Счастье в мгновении. Часть 2

От его представлений меня Тайлеру образуются приятные ощущения и по телу пробегает огонек сияния, переходящий плавно в смущенную улыбку. Пожалуй, у Тайлера возникает в этот момент поток вопросов: «Зачем Джексон везет модель в ресторан? Кто она такая? У них свидание или деловая встреча?»

– Здравствуйте, Тайлер, – вежливо протягиваю я; волнение не приглушается.

При первом взгляде на Тайлера в голове проплывает мысль об «агенте 007». На этом «опасном» мужчине безупречно сидит истинно чёрного цвета классический костюм. Виднеющаяся рубашка также является темной, но не уступает цвету костюма. Глаза Тайлера прикрыты чёрными очками. С виду он чем-то похож на Джексона, но по телосложению полнее и по возрасту гораздо старше.

– Приветствую Вас, Милана. – Его звучный, кажущийся идеальным, голос напоминает голос диктора Всесоюзного радио Государственного комитета СМ СССР по телевиденью и радиовещанию Ю.В. Левитана, про которого мне ранее рассказывал папа, когда жил в теперешней уже России.

Мои предположения о том, что Тайлер будет заваливать меня вопросами не находят своего подтверждения. Джексон сообщает ему место, в которое он предложил мне съездить, на что Тайлер безоговорочно кивает и уходит в молчание.

Тронувшись с места, мы держим путь в ресторан, который располагается на улице «Фуэнкарраль». Благодаря Даниэлю за эти годы я стала разбираться во многих местах Мадрида, но все равно одной не выбираюсь никуда, так как испытываю страх потеряться среди улиц, не зная на высшем уровне испанского языка.

Искоса я вижу, как Джексон, не смущаясь, остро взирает на меня.

– Как тебе Мадрид?.. – Не знаю, что со мной, но от его голоса моё сердце болезненно сжимается. – Успела освоиться?

– Да, но есть некоторые проблемы с испанским языком, а во всем остальном я в восторге. Это потрясающий город, я бы хотела здесь остаться жить…

– Но разве ты не учила его, будучи студенткой? Ты же самостоятельно практиковала испанский язык в Сиэтле.

Я, недоумевая тем, что он помнит об этом, поворачиваю голову и, поднимая бровь, отмечаю:

– Я и не думала, что ты помнишь. Да, учила, но ты знаешь, что нужна регулярная практика, поэтому… – Я останавливаюсь на полуслове, теряясь в мыслях от происходящего.

– Не поспоришь с этим, – дабы не находиться в молчании цедит он. – Ты во многих была местах Мадрида? Осведомлена достопримечательностями? Лицезрела «Королевский дворец»? Музей «Прадо»? Парк «Буэн-Ретиро»? Площадь «Сибелес»? Или «Плаза-Майор»?

Джексон начинает перечислять достопримечательности Мадрида так, словно он является жителем Испании и хорошо знает каждый уголок города.

– Да, «Плаза-Майор» восхитительна. – Я перебираю в памяти прогулку с Даниэлем по этой улице. – Это поистине удивительная площадь, посередине которой расположена статуя Филиппа III. Ее размеры настолько громадны. Честно признаться, меня безумно впечатляет архитектура Мадрида, будто я по машине времени оказалась в другом измерении, в средних веках…

– Но, судя по ответу, ты ещё многого не видела, – с ухмылкой бросает Джексон, что-то помышляя. Или мне так кажется? – Я устрою тебе как-нибудь экскурсию, и мы обязательно пройдёмся по всему тому, что есть в этом фантастическом городе.

Что? Он устроит мне экскурсию? Что за наставнический тон? Он тоже здесь теперь будет жить? Или живет? А ведь мы тогда могли встретиться с ним где угодно, получается? Сколько много вопросов и пока очень мало ответов.

– Если не секрет, то откуда ты обладаешь такими познаниями о местах Мадрида? – осмеливаюсь спросить его я, ощущая некое замешательство, что наш разговор полностью слышен чужим ушам – Тайлеру.

– Читал соответствующую литературу.

– А-а… – мямлю я, поджав губы, бросив короткий взгляд на Джексона, который снижает рациональность образуемых мыслей.

Поддерживая общение со мной, он параллельно отправляет кому-то сообщения, уткнувшись в экран телефона – айфона, судя по всему, последней версии. Мысль о количестве его денежного дохода поражает меня.

Осмотрев его внешние черты лица, я машинально делаю вывод, что стрижка полубокс, с аккуратно-профессионально выстриженными прядями у висков, с объемом на макушке головы делает его изнеможенно-привлекательным.

