Счастье в мгновении. Часть 2

И мы молчим.

Даниэль с Беллой словно сговорились и ушли, чтобы оставить нас с Джексоном наедине. Нужно ли нам это уединение? Думаю, нет. Всё давно в прошлом. И то, что сейчас происходит между нами обоими – это не что иное, как последствия проклятого расстояния, которое постигло нас.

– Все хорошо у вас? – вставляет, возвращаясь, Даниэль, обозревая мой недоуменно-загадочный и задумчивый вид.

Я, занятая своими переживаниями, еле сдерживая глупые, сентиментальные слезы, фальшиво восторженно выражаюсь, жестикулируя рукой:

– А вот и наш обед! – Представляю, какой странной я сейчас кажусь.

– Да! – подходит Белла, подхватывая мою мысль. – Я та-а-а-к проголодалась… – протягивает она, цепляясь за руку Джексона, который, как будто воды в рот набрал, и садится на место.

«Какие мысли кипят в его голове?..»

– А я на удивление нет, – отвечает Даниэль.

– Я солидарен с Даниэлем, – сообщает Джексон, не трогая столовые приборы. В его руках только бокал красного вина, содержимое которого он доносит до своих губ, употребляя мелкими глоточками.

– Конечно, ты утром так плотно наелся моими блинчиками с вареньем, – безостановочно поедая заказанные блюда, с чувством гордости о своих умениях по готовке, вставляет Белла.

Что значит «утром»? Они вместе живут? У них все так действительно серьезно?

– Вы вместе живёте, получается? – жевавши спрашивает мой парень, как будто пролез ко мне в мозг и достал эту мысль.

– Нет, но это только пока, – счастливо отвечает Белла, бросая влюбленный взгляд на Джексона, добавляя, – как же вкусно здесь готовят!

– Белла – отличный повар! – внезапно, оживляясь от мыслей, унесших его куда-то вдаль, цедит Джексон. – Милана, вы даже можете что-нибудь вдвоём приготовить?..

Я застываю, держа в руках вилку, и чувствую подкатывающуюся тошноту. Мой аппетит окончательно испортился. Джексон снова взялся обоготворять свою девушку? Вчера мне удалось хоть на мгновение видеть в его глазах того Джексона, которого я знала большую часть своей жизни. А что сейчас? Сейчас он иной… Он решил вот так посмеяться надо мной? Без спроса влезть в мою жизнь и создавать проблемы? Это игра? Но кто является пустым игроком в ней: я или Белла? С кем играет Джексон? И с какой целью?

– Мм… – кивает радостно она головой. – Превосходная идея! Ребят, я хочу с вами чаще встречаться! Мне так комфортно с вами проводить время, я так отдыхаю ото всех забот, хлопот, работы… – Пфф… Комфортно? Я отчаянно вздыхаю и с трудом навешиваю улыбку на лице. В горле набухает болезненный слезный ком. Я еще раз убеждаюсь в том, что встречи с людьми из прошлого, – абсурдны. – Правда, Милана, у меня есть квартира в Мадриде, приходите с Даниэлем в гости. Мы с тобой сготовим что-нибудь для наших любимых мужчин.

Ещё чего, буду я с ней готовить.

Белла лишь кажется искренней, но что-то меня напрягает в ней, заставляет не верить ее словам.

– Да-а, – придушенно протягиваю я, отчаянная от затопившей сердце неистовой тоски… тоски.

Счастливая она заводит разговор о спортивных увлечениях, подробно превознося свои достоинства о наивысших способностях в фигурном катании. Даниэль поддерживает выбранную тему и толкует о достижениях в плавании, которым он занимался в детстве и будучи подростком для себя предопределил, что в будущем займется разработкой идей по созданию удобной, безопасной одежды и необходимых аксессуаров для пловцов. Чем он сейчас и занимается в своей компании.

Я вожу вилкой по тарелке, не желая даже пробовать ничего. Меня воротит от того, как Джексон резко меняется в общении со мной при Белле и в ее отсутствии. Он бесится, что я встречаюсь с Даниэлем?

