не смотря в глаза Марку. Он приподнимает смущенный взор и поглядывает на меня, сообщая:

– Что вы?.. – Как будто мы предложили ему поехать на Ибицу. – Я не буду вас теснить.

– Марк, я буду рада, если вы у нас останетесь! – уверяю его я. – Вы никаких не приносите нам неудобств!

– Да нет, спасибо, – почесывая шею, говорит он, слегка приподнимая уголки губ.

Вот хочет же остаться. Боится.

– Марк, дочь права! – подхватывает мою мысль мама, которая сегодня запоздало сообщает ответы. Видимо, тоже охвачена волнением. – Оставайтесь! Всем хватит места!

– Я признателен Вам! – оживленно, ловя взгляд мамы, молвит он.

Мы улыбаемся с мамой. Я сверлю ее взглядом, отмечая, что она вдвойне счастлива, что мужчина останется с нами. А если счастлива мама, то я счастлива втройне.

«Люблю ее улыбку».

– Можем посмотреть старое кино какое-нибудь?.. – исходит идея от мамы.