Во мне активизируется неловкость. Создается странное чувство, что я мешаю ему или… Подумать только, сижу в машине с достаточно известным молодым предпринимателем, личный телохранитель которого везет нас в ресторан. И… Боже. Я дергаюсь от появившейся чудовищной мысли. А зачем ему понадобился личный телохранитель? Есть личности, которые могут навредить ему?

«И кому же он все время пишет?»

– Какие-то проблемы? – интересуюсь я, указывая кивком на устройство, которое он не выпускает с рук. – Девушка?.. – вылетает необдуманно из меня.

«Я начинаю мысленно презирать себя за дурацкую несдержанность».

– Нет, – цедит он. – Прошу прощения.

«Прошу прощения…» Какой раз этот вечер из него исходит эта фраза?

Джексон убирает телефон в свою кожаную черную прямоугольную сумку, бросая нейтральный взгляд в окно, отражающий отсутствие эмоций.

«И когда он успел стать таким сдержанным? Где его бесконечные шутки надо мной? Или он о чём-то, предельно для него важным, думает, что ему совершенно не до меня?»

На мой вопрос о девушке, он так и не ответил. Я и не решусь повторно переспросить. И все же, по какой причине он оказался в Мадриде? Не думаю, что он приехал, чтобы встретиться со мной, так как если бы он этого хотел, то написал бы, позвонил, да и в конце концов приехал бы раньше, не спустя несколько лет. Значит, цель его приезда иная. Но у меня в запасе ещё целый вечер, чтобы узнать о его истинных намерениях приезда в Испанию.

– Мы проехали Мадридский Испанский музей, а, значит, скоро будем на месте, – вставляю я, разбавляя нашу напряженную тишину.

– Была там? – следует тут же вопрос от него.

– Да, с однокурсниками посещали его на прошлой недели.

– Впечатлена? – Лаконичность стала его верной подругой?

– Да, стиль барокко завораживает… Я ослеплена составляющими внутри музея скульптурами. Такое чувство, что я погружалась в другую эпоху. Для меня Мадрид за эти годы стал местом, в котором каждая улица – произведение искусства.

– Согласен, – в холодном тоне бросает Джексон. – Мадрид – город приключения в прошлое. На картинке он выглядел совсем иначе.

– Да, – не своим голосом отвечаю я.

Тайлер останавливается напротив ресторана, подавая нам сигнал, что мы прибыли. Он такой молчаливый, так и хочется сказать слово «скрытный». Или личные телохранители все такие?.. Может, это заразно и перешло на Джексона?

Джексон первым выходит, обходит машину и открывает мне дверь, подавая галантно руку.

– Спасибо, – тихо произношу я, смущаясь от излишней вежливости с его стороны.

Я захватываю розы с собой, чтобы по возможности поставить их в вазу, попросив ее в ресторане.

– Добро пожаловать! – сообщает дежурно деловитый мужчина.

– Ты говоришь так, будто это твой ресторан.

– Нет. – На его губах, наконец-то, блуждает сдержанная улыбка. – Вот тот столик, рядом с окном, наш, – указывает он пальцем.

«Он нашел время, чтобы заказать нам столик?»

Я качаю головой, и мы вместе медленно плывем под музыку к месту, в котором состоится приближающийся, томительный временем, разговор. На улице вечереет, за счет чего столик возле окна позволит нам посматривать на ночной город, становящийся в тысячу раз восхитительнее, чем днём.

Мы садимся напротив друг друга. Перед нашими глазами – прозрачная ваза, наполненная водой, данная мне официантом, полная безукоризненно-чарующими алыми розами. Я так боюсь смотреть Джексону в глаза, поэтому стараюсь чаще отводить взгляд, но его изменившиеся черты лица, телосложение не позволяют мне не таращиться на него, как на нечто искусное и редкое. Приняв решение о заказе пасты с морепродуктами, пирожных «Тирамису» и безалкогольных коктейлей, нас накрывают минуты мертвой, кажущейся бесконечной, тишины и только доносятся звуки тонкой, но умело пронзающей музыки.

– В настоящее время обучаешься?.. – внезапно интересуется Джексон. Его взгляд отражает малый, но появившийся процент робости.

Как удивительно нас может поменять время. Ведь с этим человеком я прошла через многое и пережила с ним детство, влюблённость, любовь, первые сексуальные отношения. Но сейчас мы так отдалились друг от друга, что и не знаем, как общаться с каждым, что спросить, что рассказать… Нам так многое хочется узнать друг о друге… Я так чувствую.