– Родная, почему не кушаешь? – спрашивает, обозревая меня, мой парень, решивший напомнить о себе.

Изучая странно-нежное выражение лица Даниэля, я нервно вспыхиваю. Зачем обращать внимание на меня при всех? Хочу ем, хочу не ем. Давно я не испытывала такого раздражения и одновременно печали, как сейчас. Но показывать истинный набор чувств при всех – не является необходимым, поэтому я с грустью отвечаю:

– Нет аппетита…

Прогулка с Джексоном была иллюзией. Я видела то, чего нет. Да и его отношение ко мне. Оно изменилось. Он безразличен ко мне и отчасти груб. Я уже не верю, что тот Джексон, которого я знала раньше вовсе существует. Проявленная в нашем пустом разговоре с его стороны жалость ко мне была исключительно для того, чтобы задобрить мою злость относительно прессы, из-за которой у меня возникли проблемы на работе.

– Милана бережёт фигуру, Даниэль! – подхватывает Джексон, находясь в отличном состоянии, не то, что я.

Мои предположения подтверждаются. Он разлюбил меня. Если так умело может издеваться.

– Мне тоже пора задуматься о своей фигуре, – изъявляет шуточно Белла. – Слишком много ем в последнее время, – со смешком продолжает она.

Только мне, да и Даниэлю, ни капельки не интересно об этом знать.

– Ты у меня и так тощая! – милым голосом бормочет Джексон.

«Он улыбается ей той улыбкой, которой раньше улыбался мне».

Я хватаю ртом воздух, совсем путаясь в происходящем. С меня хватит этого лицемерия. Всё. Сполна. Я не могу больше это слышать. К чему все это? Может, мне уйти?

– Извините, но я как-то нехорошо себя чувствую, – держась за голову, жалостливо говорю я. – Я лучше пойду домой.

– Что такое, милая? – взволнованно спохватывается Даниэль, но замечая, что я вру.

«Когда-то так меня называл Джексон», – пролетает мысль, отчего я напрочь ее прогоняю и резко встаю с места.

– Чувствую головную боль, хочется прилечь… – лгу почти убедительно я. – Извините. – Я покидаю их.

Джексон косится на меня недоумевающим видом. Белла радуется тому, что останется вдвоем с Джексоном и противно пищит:

– Тогда, конечно, лучше иди домой, отлежись, как следует. Быть может, устала от вчерашнего изнурительного мероприятия… До скорой встречи. – Эти сердечные слова скрывают мутные мысли.

– Я провожу тебя, – торопливо громким голосом говорит Даниэль. – Всего доброго! – бросает он, оставляя деньги за нашу еду и бежит за мной. Я отчаянно спасаюсь бегством, так как другого выхода не нахожу. Боль съедает меня изнутри, с жадностью лакомясь кусочками моего и без того расколотого сердца.

– Что все это значит? – недовольно молвит Даниэль, обхватывая резко меня за запястье, останавливая в движении.

Я впервые замечаю в действиях и словах Даниэля грубость. У Джексона научился, что ли?

– А почему такая дерзость? – поражаюсь я, обрывая его сильные руки, но он не отпускает их и сжимает сильней.

– Ты весь день вела с ними так, словно они обычные люди… – Его слова заставляют меня разразиться нервным смехом.

– А они необычные?

– Милана, они известные личности, а ты не проявляешь к ним уважения!

Гнев расширяется до необъятных размеров:

– Знаешь, не желаю слушать это. Я вела себя так, как считала нужным. – Я с силой отстраняюсь от него. – Я не обязана перед тобой оправдываться. И вообще, я не собиралась идти с ними гулять, этого желал ты! – тычу указательным пальцем ему в грудь. – Взял бы и пошёл с ними один, зачем нужно было предлагать об этом мне? – кричу я.

Даниэль затыкается, закусывает нижнюю губу, осознавая, возможно, проносящуюся правдивость моих слов.

– Ответь, – смягчается он, – что явилось предпосылкой твоего раздражения?

– Есть причины! – сама не замечая того, я продолжаю отвечать на вопрос криком.