Меня зовут Джейн

– Да уж, так будет легче общаться, – улыбнулась Глафира. – Я, конечно, неплохо училась в школе, но говорю на английском медленно и с жуткими ошибками. Так что ваш беглый…

– Извините. Да, конечно.

Я и сама понимала, что говорю со страшным акцентом, но это было все же лучше, чем болтать на родном, английском. Так, во всяком случае, была надежда, что меня поймут.

– Можно полюбопытствовать, что вас привело в… э… Татищево? – спросила Глафира.

Я еще раз взглянула на них, пытаясь понять, не аферистки ли они и что им вообще от меня нужно. Но, с другой стороны, в том состоянии, в котором я находилась, вряд ли стоило требовать аудиенции с английскими дипломатами. Да еще на станции Татищево!

– Я понятия не имею, что это за станция… – честно призналась я. Да оно и так ясно было. Если бы у меня здесь было дело или меня кто-то ждал, вряд ли меня обнаружили бы спящей на вокзальной скамье.

– Ну, что я говорила? – чуть ли не обрадовалась Валентина.

– Послушайте, может, здесь есть какое-нибудь приличное заведение, где мы бы могли спокойно поговорить, выпить кофе? – спросила Глафира. – Что-то не нравится мне здесь…

– А уж как мне не нравится, – согласилась я с ней.

– Нет здесь ничего подобного, можете даже не искать. Тем более в пять утра. Вы что?

– Предлагаю поехать домой, – вздохнув, сказала Глафира. – Я вижу, что вам требуется помощь. Вы и промерзли, и помыться не мешало бы, да и одеться потеплее… Хоть и май месяц, но ночью и утром вот холодрыга.

– Что? – не поняла я.

– Очень холодно, – извиняющимся голосом пропела Валентина. – Ну, так как? Поедете с нами?

– Если у вас дома есть горячая вода и горячий чай, то поеду, – ответила я и с трудом поднялась со скамьи.

Толстушка со звучным именем Глафира уселась за руль. Валентина же усадила меня рядом с собой на заднее сиденье «Мерседеса». И мы поехали. Незнакомый поселок, незнакомая дорога, унылый пейзаж. К несчастью, я никак не могла вспомнить, каким вообще образом оказалась в России.

– Что с вами произошло? – спросила Глафира. – Вы помните, как вас зовут и каким образом вы оказались в Татищеве?

– Меня зовут Джейн Чедвик, – ответила я с готовностью, словно давно уже ждала этот вопрос. – И я не помню, каким образом оказалась здесь. Вернее, я помню, как меня несколько часов тому назад…

– Почти три часа назад, – подсказала мне Валентина.

– …три часа тому назад высадили из поезда здесь, на этой станции. Поначалу я подумала, будто бы мне все это снится. Но теперь-то я понимаю, что это не так.

– Это хорошо, что вы помните свое имя, – заметила Глафира. – И где вы живете? Помните?

– Да, я все отлично помню! В Кобэме! В графстве Суррей! Это всего-то в сорока километрах от Лондона.

– У вас есть документы?

– Нет, – призналась я. – Ни документов, ни денег.

– Когда вы в последний раз были дома?

– Я отлично помню мой день рождения – 15 апреля.

– Где вы его праздновали?

– Нигде. Дома, в Кобэме. Я слушала музыку, испекла себе миндальные пирожные… Все было хорошо.

– Вы помните домашний телефон? Или номер телефона ваших близких?

– Последний мой родственник, дядя Мэтью, умер в прошлом году. От старости. Он был прекрасным человеком, и я его очень любила. Иногда мне кажется, что он до сих пор жив, просто забывает мне послать открытку с Рождеством или днем рождения… Так вот. У меня нет такого человека, которому я бы могла позвонить, понимаете?

– Вы серьезно?

– Вполне.

– Но каким-то образом вы оказались здесь, значит, это нужно было либо вам, либо тем, кто задумал вас обмануть или вообще погубить, – говорила, глядя на дорогу, Глафира. Она время от времени тяжело вздыхала, как если бы сама очнулась без документов и денег на незнакомой станции. – Очень странная история… Постарайтесь вспомнить, что могло вас привлечь в Россию. Трудно представить, что вас насильно усадили в самолет, так ведь? Значит, вы сами приняли решение полететь в Россию. Но причина-то должна быть довольно веская, постарайтесь вспомнить, какая именно.

– У меня кузен в России, – ответила я. – Знаю только, что его зовут Юрий, что живет он в Москве. Но адреса я его не знаю.

– Каким образом вы общались с ним?

– По Интернету.

– Адрес сумеете вспомнить?

– Понимаете, вот если бы у меня под рукой был мой компьютер, то там автоматически всплыл бы его электронный адрес, думаю, вы понимаете, о чем я… А вот так, вспомнить последовательность букв… Нет, не думаю, что смогу.

– А попасть в свою почту с чужого компьютера сможете?

– Думаю, что смогу. Хотя ни разу не пробовала.

– Фамилию своего кузена… Так. Стоп. Кузен. Кузен – это двоюродный брат. Вы хотите сказать, что ваши родственники – дядя или тетя – русские?

– Сестра моей мамы вышла замуж за русского и переехала в Москву. Юрий – ее сын.

– А ее фамилию, адрес или телефон можете вспомнить?

– Да, конечно. Фамилия ее Александрова. Зовут Эстер.

– Понятно. Александровых в Москве, я думаю, миллион, однако имя Эстер встречается не так часто. Надеюсь, она жива?

– Во всяком случае, Юрий не писал о ее смерти.

– Вот и хорошо. Сейчас приедем, вы придете в себя, отоспитесь, и после этого мы поможем вам отыскать ваших русских родственников… Знаете, Джейн, своему спасению вы обязаны вот этой девушке, Валентине. Если бы не она, вы бы так и остались на этой станции. И неизвестно, что было бы с вами, если бы вас обнаружила милиция.

– Спасибо, – я пожала руку Валентине, которая просто-таки светилась от счастья.

Меня привезли в большой и какой-то серый город. Неизвестный мне Саратов. Возможно, таким неприветливым он мне показался в бледном утреннем свете. Или же я чувствовала себя так, что все вокруг казалось мне серым. Наброшенная на мои плечи куртка не спасала. Меня буквально колотило от холода.

– Все, приехали.

Мы оказались на мрачноватой улочке с серыми домами. Парадное крыльцо одного из двухэтажных отреставрированных особняков в серо-белых тонах, было освещено подвешенным над козырьком фонарем.